Тучи идут на ветер - [17]
— Добыча знатная, — заключил Володька. — А вот, видал? Брага. Своей запарки. Котька, кружка под тобой. Пока там суд да дело… Ну-ка, серник!
Свет скудный, но он умеючи налил до краев медную кружку. Подал гостю. Отвернул от гуся лытку, держал наготове.
— До дна, до дна. Не зацепилась. Кусай.
Выдохнув, Борис похвалил:
— Зараза, скаженная…
Кружка весело пошла по кругу. Наперебой желали многая лета Домне и всем в церкви, кто внес свою лепту в общий котел. В храме усилилось песнопение; прибавился в окнах свет.
— О! — вскрикнул Котька. — Христос воскрес! В самый кон попали.
— Погодь, братва! — спохватился Епишка, наматывая на руки веревки от колоколов. — Валяйте христосоваться.
— Девок целовать! — подал команду Мансур.
Загудели, застонали ступеньки под ногами.
Отец Гавриил взошел на паперть. В белой нарядной ризе, камилавке; отчаянно дымя кадилом, в наступившем молчании объявил:
— Христос воскрес!
Какая-то бабка обхватила костлявыми руками за шею Бориса; ее неучтиво оттеснила молодая, высокая, со съехавшим на плечи цветастым платком. Крепко стиснув, поцеловала в губы. Ядовито усмехнулась.
— Во как Христа славить, Гнатовна. Ага. По своим зубам казаков выбирайте. Да глядите не топчитесь зазря, а то мы со свекром и без вас разговеемся.
Пошла, играя плечами и бедрами, распираемая не-выброженной бабьей силой. Оторопело топтался Борис, поворачиваясь за ней, как подсолнух за светилом. В калитке казачка приостановилась; лениво поправляла платок, зазывно скосив глаза.
Что-то властно заставило Бориса оглянуться. Нюрка! Стояла в двух шагах, на свету, оттягивая, как поводья, махрастые концы зеленой нарядной шали. На ней тесная короткая кофта из красного сукна, синяя бархатная юбка. Отвела взгляд; прошла вроде чужая.
Догнал ее у атаманских ворот. Подстраивая ногу, боялся, скроется в своей калитке. Нет, свернула в проулок. Рассветные сумерки густо копились у нее в глубоких глазницах; виден отчетливо нос и сжатые губы.
Вышли за сады. Сквозь голые ветки с набухшими почками проглянула узенькая малиновая полоска, опалившая бугор за Манычем. Зачарованно глядела Нюрка на утреннюю зарю, ощущая сонное дыхание степи; приметно ослаб сурово стянутый рот.
— Выходит… со мной и не думаешь христосоваться? Спросила негромко; ни головы, ни глаз не повернула. Выдали руки: выпустили концы шали, повисли, чего-то выжидая…
Долго мучил проклятый кашель; погодя, хрипло ответил:
— То ж понарошки…
— А ты взаправду.
Редко овладевала Борисом робость. Лучше бы зараз накинуть арканом злючего неука, вскочить на незасед-ланного и пропасть вон в той лощине…
Своих Борис застал в горенке. Отец в красном углу, под потемневшей от давности иконой пречистой богородицы. Вымыт, причесан, в белой ситцевой рубахе в полоску. По пунцовым пятнам на скулах — стопочку пропустил. После многонедельного поста и бессонной ночи сморила его сытая еда. Чинно сидела Аришка в новом платье; высился на табуретке Ларион, темноволосый парнище с угрюмой складкой на переносице. Всю зиму не видал брата. Вымахал! Правда, суховат в кости да шея слабая. Пелагея, как и положено домоседке, прилепилась поближе к печке, на краешке лавки.
— Христос воскрес.
— Воистину воскрес, — ответил за всех отец.
— Извиняй, сынок, не дотерпели, — Макей протянул рюмку. — Вот и тебе… Мы уже разговевшись. Пелагея, насыпь брату лапши.
Закусил Борис свяченым яичком с салом. Черпал загустевшую лапшу, а вкуса не ощущал. Стыдоба! Девку обласкать не сумел. Она всей душой. Ждала, сохла… И поцелуй силком взяла. Заставила попросту дурня набитого. А поцеловал-то?! Мимо губ. Вроде в плащаницу ткнулся…
Вернула в хату Аришка — ущипнула. Отец уже на ногах; едва не касаясь свежевыбеленной матицы, славил богородицу; не забыла, пречистая, раба божьего Макея, послала за усердство и терпение ему чем разговеться в Великий день. Брата и Пелагеи тоже не было. За столом одна Аришка. Поймала его взгляд, пододвинулась с табуреткой. Терлась о плечо, ластилась, как кошка, тихо выпытывала:
— Видал, братка, сонушко на всходе грало, а? Сияние по небу… или не видал?
Хмурился Борис. О сиянии уже говорили ему. Там, за садами…
Макей тяжело присел на лавку, заслонил оконце. Набивал трубку, исподволь оглядывал сильные руки сына. Разговор повел о своем наболевшем, крестьянском:
— Взял клин у атамана, Кирсана Филатова. Семь десятин, не шутка сказать. Абраше невмоготу. Спрягались с Холодченко. У их рядом межа. Вправду, на буграх. Не отобьет же атаман по низинам. Не дурак.
Аришка поднесла в совке жаринку. Примял большим пальцем в трубке огонек, продолжал:
— Виды на весну славные. Хмарные деньки после посеву прошли, да и зима снежная. Бог милостив, с хлебушком будем. Хозяину сполу возвернем, кое с кем из казаков за надышнее раздолжимся.
Щурил карие глаза в синеватых провалах, перелопачивая ладонью буйную бородищу с белым исподом.
— Кабы до службы твоей на ваши с Ларионом заработки пару бычат приобресть. Дело бы… Свое тягло, знаешь. Не кланяться каждому встречному. А то — маштачка доброго. Абраша не работник — старый. Сам чаще впрягаюсь.
Отложил Борис ложку.
— Служба, батя, через две осени. Не собьемся на бычат, а тем боле на коня. Нужды полно. Младшие подрастают — им надо. Лариона отняли от школы, к овечкам чужим приладили. Да и девчата… На улицу выйти не в чем.
Книга В. Карпенко рассказывает о жизни легендарного начдива, героя гражданской войны Н. Щорса. О том, как он со сформированным им же Богунским полком устанавливал Советскую власть в освобожденных от петлюровцев районах Украины. Автор использует в своей книге архивные материалы и воспоминания соратников Щорса. Книга рассчитана на массового читателя.
Советские геологи помогают Китаю разведать полезные ископаемые в Тибете. Случайно узнают об авиакатастрофе и связанном с ней некоем артефакте. После долгих поисков обнаружено послание внеземной цивилизации. Особенно поражает невероятное для 50-х годов описание мобильного телефона со скайпом.Журнал "Дон" 1957 г., № 3, 69-93.
Герой повести в 1941 году служил на советско-германской границе. В момент нападения немецких орд он стоял на посту, а через два часа был тяжело ранен. Пётр Андриянович чудом выжил, героически сражался с фашистами и был участником Парада Победы. Предназначена для широкого круга читателей.
Простыми, искренними словами автор рассказывает о начале службы в армии и событиях вооруженного конфликта 1999 года в Дагестане и Второй Чеченской войны, увиденные глазами молодого офицера-танкиста. Честно, без камуфляжа и упрощений он описывает будни боевой подготовки, марши, быт во временных районах базирования и жестокую правду войны. Содержит нецензурную брань.
Мой отец Сержпинский Николай Сергеевич – участник Великой Отечественной войны, и эта повесть написана по его воспоминаниям. Сам отец не собирался писать мемуары, ему тяжело было вспоминать пережитое. Когда я просил его рассказать о тех событиях, он не всегда соглашался, перед тем как начать свой рассказ, долго курил, лицо у него становилось серьёзным, а в глазах появлялась боль. Чтобы сохранить эту солдатскую историю для потомков, я решил написать всё, что мне известно, в виде повести от первого лица. Это полная версия книги.
Книга журналиста М. В. Кравченко и бывшего армейского политработника Н. И. Балдука посвящена дважды Герою Советского Союза Семену Васильевичу Хохрякову — командиру танкового батальона. Возглавляемые им воины в составе 3-й гвардейской танковой армии освобождали Украину, Польшу от немецких захватчиков, шли на штурм Берлина.
Антивоенный роман современного чешского писателя Карела Конрада «Отбой!» (1934) о судьбах молодежи, попавшей со школьной скамьи на фронты первой мировой войны.
Авторы повествуют о школе мужества, которую прошел в период второй мировой войны 11-й авиационный истребительный полк Войска Польского, скомплектованный в СССР при активной помощи советских летчиков и инженеров. Красно-белые шашечки — опознавательный знак на плоскостях самолетов польских ВВС. Книга посвящена боевым будням полка в трудное для Советского Союза и Польши время — в период тяжелой борьбы с гитлеровской Германией. Авторы рассказывают, как рождалось и крепло братство по оружию между СССР и Польшей, о той громадной помощи, которую оказал Советский Союз Польше в строительстве ее вооруженных сил.
Середина XVII века. Речь Посполитая подмяла под себя почти всю Белую и Малую Русь. Но на завоеванных землях уже вовсю полыхает пламя освободительной борьбы. Малороссия волнуется как штормовое море, лихие казацкие ватаги не дают покоя захватчикам. Дело за малым – кто возглавит справедливое народное мщение, кто объединит его в единый мощный поток, который сметет ненавистных шляхтичей?И такой человек появился. Богдан Михайлович Хмельницкий (1595-1657) стал воистину национальным героем запорожского казачества и символом независимости Украины.
Новый роман известного современного писателя Валерия Поволяева "Атаман" посвящен жизнеописанию одного из наиболее выдающихся лидеров российского казачества генерал-лейтенанта Григория Михайловича Семенова.
Роман «С Ермаком на Сибирь» посвящен предыстории знаменитого похода, его причинам, а также самому героическому — без преувеличения! — деянию эпохи: открытию для России великого и богатейшего края.
Роман известного русского писателя Геннадия Семенихина "Расплата" включает в себя третью книгу знаменитой трилогии "Новочеркасск", посвященной основанию города Новочеркасска - столицы Войска Донского. В основу романа положена история одного из старейших казачьих родов на протяжении XIX-XX веков.На страницах этого увлекательного произведения читатель встретится и со знаменитым атаманом Матвеем Платовым, и с его прямыми потомками - братьями Якушевыми, не по призыву, а по зову сердца ушедшими защищать Отечество в пылающем горниле Второй мировой войны.