Тучи идут на ветер - [17]
— Добыча знатная, — заключил Володька. — А вот, видал? Брага. Своей запарки. Котька, кружка под тобой. Пока там суд да дело… Ну-ка, серник!
Свет скудный, но он умеючи налил до краев медную кружку. Подал гостю. Отвернул от гуся лытку, держал наготове.
— До дна, до дна. Не зацепилась. Кусай.
Выдохнув, Борис похвалил:
— Зараза, скаженная…
Кружка весело пошла по кругу. Наперебой желали многая лета Домне и всем в церкви, кто внес свою лепту в общий котел. В храме усилилось песнопение; прибавился в окнах свет.
— О! — вскрикнул Котька. — Христос воскрес! В самый кон попали.
— Погодь, братва! — спохватился Епишка, наматывая на руки веревки от колоколов. — Валяйте христосоваться.
— Девок целовать! — подал команду Мансур.
Загудели, застонали ступеньки под ногами.
Отец Гавриил взошел на паперть. В белой нарядной ризе, камилавке; отчаянно дымя кадилом, в наступившем молчании объявил:
— Христос воскрес!
Какая-то бабка обхватила костлявыми руками за шею Бориса; ее неучтиво оттеснила молодая, высокая, со съехавшим на плечи цветастым платком. Крепко стиснув, поцеловала в губы. Ядовито усмехнулась.
— Во как Христа славить, Гнатовна. Ага. По своим зубам казаков выбирайте. Да глядите не топчитесь зазря, а то мы со свекром и без вас разговеемся.
Пошла, играя плечами и бедрами, распираемая не-выброженной бабьей силой. Оторопело топтался Борис, поворачиваясь за ней, как подсолнух за светилом. В калитке казачка приостановилась; лениво поправляла платок, зазывно скосив глаза.
Что-то властно заставило Бориса оглянуться. Нюрка! Стояла в двух шагах, на свету, оттягивая, как поводья, махрастые концы зеленой нарядной шали. На ней тесная короткая кофта из красного сукна, синяя бархатная юбка. Отвела взгляд; прошла вроде чужая.
Догнал ее у атаманских ворот. Подстраивая ногу, боялся, скроется в своей калитке. Нет, свернула в проулок. Рассветные сумерки густо копились у нее в глубоких глазницах; виден отчетливо нос и сжатые губы.
Вышли за сады. Сквозь голые ветки с набухшими почками проглянула узенькая малиновая полоска, опалившая бугор за Манычем. Зачарованно глядела Нюрка на утреннюю зарю, ощущая сонное дыхание степи; приметно ослаб сурово стянутый рот.
— Выходит… со мной и не думаешь христосоваться? Спросила негромко; ни головы, ни глаз не повернула. Выдали руки: выпустили концы шали, повисли, чего-то выжидая…
Долго мучил проклятый кашель; погодя, хрипло ответил:
— То ж понарошки…
— А ты взаправду.
Редко овладевала Борисом робость. Лучше бы зараз накинуть арканом злючего неука, вскочить на незасед-ланного и пропасть вон в той лощине…
Своих Борис застал в горенке. Отец в красном углу, под потемневшей от давности иконой пречистой богородицы. Вымыт, причесан, в белой ситцевой рубахе в полоску. По пунцовым пятнам на скулах — стопочку пропустил. После многонедельного поста и бессонной ночи сморила его сытая еда. Чинно сидела Аришка в новом платье; высился на табуретке Ларион, темноволосый парнище с угрюмой складкой на переносице. Всю зиму не видал брата. Вымахал! Правда, суховат в кости да шея слабая. Пелагея, как и положено домоседке, прилепилась поближе к печке, на краешке лавки.
— Христос воскрес.
— Воистину воскрес, — ответил за всех отец.
— Извиняй, сынок, не дотерпели, — Макей протянул рюмку. — Вот и тебе… Мы уже разговевшись. Пелагея, насыпь брату лапши.
Закусил Борис свяченым яичком с салом. Черпал загустевшую лапшу, а вкуса не ощущал. Стыдоба! Девку обласкать не сумел. Она всей душой. Ждала, сохла… И поцелуй силком взяла. Заставила попросту дурня набитого. А поцеловал-то?! Мимо губ. Вроде в плащаницу ткнулся…
Вернула в хату Аришка — ущипнула. Отец уже на ногах; едва не касаясь свежевыбеленной матицы, славил богородицу; не забыла, пречистая, раба божьего Макея, послала за усердство и терпение ему чем разговеться в Великий день. Брата и Пелагеи тоже не было. За столом одна Аришка. Поймала его взгляд, пододвинулась с табуреткой. Терлась о плечо, ластилась, как кошка, тихо выпытывала:
— Видал, братка, сонушко на всходе грало, а? Сияние по небу… или не видал?
Хмурился Борис. О сиянии уже говорили ему. Там, за садами…
Макей тяжело присел на лавку, заслонил оконце. Набивал трубку, исподволь оглядывал сильные руки сына. Разговор повел о своем наболевшем, крестьянском:
— Взял клин у атамана, Кирсана Филатова. Семь десятин, не шутка сказать. Абраше невмоготу. Спрягались с Холодченко. У их рядом межа. Вправду, на буграх. Не отобьет же атаман по низинам. Не дурак.
Аришка поднесла в совке жаринку. Примял большим пальцем в трубке огонек, продолжал:
— Виды на весну славные. Хмарные деньки после посеву прошли, да и зима снежная. Бог милостив, с хлебушком будем. Хозяину сполу возвернем, кое с кем из казаков за надышнее раздолжимся.
Щурил карие глаза в синеватых провалах, перелопачивая ладонью буйную бородищу с белым исподом.
— Кабы до службы твоей на ваши с Ларионом заработки пару бычат приобресть. Дело бы… Свое тягло, знаешь. Не кланяться каждому встречному. А то — маштачка доброго. Абраша не работник — старый. Сам чаще впрягаюсь.
Отложил Борис ложку.
— Служба, батя, через две осени. Не собьемся на бычат, а тем боле на коня. Нужды полно. Младшие подрастают — им надо. Лариона отняли от школы, к овечкам чужим приладили. Да и девчата… На улицу выйти не в чем.
Книга В. Карпенко рассказывает о жизни легендарного начдива, героя гражданской войны Н. Щорса. О том, как он со сформированным им же Богунским полком устанавливал Советскую власть в освобожденных от петлюровцев районах Украины. Автор использует в своей книге архивные материалы и воспоминания соратников Щорса. Книга рассчитана на массового читателя.
Советские геологи помогают Китаю разведать полезные ископаемые в Тибете. Случайно узнают об авиакатастрофе и связанном с ней некоем артефакте. После долгих поисков обнаружено послание внеземной цивилизации. Особенно поражает невероятное для 50-х годов описание мобильного телефона со скайпом.Журнал "Дон" 1957 г., № 3, 69-93.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Середина XVII века. Речь Посполитая подмяла под себя почти всю Белую и Малую Русь. Но на завоеванных землях уже вовсю полыхает пламя освободительной борьбы. Малороссия волнуется как штормовое море, лихие казацкие ватаги не дают покоя захватчикам. Дело за малым – кто возглавит справедливое народное мщение, кто объединит его в единый мощный поток, который сметет ненавистных шляхтичей?И такой человек появился. Богдан Михайлович Хмельницкий (1595-1657) стал воистину национальным героем запорожского казачества и символом независимости Украины.
Новый роман известного современного писателя Валерия Поволяева "Атаман" посвящен жизнеописанию одного из наиболее выдающихся лидеров российского казачества генерал-лейтенанта Григория Михайловича Семенова.
Роман «С Ермаком на Сибирь» посвящен предыстории знаменитого похода, его причинам, а также самому героическому — без преувеличения! — деянию эпохи: открытию для России великого и богатейшего края.
Роман известного русского писателя Геннадия Семенихина "Расплата" включает в себя третью книгу знаменитой трилогии "Новочеркасск", посвященной основанию города Новочеркасска - столицы Войска Донского. В основу романа положена история одного из старейших казачьих родов на протяжении XIX-XX веков.На страницах этого увлекательного произведения читатель встретится и со знаменитым атаманом Матвеем Платовым, и с его прямыми потомками - братьями Якушевыми, не по призыву, а по зову сердца ушедшими защищать Отечество в пылающем горниле Второй мировой войны.