Только теперь Алибала понял, почему Дадаш соврал, что его в Худате не встретили, и выдал племянника за знакомого. Он уже тогда почувствовал что-то неладное и подумал, что ссылка на забывчивость племянника — простая уловка. Ну, не приехал племянник, так есть ведь другие люди с машинами, можно нанять любую другую машину.
Явуз снова снизил скорость. Алибала внимательно смотрел вперед и не мог понять, почему Явуз это сделал.
Наконец впереди показалась машина, нагруженная ящиками. Часть ящиков валялась на дороге, и двое мужчин кусками фанеры сгребали с дороги рассыпавшиеся фрукты.
Подъехав к грузовику, Явуз притормозил «Жигули».
— Давай сойдем и поможем им, чтобы они скорее закончили, освободили дорогу, — сказал Алибала и, не дожидаясь ответа, вышел из машины, спросил одного из мужчин: — Куда вы собираетесь складывать эти фрукты? 'У вас же много ящиков разбито…
Проворный лысый мужчина ответил:
— Сперва приберем их с дороги, а там найдем куда сложить.
Алибала аккуратно сгребал груши с дороги доской от разбитого ящика, а Явуз подталкивал их носком ботинка; часть груш укатилась в придорожную канаву.
— Сынок, — рассердился лысый, — такой помощи нам не надо, не создавай нам лишней работы. Сами соберем. Потерпи немного, сейчас расчистим дорогу, и поедешь.
Алибале тоже не понравилось, что Явуз сгребал груши ногами, как падалицу. Еще люди решат, что это его сын. Ему стало неловко за Явуза, и он сказал:
— Сядь в машину, я им помогу, дела тут немного. Но Явуз в машину не сел. Он ходил около машины, накручивая на палец цепочку от золотистого брелока старался успокоиться: замечание лысого задело его, и, не будь рядом Алибалы, он ответил бы как следует.
Алибала продолжал собирать груши, как свое собственное добро, сгребая их к задней части грузовика. Хорошие груши. Точно такой сорт, каким в вагоне угощал Дадаш, — правда, те были сочные, прозрачные как янтарь, а эти еще не дошли, но сорт — тот же…
— Эти груши совхозные? — не удержавшись, спросил Алибала лысого.
— Совхозные, а что?
— То-то, я смотрю… В своих садах так рано не срывают, ждут по крайней мере еще неделю, пока они нальются соком, а уж потом выносят на базар.
Давно замечено: фрукты, выращенные в личных садах, значительно вкусней и красивее тех, которые выращены в совхозных и колхозных садах. Земля, казалось бы, та же, деревья те же, зачастую за ними ухаживали одни и те же люди; да вдобавок ко всему — в совхозах и колхозах сады обрабатываются химикатами, вносится немало удобрений; там сидят ученые агрономы, многие работы выполняются машинами, а продукция всегда хуже, порой просто несравнима по качеству с дарами приусадебных садов. Яблоки и груши — как камень, виноград кислый, а в вишне больше сору, чем ягод. Значит, по-разному работают, по-разному ухаживают за деревьями. Где — с любовью, а где — лишь бы сказать «сделано»… А если колхоз или совхоз везет в город хороший товар, продавцы его сортируют, и отборные фрукты идут на базар, продаются по повышенной цене, как продукция личных хозяйств, а остальное выбрасывают на прилавки. Выбрасывают! Какое старое, уже ставшее привычным точное слово!
— Братец, мы здорово вас задержали… Большое спасибо за помощь, остальное мы сами сделаем, вы не задерживайтесь, поезжайте, — сказал лысый.
— Ну как не помочь, много ли тут осталось?
— Эх, о чем говорить! До вас по этой дороге столько машин проскочило, мало того, что никто не остановился, не помог, — даже не стали ждать, пока мы очистим дорогу, прямо по фруктам ехали. Смотрите, подавили сколько!
— Несознательность.
Лысый отобрал несколько спелых груш.
— Возьмите, покушаете в дороге.
— Нет, нет, спасибо, — сказал Алибала. — Что мы, дети?
— Фрукты нужны всем — п детям, и взрослым. Алибала, видя, что от лысого не отвяжешься, чтобы уважить его просьбу, взял две груши.
— Спасибо.
Они распрощались.
Явуз сел за руль.
— Поехали!
Они задержались на пятнадцать минут. Явуз решил нагнать время. От груши, которую подал ему Алибала, он отмахнулся. Алибала перочинным ножичком очистил одну, попробовал.
— Да, хороший сорт. Жаль, рано сорвали. Когда мы ехали в Москву, Дадаш угощал нас такими грушами. До сих пор помню вкус. Посмотри, эти какие… — Он отрезал дольку. Долго жевал. — Нет, не то. Даже сравнивать нельзя.
— Я знаю, какими грушами угощал вас дядя, — сказал Явуз, не оборачиваясь. Вы верно заметили, сорт тот же самый, только выращены в личном саду.
«Значит, Дадаш хороший садовод», — подумал Алибала.
— А много таких деревьев у Дадаша?
— У дяди садик небольшой. Всего пять-шесть деревьев: две яблони, айва и черешня, а груш нет.
— Груш нет, говоришь?
— Нет, груши он не выращивает.
Явуз не обратил внимания на то, почему Алибала интересуется, есть ли и много ли деревьев в саду Дадаша, и почему он вроде удивился, что груш у Дадаша в саду вовсе нет.
Но Алибала помнил, как Дадаш угощал их грушами и говорил при этом, что это груши «из нашего сада». «Наверное, хотел похвастать. Но вез три огромных корзины груш. Сам не выращивает… Откуда же взял? Не на базаре же купил… Ну, а если купил, то не столько же… Там ведь в каждой корзине пуда по три-четыре…»
