Трудный ребенок - [45]

Мы оказались в комнате, захламленной старыми вещами, которые беспорядочно, большими кучами копились в углах. Мою руку Альрик не отпускал, и во мне росло, ширилось и укреплялось осознание – он сам в предвкушении. Глаза Первозданного фанатично блестели и, хоть он и хотел казаться спокойным, у него не получалось.

– Каковы мои гарантии? – спросила я дерзко. Знала, что нельзя проявлять слабость – это всегда найдут, как использовать.

– У тебя есть слово Первозданного, – твердо ответил он. Склонился ниже, к самому уху и добавил: – Я всегда держу слово, Полина.

– Ты сделаешь это самолично? Вернешь Чернокнижника?

– Кто получает конфетку, тот и суетится, – уверил он. Посмотрел странно, прищурившись, и мне стало не по себе. – Мне даже немного жаль, что ты уходишь...

– А мне – нет.

– Кто бы сомневался, – улыбнулся Альрик, но тут же посерьезнел. – У тебя будет ровно полчаса, Полина. Больше я не смогу сдерживать древних. Но мы-то знаем, куда ты пойдешь. – Он поднял мою ладонь и вложил в нее медный амулет, исписанный рунами. Присяга охотника. Кулон явно имел отношение к благословенным. – Древние умеют искать. Вспомни Рихара. Наденешь сразу, как выйдешь, хорошо?

Я кивнула инстинктивно, не понимая, зачем он помогает мне. Неужели я действительно так ценна?

Альрик выпустил мою руку и положил ладонь мне на живот...

...Открыть глаза было сложно. Веки тяжелели с каждой секундой, шевелиться не хотелось. Холодно... Почему так холодно? Уснуть бы... И живот болит невыносимо.

– Девушка, вам плохо?

Я попыталась сфокусироваться – не вышло. Лицо передо мной расплывалось бледной кляксой, слова терялись в общем гуле, тело отказывалось подчиняться напрочь.

– Скорую! Вызовите скорую!

– Нет, – прошептала я, сжимая кулаки. – Они найдут меня.

Открыла глаза. Утро. Я в центре. На остановке. Сколько времени прошло после совета? Он состоялся вечером, значит, я всю ночь... вот так...

В ладони обнаружился подарок Альрика – защитный амулет с вязью из рун. Цепочка обмотана вокруг запястья – как предусмотрительно, Полина.

Рядом на щербатой лавке сидел пожилой мужчина в старой изношенной плащевке и тревожно всматривался мне в лицо.

– Домой, – прошептала я, превозмогая внезапную боль в горле. – Мне нужно... такси...

Каковы шансы, что таксист не окажется одним из древних?

Я быстро надела цепочку на шею. Не стоит рисковать.

Мужчина поймал машину и помог сесть на заднее сиденье. Я назвала адрес. На таксиста покосилась подозрительно, как, впрочем, и он на меня. Некоторое время щупленький мужичок сомневался, а потом все же завел машину.

– Далековато, барышня, – сердито пробурчал он и посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

И тут я поняла, что не взяла денег. Совсем. Тоже мне, интриганка нашлась – с Первозданными договорилась, а как выбираться из города буду, не подумала.

Словно прочитав мои мысли, водитель нахмурился.

– Платить-то есть чем?

– Поезжай, – резко ответила я. – В обиде не останешься.

Откинулась на спинку сиденья и посмотрела в окно. Рассвет. Такой красивый – нежно-розовый на сизом небе. Расплылся полупрозрачными разводами, словно небрежные мазки художника по холсту. И воздух свежий-свежий. Надышаться бы. Расслабиться. Отпустить...

– Приехали. – Громкий скрипучий голос вырвал из небытия. Я разлепила веки – таксист смотрел недобро и даже немного угрожающе. – Эй, ты пьяная что ли?

Отвечать я не стала – просто осмотрелась. Знакомые ворота, крыши, даже трава, казалось, была знакомо-зеленой. Я открыла дверцу и буквально вывалилась из машины. Прямо в эту самую знакомую траву.

Немудрено, что таксист спросил меня, пьяна ли я.

– Эй, а платить? – визгливо выкрикнул он, словно я могла тут же подскочить на ноги, резво махнуть через забор, забаррикадироваться в доме и сидеть в осаде месяцами. Естественно, чтобы не платить ему за такси.

– Незачем так орать, – пробормотала я, с трудом дотянувшись до кнопки звонка. Облокотилась о кирпичную стойку. Ноги не слушались и так и норовили согнуться, колени дрожали. От титанических усилий просто удержаться на ногах вспотела спина.

Дальнейшее мне помнится смутно. Твердая, холодная земля, чьи-то руки, тепло. Движение. Голоса – гулкие, словно сквозь пелену тумана. Ласковые ладони гладят волосы, щеки, а я лежу на мягком, и знакомый запах вокруг.

Дом...

Я дома. Я сумела!

– Кира... – прошептала, вырываясь из забвения, стараясь хоть как-то зацепиться за реальность.

– Тише. – Голос Влада. Как давно я его не слышала? Словно полжизни прошло. – Береги силы.

– Тан... в Липецке, – выдохнула я и отключилась.

Глава 11. Истощение

– Надо было послушать охотника, – поучительно говорит незнакомец из сна и хмурится.

Мне хочется обнять его. Обнять и смеяться. У меня получилось!

Но вместо этого я танцую на песке. Перебираю ногами, и шифон кружится вокруг меня воздушной вуалью. Я счастлива.

– Ты истощена, – возражает мужчина. – И сейчас при смерти. Боги решают, жить тебе или умереть. Древние не умеют вовремя останавливаться.

– Если умру, останусь здесь?

– Вероятно.

– Это хорошо. Мне здесь нравится.

– Не смей сдаваться!

Его голос меняется, внешность расплывается, перестает быть четкой, как и картинка вокруг – ясно-синее небо становится бордовым, отливает золотым и тяготит.