Тропик Динозавра - [41]

Я притормозил у автобазы и заказал машину для перевозки наших коллекций из Гурван-Тэс, когда закончатся работы. Остальную часть дня мы ехали с большой скоростью, почти без остановок, пока не показались юрты соляной артели. У первого ряда жилищ мотор заглох, поглотив последнюю каплю бензина.

Мы долго сидели в юрте Будэ. Нас без конца угощали чаем с молоком. Я то и дело запускал руку в пиалу с рассыпчатым печеньем и сахаром, клевал носом после целого дня, проведенного за рулем. Однако Пэрлэ все-таки затащил всех в клуб поиграть в пинг-понг. Сил у меня не было. Хорошо, что появился кто-то из здешних монголов и взялся за ракетку.

3

Утром приехал на велосипеде какой-то незнакомец, заглянул в клуб, где мы спали на полу, и сказал:

— Там у вас в лагере несчастный случай.

— Что такое? — Мы сели в спальных мешках.

— Ну… — пытался он объяснить. — Что-то плохое.

— Но что же все-таки?

— Такое что-то, — путался он. — Несчастный случаи.

— Кто-то погиб? — прямо спросил Пэрлэ.

— Нет! — замахал он руками. — Так плохо не случилось. Батма Нэмбо сломал ребро.

— Откуда ты знаешь? — спросил я, выскакивая из мешка.

— Потому что его отвезли в сомон. А Мягмар, с ним ничего не случилось, он только поцарапался, бросил работу, поймал в степи верблюда и вернулся домой…

— Ерунда! — вмешался Будэ, стоя позади приезжего. — Мягмара нет в поселке.

— А Батма Нэмбо сломался, — упирался тот. — Я еду прямо из сомона. Он там лежит у себя дома.

Не долго думая, мы отправились в сомон. Дети проводили нас к юрте. Пэрлэ дернул ремешок, вошел без стука. Из отверстия вверху падал свет, освещая помещение. На полу, на куске войлока лежал Батма Нэмбо. Он проснулся, услышав голоса, и, увидев нас, попытался подняться. Но боль исказила его лицо, он вскрикнул и упал на подстилку. Мы присели рядом.

— Ничего страшного, — успокоил он нас. — Я немного разбился, а ребро само заживет.

Распахнув рубашку, он показал забинтованную грудь.

— Все-таки что там случилось? — недоумевали мы.

— Подай нам чаю, — обратился Батма Нэмбо к жене. Она стала разжигать в печурке саксауловые ветки, а Бат начал свое повествование.

После вашего отъезда Самбу и Сайнбилиг построили подъездную дорогу к сайру, а Войтек приспособил веревку. Мы укрепили ее на вершине. Монолит с зауролофом положили на лист жести, вырезанный из бочки, и стали поднимать, высота не меньше тридцати метров. Шло очень медленно, а у самой вершины мы схватили канат руками, чтобы перетащить монолит через гребень и опустить с другой стороны на грузовик. Нас было семеро, и когда мы дернули канат разом, он лопнул. Все опрокинулись на спину и кувырком полетели вниз — там было очень круто. Я упал на уступ, потом свалился вниз. Те, кто был без рубашек, ободрали спины. Я не мог двинуться. Когда все пришли в себя, меня спустили вниз, посадили в тени, а сами закончили работу. Потом отвезли меня в лагерь. За ужином Войтек поймал ежа. Ночью мне было так плохо, что я не сомкнул глаз, поэтому на другой день после обеда меня привезли сюда. На мое место взяли Энхэ, девушку для работы на кухне.

Кирпичом, завернутым в тряпку, жена Батма Нэмбо наколола чая, высыпала его в кипяток, булькавший в горшочке, залила молоком, слила в чайничек, разлила в фаянсовые пиалы и стала подавать их гостям левой рукой, касаясь ее локтя пальцами правой, что было знаком уважения к гостям. Мы пили чай с сахаром вприкуску.

— Ложись и поспи, — предложил мне Батма, видя, что глаза мои слипаются.

Я не дал себя уговаривать и вытянулся рядом с ним на ящике, который жена застелила одеялами. Засыпая, я все еще чувствовал, что меня покачивает, как во время езды по неровной местности.

Перед заходом солнца мы достигли лагеря. Первым пас приветствовал «беглец» Мягмар. Лагерь казался пустым, обезлюдевшим, группа еще не вернулась из Хэрмин-Цава. Мы вновь выслушали рассказ о несчастном случае и новых находках. Анджей нашел целую конечность взрослого зауролофа, а Войтек — часть скелета хищного тарбозавра. Их уже извлекли и запаковали.

На следующий день, во время полдника, приехала группа из Хэрмин-Цава, возглавляемая Тересой. Похудевшие и загорелые, ребята один за другим выскакивали из «стара». Их радость по поводу замечательных коллекций, которые они собрали, угасла, когда они угнали об отъезде Зофьи и прочитали письма, где, вероятно, были не очень утешительные вести из дому. О несчастном случае в лагере они тоже не знали. Только к вечеру хорошее настроение восстановилось.

Из Хэрмин-Цава была привезена неслыханная добыча. Девятнадцать черепов млекопитающих и шестьдесят ящериц, кроме того, около двух десятков черепов крупных пресмыкающихся, близких к ящерицам; три черепа небольших крокодилов, скорлупа яиц и много протоцератопсов. Примерно половину срока, проведенного в Хэрмин-Цаве, днем было знойно, а ночью душно. Потом стало пасмурно и время от времени шел дождь. Два дня, когда у подножия одной скалы ребята находили по нескольку десятков черепов и скелетов, прошли, как в лихорадке. Легче было пережить разочарования последующих четырех дней, которые не принесли никаких открытий. Но на обратном пути в Наран-Булак у источника они увидели палатки советской экспедиции. Знакомые палеонтологи дружески приветствовали их, пригласили отобедать. Ребята вымылись в лагерной бане и приняли приглашение в гости на следующее воскресенье.