Тропик Динозавра - [17]

На следующий день мы выехали в направлении впадины. Видимости не было. Ветер бил в ветровое стекло, юрты исчезли позади в клубах пыли. Машина устремилась прямо в пургу, я едва различал след старой колеи. Сидящая рядом Тереса держала карту, на которой я отметил азимут нашего движения. Поглядывая на бусоль, укрепленную на разделительной таблице, я проверял каждые сто метров, не свернули ли мы на дорогу, ведущую к югу, в сторону гор Тост, где в скудной степи у подножия скал расположился поселок.

Мы двигались, ныряя в потоки песка и пыли. Я по думал, что лишь одно не угрожает нам в этой пустыне: столкновение. Однако в то же мгновение, вспомнив аварию, виденную несколько дней назад, потерял эту уверенность. Скорость составляла тридцать километров в час, видимость — от пятнадцати до двадцати метров — этого было достаточно, чтобы свернуть, если что-то появится перед машиной.

Позади сидений, заваленные по шею снаряжением, торчали Янек и Марыся, пряча головы от ударов хлопающего брезента. Янек явно беспокоился. Я чувствовал, как он вертелся у меня за спиной, старался выглянуть в окно, хотя в лицо била песчаная метель. Он убедил себя в том, что экспедиция будет сплошным приключением, — и получил его! Это было как раз то, чего он ожидал, а может быть и больше. Полная изоляция от мира в пустом пространстве.

Удары ветра сотрясали машину так же сильно, как и выбоины. Косясь в зеркало, я проверял, едет ли за нами «стар». Он маячил смутной тенью в желтой туче. В какой-то миг, почувствовав, что ветер начал бить в машину сбоку, а не спереди, как раньше, я нажал на тормоз.

— Сбился с дороги, — объяснил я. — Сидите в машине. Пойду поищу развилку.

— Откуда ты знаешь, что потерял дорогу сейчас, — спросил Янек — может, это было час назад? Лучше вернуться на машине.

— Нет. Через стекло плохо видно, а развилка не дальше чем сто метров позади, у подножия откоса, с которого мы только что съехали. Это очень обманчивое местечко.

— В конце концов, — произнес не очень уверенно Янек, — запас воды у нас на несколько часов. Можно подождать, пока утихнет ветер.

Я вышел из машины, сразу утонув в пыли. «Стар» торчал позади нас, возвышаясь над «мусцелем» темной глыбой. Зофье и Эдеку, пытавшимся рассмотреть через стекло, в чем дело, я показал знаками, что случилось. Буря выла, швыряя песок в лицо, камнями била по ногам. Я двигался по нашим следам, согнувшись в три погибели, а вокруг тенями проносились вырванные с корнем кусты нитрарии и, как снаряды, летели комья сухого верблюжьего навоза.

То возвращаясь, то снова уходя вперед, я всматривался в дорогу, все увеличивая радиус поиска, и наконец нашел развилку — едва заметный след колес, ведущий в нужном направлении. С глазами, засыпанными пылью, песком в волосах и одежде, замерзший на ледяном ветру, я вернулся к машинам. Из-под брезента «стара» pаздались крики:

— Лучше вернуться в Гурван-Тэс!

— Нет, подождем на месте! К вечеру стихнет!

Я укрылся в «мусцеле». Через несколько минут мы опять ехали по четко различимой колее, и ветер дул навстречу, правда теперь уже с силой водопада, вырываясь из котловины с воем реактивного двигателя. Минутами я чувствовал, как машину заносит вбок, а то она и вовсе останавливается. Видимость не улучшалась. 11 вдруг, в самый тяжкий момент, во мгле открылось окно. Перед нами возник пригорок, одинокий, как горб верблюда, с круто опускающейся колеей, безумным следом какой-то машины, который сохранился здесь еще! прошлого года. Мы были дома! У подножия пригорка наш курс поворачивал точно на север, и теперь не надо было смотреть на бусоль, а ехать по равнине, пересекая наносы песка под прямым углом. Они хорошо были видны на фоне гравия, и каждый из них начинался от кустика караганника, в корнях и переплетенных ветвях которого образовался маленький холмик. За холмиком возникал клин из плотно сбитых песчинок, указывавший острием на восток.

Из желтого тумана, как дух, возникла скала. Высокая, с резкими гранями глыба песчаника нависла над машинами. Мы назвали ее «шкафом», она стояла в начале сайра, ведущего в лабиринт ущелий с местонахождениями костей. Мы уже выбрались из главного потока бури, видимость улучшалась с каждой минутой, а километра через три стало почти ясно. Бледное солнце пробилось сквозь мглу, освещая первые скалы каменного города Хулсан. Мы вели машины расселинами, похожими на улицы, и, огибая останцы, торчащие, как одинокие дома, направлялись к обширной площадке, окруженной отвесными стенами. Это было место для лагеря. Мы разгрузили «стар», сложили пирамиду из ящиков. С западной стороны, где коротенькая улочка упиралась в стену из песчаника, прижавшись к скале, встали палатки Зофьи, Тересы и Марыси. Остальные мы разместили по окружности арены, образованной скалами.

4

Я вошел в лабиринт сайра (ущелья), вернее, как бы поплыл по нему, потому что наш каменный город захлестнула песчаная буря. Плотный, словно вода, воздух несся со скоростью лавины. Его непреодолимые потоки низвергались в ущелье сверху, прижимая к земле, водопадами били по голове. Я коснулся руками «стены» с «окном». Она дрожала под напором ветра, накрытая его мощной волной. «Стена» возвышалась будто декорация, отвесная, высотой с трехэтажный дом, похожая на мощную скалу. Однако сбоку было видно, что толщина ее не превышает метра. В центре «стены» голубело «окно». Я вскарабкался, чтобы взглянуть через него На Лагерь, по ветер, жутко завывая в проеме, сбросил меня вниз, на |мос дно, в узкий проулок. Пол проулка был сложен из плит крупнозернистого песчаника и чисто выметен ветром, но по нему все-таки катились камешки, сбивая мне ноги. Я недолго выдержал здесь: поток воздуха вынес меня на центральную площадь, к подножию «обелиска», но которому хлестал ветер. Рядом находилась эрозионная выемка, образовавшаяся в земле. Чтобы ветром меня не сбросило вниз, я опустился на колени. Ураган низвергался внутрь, закручиваясь спиралью. Труба высотою в два этажа, диаметром в двадцать метров, расширенная книзу, была наполнена кружащимся песком, который измельчался в муку, шлифуя стены.