Трое вне игры - [25]

Решив, что он, возможно, отошел в приемную и скоро вернется, я принялся с любопытством осматривать берлогу кудесника вероятности, и меня поразили кое-какие необычные детали. Металлическая дверь имела толщину добрых три дюйма в целях либо безопасности, либо звукоизоляции, либо и того и другого вместе. Если окна и были, то их скрывали тяжелые портьеры, а отраженный искусственный свет лился из выемок на стенах прямо под потолком. Воздух был кондиционированный. Всю заднюю стену занимала огромная картотека, каждая ее секция запиралась на замок. Вместо ковра пол был выложен каким-то мягким материалом, шаги на котором едва слышались.

Толстая дверь предназначалась для звукоизоляции. Войдя, я почти закрыл ее, и тишина теперь стояла полная. Хотя поблизости гудели и грохотали Лексингтон-авеню с одной стороны и Третья авеню с другой, ни единого звука города слышно здесь не было.

Я подошел осмотреть стол, однако ничего примечательного в нем не оказалось, разве что он был больше обычного раза в два. Среди прочего на нем стояла полка с книгами, с названиями отнюдь не заманчивыми, счеты из слоновой кости или же добротной ее имитации и стопка пачек бумаги стандартного формата. Столешницу усеивали разбросанные отдельные листы, а на первой странице единственного блокнота были нацарапаны формулы, смахивавшие на каракули Эйнштейна. Также валялся опрокинутый стакан с заточенными грифельными карандашами, часть которых у края стола образовывала нечто вроде узора.

Я пробыл в комнате минут десять, но Хеллер так и не появился. А когда Вулф спускается в кабинет после утренней встречи с орхидеями – по расписанию в одиннадцать часов, – мое присутствие там весьма желательно. Поэтому я вышел, оставив дверь приоткрытой, как и нашел ее, и направился в другой конец коридора к приемной.

В этой комнате не было ни кондиционирования воздуха, ни звуковой изоляции. Кто-то приоткрыл окно на пару дюймов, и через него врывался уличный шум. В креслах сидели пятеро. Троих из них я уже видел: крупного мужчину в темно-синем пальто и шляпе хомбург, бодрую дамочку в норке, назвавшуюся Агатой Эбби, и высокого худого субъекта с портфелем. Двое других Лео Хеллером тоже не были. Один – смуглый невысокий тип, пронырливый и ушлый, с зализанными назад волосами, другая – отъевшаяся матрона с запасным подбородком.

– Мистер Хеллер сюда не заходил? – обратился я к собравшимся.

Двое покачали головой, а смуглый тип прохрипел:

– Не показывается до одиннадцати, а ты вставай в очередь.

Я поблагодарил его и вернулся в другую комнату. Хеллер так и не появился. Я не стал звать его снова, поскольку, даже если бы он и пришел, мне все равно нужно было немедленно уходить. Так что я удалился и внизу в холле еще раз пообещал Нильсу Ламму, что попробую раздобыть для него автограф. Пешком я уже не успевал, а потому остановил такси. Дома я юркнул в кабинет за двадцать секунд до звука спускающегося лифта Вулфа.

Это было даже смешно. Предчувствиям я придаю особое значение и за годы работы с Вулфом даже пережил несколько подлинных чудес, но в тот день не ощутил ни малейшего намека на что-то надвигающееся. Можно было бы подумать, что предчувствие тут само буквально напрашивалось, но нет, совершенно никаких ощущений. Я был сама жизнерадостность, когда осведомился у Вулфа, как проходит его антитрипсовая кампания, и позже, после ланча, когда набирал номер, который дала Сьюзен Матуро, хотя, признаю, был немного обескуражен, не получив ответа, поскольку намеревался однажды выяснить, как она выглядит без хмурых морщинок.

И все же через некоторое время, где-то в начале седьмого вечера, я отправился отвечать на звонок в дверь и через стеклянную одностороннюю панель увидел на крыльце инспектора Кремера из убойного отдела Западного Манхэттена. В нижней трети моего позвоночника последовала немедленная реакция, но на предчувствие я отнюдь не претендую, ибо от инспектора по расследованию убийств, в конце концов, вряд ли стоило ожидать, что он заскочил продать билеты на Ежегодный полицейский бал.

Я впустил его и провел в кабинет, где Вулф попивал пиво и хмурился на трех сенаторов США, выступавших по телевизору.

Глава 3

Кремер, крепкий и здоровый мужик с широким красным лицом и серыми глазами, полными скептицизма, сел в красное кожаное кресло перед столом Вулфа. От предложенного пива он отказался, телевизор выключили, а свет включили.

– Я заглянул к вам по пути к себе и много времени не отниму, – сердито сказал Кремер, что было нормально. – Буду признателен за кое-какую информацию. Что у вас за дела с Лео Хеллером?

– Никаких, – грубо ответил Вулф, и это тоже было нормально.

– Вы не работаете на него?

– Нет.

– Тогда зачем Гудвин приходил к нему этим утром?

– Он не приходил.

– Подождите, – вмешался я. – Я приходил по собственной инициативе, просто на разведку. Мистер Вулф действительно не знал, что я там был, он только сейчас услышал об этом.

Последовало два синхронных разгневанных взгляда – Кремера на Вулфа и Вулфа на меня. Кремер взорвался:

– Черт побери! Такой топорной байки я еще от вас не слышал! Весь день репетировали небось?