Тридцатилетняя война. Величайшие битвы за господство в средневековой Европе. 1618—1648 - [48]
В ночь на 29 февраля 1621 года в Праге арестовали тридцать из главных мятежников. Турн бежал вместе с королем и находился в безопасности за границей, но злосчастный Шлик, всегда надеявшийся на умеренность и амнистию, промедлил в Силезии; саксонские солдаты схватили его во Фридланде и доставили к соотечественникам в пражские казематы.
Вскоре после этого Фердинанд вынес свой суд над несчастной страной. Выборная монархия упраздняется, корона становится наследственной в династии Габсбургов. «Грамоту его величества» – хартию религиозных свобод – взяли во время разграбления Праги и отправили в Вену, где, по слухам, Фердинанд самолично разорвал ее в клочки. Слухи, конечно, все преувеличили, ведь, чтобы сделать грамоту недействительной, достаточно было сорвать с нее печать императора, и в этом поруганном состоянии она надолго пережила свою цель. Ереси кальвинистов и утраквистов (чашников) одинаково подлежали искоренению, а лютеранская церковь избежала запрета только в исполнение обещания, данного курфюрсту Саксонскому. В своей политике Фердинанд руководствовался тремя соображениями. Он хотел политически и экономически уничтожить всех, кто участвовал в восстании, ликвидировать национальные привилегии и истребить протестантство. Горячие протесты Лихтенштейна, призывавшего к милосердию или хотя бы к осторожности, остались без ответа. Наказание Чехии ознаменовало начало нового политического курса, направленного на объединение земель Габсбургов в одно государство с единой религией и центром в Вене, что было необходимой предпосылкой для восстановления католической Европы.
Первым делом необходимо было каленым железом выжечь клеймо Фердинанда на поверженной стране. Арестованные вожди повстанцев предстали перед судом особой комиссии, решение которой не подлежало апелляции, и более сорока человек приговорили к тюремному заключению и казни. Главным среди них был Андреас Шлик, который своей твердостью духа придавал силы товарищам по несчастью в их предсмертные часы. Это было последнее и, пожалуй, самое возвышенное благодеяние, которое он оказал тем, кто так упорно игнорировал его советы. Кто бы ни вышел победителем, великодушие и сдержанность, к которым он призывал, были одинаково невозможны для обеих сторон; жизнь давно потеряла для него свою сладость.
В последнюю неделю мая 1621 года приговоры прибыли в Вену на подпись Фердинанду. Он считал их подписание своим долгом и понимал, что в его интересах проявить жесткость, но, когда дело дошло до осуждения стольких людей на смерть, даже Фердинанда это задело за живое, так что он вскочил из-за стола совета и выбежал вон, вытирая пот со лба. Утром, после беседы с духовником, к нему вернулось спокойствие, и он без лишних проволочек подписал двадцать смертных приговоров и отдал приказ немедленно привести их в исполнение.
Мятежники встретили свой конец в Праге 21 июня 1621 года на большой площади перед ратушей, в то время как семьсот саксонских всадников патрулировали город. Однако, вопреки опасениям Лихтенштейна, не было ни протестов, ни попыток освободить осужденных. В основном они умирали молча, лишь один крикнул: «Скажите вашему императору, что его суд неправеден! Напомните ему о суде Божьем!» – но его слова потонули в грохоте барабанов. Двенадцать голов и правую руку графа Шлика выставили на Карловом мосту мрачным напоминанием о крахе восстания, и там они находились десять лет.
Прага, сжав зубы, уступила, ее богатства растаяли, торговля замерла, люди не знали покоя от страха, вожди перевелись. За пределами Праги и Чехии протестантские публицисты громко негодовали; поминали герцога Альбу и «Кровавый совет», который полвека назад побудил Нидерланды свергнуть тирана. Но у голландцев был защитник за границей, который вернулся по зову народа. Для Чехии не нашлось ни одного избавителя. Ее лучшие люди погибли на Белой горе и на городской площади от меча и топора. За границей у нее оставались только беглый король да изгнанники, а внутри страны – только победители, трусы, равнодушные да вдовы и дети убитых.
2
Фердинанд стремился к абсолютной власти – и в собственных владениях, и во всей империи; будущее династии Габсбургов представлялось ему в этом свете. Король Испании, с другой стороны, видел безопасность и величие своего рода в завоевании Нидерландов и возрожденном процветании испанской монархии. Хотя в итоге оба они в первую очередь желали лучшего для династии, и тот и другой не спешил поступиться своими политическими интересами ради чужих. Весной и летом 1621 года их цели в конце концов вступили в конфликт.
Смерти эрцгерцога Альбрехта и Филиппа III существенно изменили отношения Испании и Нидерландов. Независимость провинций закончилась с кончиной эрцгерцога; на первый взгляд казалось, что испанская корона не воспользуется сложившейся ситуацией, поскольку его вдова Изабелла продолжала править, а господствующей силой в государстве оставался Амброзио Спинола. Но постепенно новые властители Испании начали ограничивать независимость тех, кто по закону теперь был всего лишь их назначенными представителями; и этими новыми властителями стали мальчик-подросток (р. в 1605) король Филипп IV и его фаворит Оливарес.
В начале XVII века Европа представляла собой взрывоопасный котел, в котором бурлили страсти взаимной ненависти протестантов и католиков. Территориальные претензии друг к другу предъявляли практически все страны материка, а многочисленные правящие дома вели бесконечные политические и дипломатические интриги. Взрыв был лишь вопросом времени и повода — поводом же послужила кровавая расправа в Праге над тремя представителями Священной Римской империи.Так началась масштабная Тридцатилетняя война. С 1618 по 1648 год в нее втягивались все новые государства, и, в итоге, она охватила всю Европу — от Испании до Швеции.
В брошюре в популярной форме вскрыты причины появления и бытования антисемитизма, показана его реакционная сущность.
«В Речи Посполитой» — третья книга из серии «Сказки доктора Левита». Как и две предыдущие — «Беспокойные герои» («Гешарим», 2004) и «От Андалусии до Нью-Йорка» («Ретро», 2007) — эта книга посвящена истории евреев. В центре внимания автора евреи Речи Посполитой — средневековой Польши. События еврейской истории рассматриваются и объясняются в контексте истории других народов и этнических групп этого региона: поляков, литовцев, украинцев, русских, татар, турок, шведов, казаков и других.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.