Тридцатилетняя война. Величайшие битвы за господство в средневековой Европе. 1618—1648 - [47]
Протестантские князья рассчитывали положить конец войне, пожертвовав Фридрихом; католики – помешать иностранному вмешательству, поддержав Фердинанда. И те и другие совсем позабыли об одном: в Европе никого не волновал ни Фридрих, ни Чехия, но слишком многие там опасались Австрийского дома Габсбургов или желали прибрать к рукам долину Рейна. После краха Чехии центр конфликта сместился почти на 400 километров к западу. Прага отошла на второй план, и все внимание было приковано к испанским союзникам императора в Пфальце. Выразив Вене решительный протест, король Дании безошибочно указал на корень проблемы: не разбитые силы Фридриха, сказал он, а испанские войска являются источником волнений в Европе.
Но какое дело было до этого королю Дании? Судя по его действиям, очень большое, поскольку он принял Фридриха в гольштейнском Зегеберге (Бад-Зегеберге), когда тот бежал из Чехии, и призвал власти округа Нижней Саксонии, к которому относился Гольштейн, поддержать его. Когда это ни к чему не привело, он сам вызвался стать посредником между Фридрихом и императором в Вене. А все потому, что король Дании опасался, как бы разгром протестантской оппозиции в Чехии не усилил влияние Габсбургов в верховьях Эльбы и не подвиг их к тому, чтобы расширить свои владения на север до Балтийского моря.
Король Дании был первой, но не самой значительной, фигурой, кто не стал сидеть без дела. Правительства Соединенных провинций, Франции и Англии с тревогой осознали, что под дымовой завесой чешской войны позволили испанцам оккупировать Пфальц. Призрачная угроза, против которой они последние 10 лет строили заговоры и заключали союзы, стала реальной, а они ее проглядели. Слишком поздно английское правительство отправило 30 тысяч фунтов князьям унии; горстка войск, вошедших в Пфальц под командованием Горацио Вера, уже была отрезана в Мангейме и Франкентале, а смешанный немецко-голландский гарнизон пока еще удерживал город Гейдельберг (Хайдельберг). Эти гарнизоны могли стать временным препятствием, но не постоянной преградой для испанской армии. В Вене англичане горько упрекали французского посла в том, что он был автором рокового Ульмского договора. Между тем начиная с восстания католиков годом раньше для испанцев открылись проходы через долину Вальтеллину, так что они могли свободно пополнять войска и денежные средства из Северной Италии.
Над Соединенным провинциями нависла куда более серьезная и прямая угроза, чем над Францией, Англией или Данией. Несколько тревожных недель принц Мориц Оранский обдумывал возможность заключить даже невыгодный мир с брюссельским правительством, но, сознавая свое военное преимущество, оно не предложило бы таких условий, которые он мог бы принять. У него оставалась альтернатива: защищая свои границы всеми силами, голландцы могли помочь Фридриху и его союзникам вернуть Рейн. С королем Дании был спешно подписан союз, и к Мансфельду отправились письма с обещанием награды, если он будет верен протестантскому делу. В апреле 1621 года истек срок перемирия с Испанией; через пять дней короля и королеву Чехии со всеми почестями, приличествующими суверенным государям, приняли в Гааге, а 27 апреля Фридрих подписал договор, по которому соглашался на помощь голландцев в отвоевании своих владений на Рейне. Так начался второй акт германской трагедии.
Глава 4
Император Фердинанд и курфюрст Максимилиан. 1621-1625
Погибнет Германия – Франции не уцелеть.
Ришелье
1
Центр внимания сместился с Влтавы на Рейн, а в Чехии Фердинанд, не сдерживаемый иностранной интервенцией, закладывал фундамент деспотической власти. Все четыре провинции подчинились, к Силезии и Лаузицу (Лужицам) курфюрст Саксонский отнесся весьма великодушно, а Моравия и Богемия безоговорочно сдались на милость герцога Баварского. Максимилиан формально обещал вступиться за жизнь и имущество мятежников. Но данное слово заботило его так мало, что он открыто просил Фердинанда не обращать на это внимания. Позднее он отправил в Вену монаха-капуцина, который, по рассказам, с жаром боговдохновенного пророка вещал о мщении, которого Господь требует для чехов.
«Ты поразишь их жезлом железным; сокрушишь их, как сосуд горшечника» – такой стих выбрал один из венских проповедников, услышав новость о капитуляции чехов, и сам Фердинанд не мог бы выбрать более подходящего текста. После ухода Максимилиана он назначил губернатором Праги Карла фон Лихтенштейна. Лихтенштейн был ничем не выдающимся деятелем, робким, осторожным, умеренно непорядочным и довольно прозорливым; пожалуй, его ум и милосердие принесли бы больше пользы чехам, если бы он не был простым орудием в руках императора. Не прошло и пяти недель после падения Праги, как туда вернулись иезуиты, изгнанные католические чиновники вновь сели на свои места, народ разоружили, печать взяли под надзор, изъяли монеты, которые чеканил узурпатор, и закрыли границы для повстанцев. Фердинанд твердо решил провести реформы на отвоеванных землях, но не уменьшать их населения; и в Моравии, и в Чехии были приняты жесткие меры по предотвращению эмиграции протестантов.
В начале XVII века Европа представляла собой взрывоопасный котел, в котором бурлили страсти взаимной ненависти протестантов и католиков. Территориальные претензии друг к другу предъявляли практически все страны материка, а многочисленные правящие дома вели бесконечные политические и дипломатические интриги. Взрыв был лишь вопросом времени и повода — поводом же послужила кровавая расправа в Праге над тремя представителями Священной Римской империи.Так началась масштабная Тридцатилетняя война. С 1618 по 1648 год в нее втягивались все новые государства, и, в итоге, она охватила всю Европу — от Испании до Швеции.
В брошюре в популярной форме вскрыты причины появления и бытования антисемитизма, показана его реакционная сущность.
«В Речи Посполитой» — третья книга из серии «Сказки доктора Левита». Как и две предыдущие — «Беспокойные герои» («Гешарим», 2004) и «От Андалусии до Нью-Йорка» («Ретро», 2007) — эта книга посвящена истории евреев. В центре внимания автора евреи Речи Посполитой — средневековой Польши. События еврейской истории рассматриваются и объясняются в контексте истории других народов и этнических групп этого региона: поляков, литовцев, украинцев, русских, татар, турок, шведов, казаков и других.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.