Тридцатилетняя война. Величайшие битвы за господство в средневековой Европе. 1618—1648 - [172]

После этого Тюренн, серьезно ослабленный, уже не мог идти на Фландрию. К тому же провал баварского нейтралитета потребовал его присутствия в Германии. Но и здесь мятеж сковал ему руки, так как Врангель после минутного замешательства невозмутимо принял бернгардцев, а Тюренн поначалу отказался воевать совместно с армией, насыщенной его собственными бунтовщиками. В сложившихся обстоятельствах действовать без шведов было опасно, а вместе с ними – невозможно.

Мятеж бернгардцев оказался успешным для них самих, а вот бунт Верта принес выгоду только императору. Фактически Верту не хватило смелости увести с собой войска; большинство его приверженцев вернулись к Максимилиану, а сам Верт перешел австрийскую границу чуть ли не в одиночестве, а за его голову была назначена награда. Тем не менее Максимилиан уже достаточно испугался, чтобы отказаться от мирного курса. 27 сентября 1647 года рассерженные французские послы в Мюнстере узнали, что он вновь перешел к Фердинанду III со всеми своими силами. Они бы разозлились еще больше, если бы узнали, что чуть позже бывший гессенский военачальник Меландер, теперь уже генералиссимус имперских и баварских войск, вместе с Фридрихом-Вильгельмом Бранденбургским попытался в последний момент создать «германскую» партию и сорвать этот управляемый иноземцами мир.

30 января 1648 года Испания и Соединенные провинции заключили Мюнстерский мир. Он положил конец преуспеванию несчастных испанских Нидерландов; Испания с готовностью пожертвовала верными провинциями, которые сражались за нее, ради того чтобы добиться более выгодных условий для самой себя. Шельду закрыли, Антверпен разорили, чтобы дать дорогу Амстердаму. Если Францию и волновал мир, то вовсе не из любви к Фландрии; ее послы, невзирая на слабые и недолгие протесты, приняли решение прервать переговоры с Испанией под предлогом того, что Пеньяранда уехал из Мюнстера и они не могут вести дела ни с кем, уступающим ему по рангу. Они рассчитали, что смогут компенсировать свой разрыв с голландцами распадом австроиспанского пакта. Император не сможет противиться условиям, заключенным в Мюнстере и Оснабрюке собравшимися германскими сословиями и их иностранными союзниками. Когда он подпишет их, ему придется отказать Испании во всем, чем она владела в Германии, и больше уже не пытаться ей помогать.

Французские армии окончательно закрепили успех французской дипломатии. Отступничество Баварии заставило Тюренна действовать в унисон с Врангелем и отказаться от его фламандских планов; оба полководца пока не пришли к согласию по поводу бернгардцев, а до той поры занялись другими делами и наконец стянули свои войска в Южную Германию. На первый взгляд, положение казалось безнадежным. Врангель опасался, что конец войны будет означать конец и его влияния, и к действию его принудило только назначение главнокомандующим кузена королевы, а весть о том, что тот уже едет в Германию, заставила завистливого маршала пошевеливаться. Если уж война должна закончиться, лучше он сделает это сам, а не кто-то другой. Однако он сразу же растрезвонил о том, что Тюренн пытается избежать решающей битвы, чтобы затягивать войну. В самом деле, противник настолько ослаб, что уже невозможно было оправдать дальнейшее промедление. Меландер, в прошлом году назначенный имперским фельдмаршалом, окапывался на позициях по линии Дуная. Однако и объединенная армия баварцев и имперцев уступала в численности шведско-французским силам, и баварский командующий Гренсфельд препятствовал началу совместных действий, требуя себе старшинства над Меландером. В таком не лучшем положении, находясь на пересеченной, холмистой местности недалеко от Аугсбурга, близ деревни Цусмарсхаузен, они были застигнуты врасплох. Меландер, которому мешала неисчислимая толпа маркитантов и прочего обозного люда – по некоторым расчетам, их было в четыре раза больше, чем солдат, – попытался отвезти артиллерию и обоз, оставив итальянского генерала Монтекукколи защищать тылы; с упорством и отвагой Монтекукколи отходил с одной гряды на другую, отражая неприятельский натиск кавалерией, пока пехота отступала. Меландер шел к нему на помощь, но был смертельно ранен. Итальянец решил спасать армию, а не обозы, где царила безнадежная неразбериха, и отступил к Ландсбергу, потеряв все, кроме войск[106].

В последний, самый мрачный час из Австрии спасать положение прибыл Пикколомини, но и его огромной энергии и стойкости не хватило для того, чтобы организовать армию из разрозненных, деморализованных клочков, оставшихся после Цусмарсхаузена, да и Максимилиан не улучшил ситуацию, когда после битвы арестовал Гренсфельда за измену.

Между тем Тюренн и Врангель заняли Баварию, жестоко мстя жителям за ненадежность их господина. Собственно, как лаконично написал Врангель курфюрсту, у него остался один способ спасти свою страну – заключить новое перемирие.

Вторая шведская армия под началом Кенгисмарка вторглась в Чехию и призвала Прагу сдаться. 26 июля 1648 года шведы взяли Кляйнзайте[107], и уже казалось, что все потеряно, но возрожденный город католиков и Габсбургов бился за свою веру и своего короля, как никогда раньше. В 1620 и 1635 годах Прагу взяли практически без единого выстрела, но в 1648-м она была готова держаться до последнего человека. Студенты, монахи, бюргеры, не сложив оружия, защищали Карлов мост плечом к плечу с солдатами. Сколько они еще смогли бы или были готовы сопротивляться, сказать невозможно. Надеяться им было почти не на что, однако они продержались больше трех месяцев, и не капитуляция, а заключение мира положило конец их долгой обороне.