Тридцатилетняя война. Величайшие битвы за господство в средневековой Европе. 1618—1648 - [171]

Эта помолвка произвела в Европе меньше шума, чем заключенный в то же время брачный договор испанского короля. Филипп IV, потеряв и жену, и единственного сына всего за несколько недель, с неприличной поспешностью бросился искать себе юную невесту; жених из него получился не особо привлекательный, немолодой и угрюмый в свои 40 с лишком лет, да к тому же глупый до тупоумия, а как правитель – никчемный истукан. Он любил только свою единственную оставшуюся дочь, маленькую ветреную инфанту, которая и в церемонном Мадриде, и в великолепном Версале всю свою жизнь оставалась недалекой, импульсивной, всегда незлобивой школьницей. Испанская империя не подавала признаков жизни, а ее король выбрал себе в жены австрийскую принцессу – дочь Фердинанда III Марию-Анну, и ее отец согласился.

Чтобы еще крепче привязать к себе австрийских родственников, Филипп IV дал согласие на предложение Пеньяранды, отложил назначение своего внебрачного сына и сделал правителем Нидерландов эрцгерцога Леопольда. В то самое время, когда Мазарини разрушил союз императора с Баварией, Испания снова крепко взяла в свои руки Австрию. И в то же самое время испанцы отняли у кардинала поддержку голландцев.

Зимой и ранней весной 1646 года французы обратились к испанцам с предложением обменять Каталонию, оккупированную тогда французскими войсками, на Нидерланды. Испанцы согласились на план, но трудно сказать почему: быть может, всерьез, а может быть, и потому, что знали – это обязательно приведет к вражде между голландцами и французами. Так или иначе, как только о сделке стало известно, голландцы, рассерженные махинациями союзника, которого и так уже подозревали, стали готовить условия мира, приемлемые для Мадрида и совершенно не учитывавшие интересов Парижа.

Не вняв этому предостережению, французы еще дальше зашли в западню, подстроенную испанскими дипломатами. Поскольку сын Филиппа IV умер, они выдвинули проект поженить инфанту, единственную наследницу монархии, и малолетнего короля Франции. На этот раз французы все скрыли от голландцев и поплатились за свое детское двуличие, когда испанцы, которые относились к плану без серьезности, вдруг

разгласили его, и французам самим осталось расхлебывать кашу. Не помогли ни опровержения, ни протесты, ни специальные депутации. Возмутились даже шведы, и Соединенные провинции, которым вконец опротивел бывший союзник, подписали с Испанией перемирие, предоставив своим вероломным друзьям выкручиваться в одиночку.

После полного краха проекта французам пришлось с новыми силами взяться за войну в Нидерландах, тем более что эрцгерцог Леопольд в спешном порядке инкогнито пересек границу Брабанта в начале 1647 года и начал готовить новую кампанию против Франции с пылом покойного кардинала-инфанта. Принудив Баварию к нейтралитету, Мазарини решил, что Тюренн должен все свои силы, находящиеся в Германии, бросить против Нидерландов.

Этот план обеспечения баварского нейтралитета и нападения Тюренна на Фландрию имел один серьезный недостаток. На баварской стороне Иоганн фон Верт, генерал войск Максимилиана, отнюдь не собирался признавать навязанный нейтралитет, а на французской стороне старая армия бернгардцев не желала подчиняться Тюренну. Оба мятежа лета 1647 года сыграли на руку Габсбургам и окончательно разрушили выпестованные французами замыслы. В конце июня бернгардцы взбунтовались на Рейне против своих французских командиров, а в начале июля Верт заявил о своей верности императору, а не курфюрсту Баварскому. Неудивительно, что Траутмансдорф улыбался, уезжая из Мюнстера вечером 16 июля 1647 года.

Максимилиан уже давно был не в ладу с Вертом; дисциплины тот не признавал, происхождения был невысокого[105], манеры его шокировали, он едва умел писать, и курфюрст, хотя и признавал его превосходным кавалерийским командиром, открыто считал его пьяницей и грубияном и отказывался присваивать ему желанное звание фельдмаршала. Поэтому Фердинанду III легко удалось парой дельных намеков подкупить беспринципного и недовольного карьериста. В конце июня Максимилиан, прослышав что-то о заговоре, послал за своим генералом, но доказательств у него не было, и в ответ на предъявленное голословное обвинение Верт, не боясь адских мук, беззаботно поклялся в полной своей невиновности и ускакал в войска, чтобы подготовить все для немедленных действий. В первую неделю июля 1647 года он уже направлялся к императору во главе своей армии.

Между тем в Страсбурге недовольство бернгардцев дошло до критической точки. Тюренн давно этого ожидал. Тремя годами раньше серьезный мятеж в городе Брайзах-ам-Райн удалось подавить только благодаря отваге и популярности Эрлаха. С тех пор Эрлах успел уйти в отставку, и Тюренн, у которого с ним не заладились отношения, еще хуже ладил с его преемником Рейнгольдом фон Розеном. Солдаты вполне оправданно были уверены, что французы намереваются постепенно слить их с основным корпусом армии; они говорили, что их офицеров меняют на французов и не считаются с их интересами и, наконец, что по условиям их службы Тюренн не имел права отправлять их во Фландрию. Едва начавшись, мятеж стал неуправляемо распространяться; Розен, возомнив, что ему удастся влиять на войска, возглавил их, и, когда Тюренн, не подумав хорошенько, арестовал его, бернгардцы выбрали вожака из своих рядов и числом в 4 тысячи человек отправились к шведам, остервенело опустошая все на своем пути.