Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается - [156]

– Вы и станете, – сказал Клаус.

– Не знаю, – ответила Кит. – Предполагалось, что я помогу вам, дети, в тот день, когда вы опять очутились в Брайни-Бич. Мне хотелось тогда увезти вас в своем такси куда-нибудь в безопасное пристанище. А вместо того я погрузила вас в мир вероломства в отеле «Развязка». Я хотела воссоединить вас с вашими друзьями Квегмайрами. А вместо того где-то потеряла их. – Кит со свистом вздохнула и замолчала.

Продолжая направлять плот к берегу острова, Вайолет вдруг впервые заметила, что руки ее упираются в корешок книги, которую она видела в библиотеке под кроватью у Тетушки Жозефины, – «Иван Лакримозе – исследователь озера», а Клаус в то же время упирался руками в «Микологические миниатюры» – книгу из микологической библиотеки Фионы.

– Что же случилось? – спросила Вайолет, пытаясь представить себе, какие такие странные события могли пригнать эти книги к берегам острова.

– Я подвела вас, – с грустью проговорила Кит и закашлялась. – Куигли ухитрился добраться до автономного летучего дома, как я и надеялась, и помог своим сестре и брату с Гектором поймать коварных орлов громадной сетью, а я встретилась с капитаном Уиддершинсом и с его падчерицей и пасынком.

– С Фернальдом и Фионой? – спросил Клаус, имея в виду человека с крюками вместо рук, который когда-то работал на Графа Олафа, и юную особу, которая разбила Клаусу сердце. – Но они же предали капитана и нас.

– Капитан простил измену тем, кого любил, и надеюсь, вы тоже простите мое предательство, Бодлеры. Мы сделали отчаянную попытку починить «Квиквег» и добраться до Квегмайров, так как битва в воздухе продолжалась. Мы подоспели как раз вовремя: именно в этот момент воздушные шары автономного летучего дома лопнули под ударами орлиных клювов, когда орлы вырвались из сети. Летучий дом рухнул вниз, в море, прямо на «Квиквег». В считаные минуты мы потерпели крушение и очутились в воде, окруженные всевозможными предметами, уцелевшими во время катастрофы. – Кит на мгновение замолчала. – Фионе безумно хотелось связаться с тобой, Клаус, – добавила она. – Ей хотелось, чтобы ты тоже простил ее.

– А она… – Клаус не смог закончить фразу. – Я хочу сказать – что случилось потом?

– Не знаю, – призналась Кит. – Из глубины океана вдруг возникла таинственная фигура, похожая на вопросительный знак.

– Мы видели ее на экране радара, – вспомнила Вайолет. – Капитан Уиддершинс не захотел рассказать нам, что это такое.

– Мой брат называл это «Великое Неизвестное». – Кит обхватила живот руками – так сильно брыкался ребенок. – Я страшно испугалась, Бодлеры. И быстро соорудила громаду приоритетных вещей, как меня учили.

– Приоритетных? – переспросила Солнышко.

– Слово это означает «важное, главное», – пояснила Кит. – Многим научным словам меня научил Монти. С помощью громады приоритетных вещей можно спасти себя и одновременно свои любимые вещи. Я собрала все любимые книги, какие были под рукой, а скучные побросала в воду. Но наши с вами общие друзья готовы были рискнуть и встретиться лицом к лицу с Великим Неизвестным. Я умоляла их перейти на плот, поскольку вопросительный знак все приближался, но только Смолка сумела до меня добраться. Остальные… – Голос ее сорвался, с минуту она лишь тяжело дышала. – В одно мгновение они все исчезли – то ли эта загадочная штука поглотила их, то ли спасла.

– И вы не знаете, что с ними? – еще раз спросил Клаус.

Кит покачала головой.

– Я слышала только, как кто-то из Квегмайров выкрикнул имя Вайолет.

Солнышко всмотрелась в лицо отчаявшейся женщины.

– Куигли? – спросила младшая Бодлер. – Или Дункан?

– Не знаю, – ответила Кит. – Простите меня, Бодлеры. Я предала вас. Вам удалось справиться с вашей благородной задачей в отеле «Развязка» – вы спасли Дьюи и остальных, а я не знаю, увидим ли мы когда-нибудь Квегмайров и их товарищей. Я надеюсь, вы простите меня за все мои неудачи и, когда мы встретимся с Дьюи, он тоже меня простит.

Бодлеры грустно посмотрели друг на друга. Они поняли, что пришло время наконец рассказать Кит Сникет всю историю, как она рассказала свою.

– Мы простим ваши неудачи, – проговорила Вайолет, – если вы простите нас.

– Мы тоже предали вас, – подхватил Клаус. – Мы были вынуждены сжечь отель «Развязка», и мы не знаем, удалось ли кому-нибудь спастись.

Солнышко сжала руку Кит в своих ладошках.

– Дьюи мертв, – сказала она, и все они расплакались.

Бывают такие слезы, и я надеюсь, вы еще с этим не сталкивались, когда плачешь не оттого, что испугался чего-то ужасного сию минуту, но из-за всего ужасного, что происходит вообще в мире, и не только с вами, но и со всеми, кого вы знаете, и со всеми, кого не знаете, и даже с теми, кого и не хочется знать, и эти слезы нельзя облегчить ни храбрым поступком, ни добрым словом, облегчить их можно, только если кто-то крепко обнимет вас, когда вы сотрясаетесь от плача и слезы катятся по вашему лицу. Солнышко крепко обхватила Кит, а Вайолет – Клауса, и с минуту четверо уцелевших продолжали плакать, и слезы катились у них по лицу и падали в океан, который иногда считают не чем иным, как вместилищем всех слез, пролитых за всю историю человечества. Кит и дети дали своей печали слиться с печалью всех утраченных ими людей. Они оплакивали Дьюи Денумана, и тройняшек Квегмайр, и всех своих товарищей и опекунов, друзей и союзников, и проступки, которые они могли простить, и предательства, которые смогли пережить. Они оплакивали все человечество, но главным образом бодлеровские сироты, конечно, оплакивали своих родителей, которых им не суждено было больше никогда увидеть, – это они теперь знали твердо. И хотя Кит Сникет не сообщила им никаких новых вестей о родителях, ее рассказ о Великом Неизвестном убедил детей в том, что люди, написавшие все главы повествования «Тридцать три несчастья», навеки канули в Великое Неизвестное и Вайолет, Клаус и Солнышко теперь уже навеки сироты.