Три вороньих королевы - [10]

Он перебрался на другую сторону ручья. Нашел место, где незнакомец сделал привал. Бен присел на корточки и вытащил из хвои яркую обертку из-под злакового батончика. Хмыкнул и подумал, что чужак или редкостная свинья, или специально оставляет знаки. В голове у Хастингса невольно всплыла старая сказка про хлебные крошки.

Бен только раздраженно мотнул головой. Поправил рюкзак на плечах, сунул обертку в собственный карман и зашагал быстрее. След вывел его на каменистую тропу, жмущуюся к скале и больше никуда не сворачивал.

Расселину, в которую нырнула тропа, Хастингс едва не пропустил. В первый раз он просто прошел мимо, не заметив и только пропавшая тропа заставила его насторожиться. Он вернулся, дошел до того места, где лишайники, облепившие камень, были потревожены чьими-то пальцами. Задумчиво дернул шнурок на шее, пошел обратно.

Бен заметил проход, только когда во второй раз возвращался обратно к лишайникам, не найдя продолжения следа. Сообразил бросить короткий косой взгляд через плечо и чуть не рассмеялся в голос, заметив краем глаза узкую трещину, в которую ныряла тропа. Давно пора было привыкнуть, что на Другой стороне некоторые вещи — совсем не такие, каким кажутся на первый взгляд.

Хастингс глубоко вздохнул и потянул из кобуры тяжелый револьвер. Кое-как протиснул себя и рюкзак в тесную расселину и осторожно двинулся вперед, стараясь шуметь как можно меньше.

На камнях сидели вороны и смотрели на Бена сверху вниз черными бусинками глаз. Охотнику показалось, еще мгновение и они разразятся оглушающим карканьем.

— Пристрелю, — одними губами прошептал Хастингс и с неожиданной остротой пожалел, что у него нет с собой чего-нибудь, заряженного крупной дробью.

Ближайшая ворона сорвалась в воздух со своего насеста. На плечо Бену шмякнулось что-то жидкое и белое.

— Черт, — пробормотал он.

Перед тремя каменными тронами стояла девчонка в клетчатой рубашке. Она показалась Хастингсу совсем чужой здесь и растерянной. Он присел за привратным камнем, стараясь никак не выдать своего присутствия и выгадать себе хоть немного времени, чтобы разобраться. Старуху, осушившую источник молодости, он узнал сразу. И насторожился.

А потом осталось только вскочить на ноги и стрелять, когда старая ведьма соскочила с каменного насеста и с поразительной резвостью кинулась к девчонке. Пуля прошла у нее над головой и выбила искры из среднего трона совсем рядом с плечом второй женщины. Бен коротко дернул ртом. То, что надо.

Заорали вороны. Ведьма со среднего трона вскочила на ноги. Девчонка шарахнулась в сторону, совсем сбитая с толку. И наступила тишина.

— Не нужно ее трогать, — спокойно сказал Бен Хастингс, охотник на фей. Дуло его револьвера смотрело на ближайшую ведьму.

Три пары черных глаз уставились на него, и Бен невольно почувствовал, как по спине мазнуло холодом. Он дернул плечом, хрустнул шеей, как перед уличной дракой, и встал рядом с девушкой. Нащупал свободной рукой маленькую холодную ладонь, сжал.

— Я не стреляю без нужды, — сказал Хастингс. — Но это оружие умеет проливать кровь.

Не важно, что тогда револьвер был совсем в другой руке, на этой стороне Границы некоторые события оставляют свою печать на всем, что их коснулось. Так, по крайней мере, говорили. Бен медленно взвел курок и с определенным удовольствием увидел, как отступила на шаг старуха.

— Охотник из Байля, — прошипела она.

— Почему ты не убила его сразу? — спросила женщина на троне слева. У нее было гладкое, молодое лицо, холодное и застывшее, плечи оставались расслабленными, руки спокойно лежали на коленях, и Хастингс решил, что из всех троих она самая опасная. Он ответил старухе:

— Холодное железо одинаково холодно, что в Байле, что где.

Тяжесть револьвера в руке казалась почти приятной. Такое уже бывало с ним раньше. Бену почти физически хотелось выстрелить. Охотник на фей мотнул светловолосой головой, отгоняя морок. Девушка цеплялась за его вторую руку. Она молчала, и Хастингс был ей за это благодарен.

— Я знаю, что у него в руках, — сказала женщина на среднем троне. Голос ее показался Бену каким-то совсем охрипшим, почти таким же каркающим, как голоса птиц.

— Да, этот тот самый револьвер, — Хастингс заставил себя улыбнуться. Вышло криво и зло. — И стреляю я не хуже.

Он толкнул девушку к выходу и сам начал осторожно отступать. Старуха шагнула к ним, и Бен сказал ей:

— У меня слишком мало патронов, чтобы еще раз стрелять в воздух.

— Он не выстрелит, — задумчиво проговорила женщина на троне слева.

— Я не хочу стрелять. — Бен дернул подбородком, указывая на собственное оружие: — А он хочет.

Это было правдой. Меньше всего Хастингсу хотелось на Другой стороне проливать чью-то кровь. Он слишком хорошо знал, какая у этого кровопролития может быть цена, но ощущение рукояти в руке искушало.

Привратные камни остались позади. По узкому каменному коридору метались птицы, и Хастинсг невольно подумал, как это он раньше не замечал, какие у этих тварей внушительные когти и клювы. Бен выпустил руку девушки и вытащил нож. У него действительно было слишком мало патронов, чтобы палить по воронам.

Старуха в черном кинулась к ним. Затрещал воздух, вспоротый хлопаньем крыльев. Девушка закричала. Краем глаза Бен увидел, что она пытается закрыть руками голову. Он придвинулся к ней ближе, полоснул воздух крест-накрест, и, кажется, задел какую-то из птиц.