Три века российской полиции - [14]

Писана на Москве, лета 7000 четыредесят четвертого, Генваря в 26 день.

(Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею Императорской Академии наук. — Т. 1. — С. 198–200.)

Частые жалобы на притеснения со стороны кормленщиков и на «бездействие» обыщиков побудили центральную власть к поиску других решений. В результате стали формироваться выборные органы для борьбы с преступностью. «И вы бы, меж собя свестясь все заодин <…> лихих людей розбойников сами обыскивали по нашему крестному целованию <…> и вы б тех розбойников имали ж, да обыскав и доведчи на них и пытав накрепко, казнили смертью ж». Аналогичные грамоты были даны жителям Соли Галицкой (31 августа 1540 г.), селам Троице-Сергиева (23 октября 1541 г.) и др.

Так началась губная реформа, в ходе которой появились губные избы. Это местные органы сословно-представительной монархии, которые возглавлялись губными старостами, избиравшимися на несколько лет из дворян. Необходимо было, чтобы кандидат на эту должность и «грамоте был горазд, и душою прям, и животом прожиточен». После выборов губные старосты давали присягу в Разбойном приказе. Губным старостам помогали губные целовальники, избиравшиеся «сошными людьми». Губные избы ведали также «разбойные, и убийственные, и татинные дела, про татей и про разбойников сыскивали, и того смотрели и берегли накрепко, чтобы однолично нигде татей и разбойников, разбойничных станов и приездов не было»[34]. Создание губных органов (и об этом прямо говорилось в грамотах) объяснялось тем, что «в волостях многие села и деревни разбойники разбивают, и животы <…> грабят, и села, и деревни жгут, и на дорогах многих людей грабят и разбивают, и убивают многих людей до смерти; а иные многие люди <…> в волостях разбойников у себя держат, а к иным людям разбойники с разбоем приезжают и разбойную рухлядь к ним привозят».

Расчет правительства был достаточно простым: в отличие от кормленщиков, прибывавших в ту или иную местность на непродолжительный срок и не имевших там корней, губные избы составлялись из местных жителей, кровно заинтересованных в наведении порядка.

По описанию Г. Котошихина, структура губных учреждений выглядела следующим образом: «…в городах для разбойных и татиных дел устроены приказные губные избы, и ведают такие дела выборные дворяне за верою и крестным целованием, которые за старостью полковых служб служити не могут…»[35].

В соответствии с Белозерской губной грамотой во главе губного округа стоял губной староста, избиравшийся из «детей боярских <…> которые грамоте бы умели и которые пригожи». Соборное уложение 1649 г. расширяло это положение: «…которые за старостью или за раны от службы оставлены, или за которых служат дети их и племянники» (XXI, 4). Первоначально порядок избрания старост заключался в созыве специального съезда населения (в грамотах перечислялись категории населения, принимавшего в нем участие).

Царская грамота в Вышковской стан, о даче подмоги губному целовальнику; 1565 г.

От Царя и Великого Князя Ивана Васильевича всея Русии в Рузской уезд, в Вышковской стан, старостам, и целовальникам, и сотцким, и пятидесятцким, и десятцким, и всем крестьянам. По вашему выбору, велел есми у вас быти, в Рузском уезде, в Вышковском стану, Ульянку, Михайлову сыну, в прежнего губного целовальника место, в Мокеево Лукьянова. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б, старосты, и целовальники, и сотцкие, и пятидесятцкие, и десятцкие, и все крестьяне, дали тому новому губному целовальнику подмогу: на весь год с сохи[36] по полтине, с двух сох по рублю, с тех с двух сох, с которых с двух сох тот целовальник выбран; да и вперед бы есте тому новому губному целовальнику давали подмогу потому ж с сохи по полтине, с двух сох рубль, до тех мест, доколе он у наших, у татинных и у разбойных дел в новых губных целовальниках побудет.

Писан на Москве, лета 7073, Февраля в 21 день.

(Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею Императорской Академии наук. — Т. 1. — С. 336.)

На практике, однако, эти условия не всегда соблюдались, и в каждом городе вопрос решался по-разному. Зачастую выбирались люди, независимо от возраста, состояния здоровья и материального положения. В челобитной с Улега (Углича) читаем: «…город велено ведать губному старосте Павлу Ракову <…> и тот Павел молод и окладом мал».

Жилец — служилый человек, 1674 г.

Случалось, что выборы по каким-либо причинам не проводились, и тогда губной староста назначался. В источниках упоминаются хвалебные отзывы о деятельности старост и целовальников. Когда местных жителей все устраивало, они обращались к властям с просьбой оставить старосту еще на один срок. Примером может служить ходатайство горожан Дмитрова: «Государю Царю и В[еликому] К[нязю] Михаилу Федоровичу всея Русии бьют челом из Дмитрова с посаду и Дмитровского уезду нищие твои Государевы богомольцы архимандриты и игумены, и протопопы и дьяконы; и холопи твои Государевы, дворяне и дети боярские; и сироты твои Государевы, посацкие и уездные всяких чинов люди. Прежде сево были, Государь, в Дмитрове воеводы, и в прошлом, Государь, во 146 году били мы челом тебе, Государю, чтоб воеводам в Дмитрове не быть, чтоб быть в Дмитрове одному губному старосте. А по твоему Государеву указу велено быть в Дмитрове одному губному старосте Ивану Созонову. И судом, Государь, Божиим тово Ивана не стало; а в губные, Государь, нам выбрати неково, а прежде сего, Государь, был в Дмитрове один Федор Чаплин, и губные дела были ему же приказаны Федору. И Федор Чаплин, будучи в Дмитрове о твоем, Государеве, деле о всем радел, и за крестьянишек наших, и за посацких людей стоял, и от сторон оберегал, и продажи и убытков никаких не чинил. Милосердый Государь Царь и В[еликий] К[нязь] Михайло Федорович всея Русии, пожалуй нас, нищих своих богомольцев, и нас, холопей своих и посацких и уездных всяких чинов людей всево города, вели, Государь, быть в Дмитрове по-прежнему Федору Чаплину одному. Царь Государь, смилуйся». Помета на документе свидетельствует, что просьба была удовлетворена: «…Государь указал по челобитью в приказе быть одному и всякие дела и губные ведать». Одновременно последовал указ об определении Чаплина губным старостой, в котором по традиции перечислялись возлагавшиеся на него обязанности: «Лета 7148, Ноября в 5 день Государь Царь и В[еликий] К[нязь] Михайло Федорович всея Русии велел Федору Васильевичу Чаплину быти в Дмитрове по челобитью от архимандритов, игуменов, попов и всяких чинов людей для того, что наперед сего был губной староста Иван Сафонов и в нынешнем во 148 году умер; и Федору, приехав в Дмитров, взяв с собою земских старост, и целовальников, и посацких людей, взяти в съезжей избе ключи городовые, и острожные, и казенные, и наряд, да пересмотря ему в казне зелье и свинец и всяких пушечных и хлебных запасов, и Государевых указных грамот о всяких Государевых делех, и книги приходные и расходные хлебу и деньгам, и списки отставных детей боярских и стрельцов, и пушкарей, и затинщиков, и всяких служилых и жилетцких людей, и по списком детей боярских, и стрельцов, и пушкарей, и всяких служилых и жилетцких людей пересмотреть; и о своем приезде отписати к Государю Царю и В[еликому] К[нязю] Михаилу Федоровичу всея Русии к Москве в Разряд. И быти Федору Чаплину в Дмитрове, и беречь тово накрепко, чтоб в Дмитрове в городе, и на посаде, и по слободам, и в уезде татьбы, и розбою, и иново никоторого воровства и корчем, и табаку, и блядни, и зерни, и душегубства ни у кого не было. А которые люди учнут воровать, ково бить и грабить или иным каким воровством воровать; или которые учнут держать корчму, и блядню, и табак; или которые учнут держати зернь; и ему б тех людей от воровства унимать и корчемное питье вынимать, корчемником и питухом делать наказанье и заповеди имати по прежнему Государеву указу. А которые люди учнут воровать, разбивать и красть или иным каким воровством воровать, и ему тех воров имати и сыскивати про их воровство всякими сыски накрепко по Государеву указу, как о том Государев указ прислан будет из Разбойного приказу. А кто на ково учнут в обидах и в насильствах Государю бити челом о управе, к Федору Чаплину тех людей по челобитьям судити и сыски всякими сыскивати накрепко, и по суду своему и по сыску меж ими управу делать безволокитно. Да и тово ему беречи накрепко, чтоб в Дмитрове, в городе и на посаде, и в слободах в летние в жаркие дни всякие люди изб и мылен нихто не топили, и поздно ввечеру с огнем не сидели и не ходили. А для хлебново печенья и где есть варить велеть печи поделать в огородах и на полых местах в земле, не близко хоромом, и от ветру велети печи огородить лубком, чтоб однолично было от огня береженье великое. Да для береженья ж от огня в летнюю пору велеть по хоромам и в рядах по лавкам и по анбарам поставить мерники или кади с водою и с веники, чтоб однолично от огня было береженье великое. А однолично Федору Чаплину в Дмитрове Государевым Царевым и В[еликого] К[нязя] Михаила Федоровича всея Русии всяким делом промышлять по сему Государеву наказу и по указным грамотам и смотря по тамошнему делу с великим раденьем неоплошно. А Дмитровским посацким и уездным людям для своей корысти обид и никаких налогов не делать, и посулов и поминок ни у ково не иметь, и жити ему с великим береженьем неоплошно. Да будет почаять приходу воинских людей, и ему из уезду собрати всех люден в город, з женами, и з детьми, и со всякими их животы; а без детей уездных и всяких людей в город не збирати, и посацким и уездным людям налога и продаж не делати; и к посацким и уездным всяким людям береженье держати, чтобы их никто не бил и не грабил, и никаково насильства ни кто никому не делал. А коли Федор в Дмитрове учнет жити оплошно, а ево оплошкою городу и посаду учинится какое дурно, или учнет от посацких и уездных и у приезжих людей от каких дел имати посулы и поминки, или учнет им делать какие налоги, и Федору от Государя Царя и В[еликого] К[нязя] Михаила Федоровича всея Руси быти в великой опале»