Три тополя - [152]
Вечером Катя поднялась от телевизора вместе с мужем, позвала его в горницу, потянулась к нему, приложила к губам палец, чтобы помнил о Цыганке и Паше и не шумел.
— Первые ночи я ужасно боялась, не случится ли что с тобой. — Катя поглаживала его безволосую, медлительно поднимавшуюся грудь. — Одной в саду страшно: все непривычно…
— В деревне спокойно, ночью кто меня тронет. — Он взял ее руку, прижал ладонь к сухим губам, к небритой щеке. — Я ведь родился здесь, привык.
— Ты каждую ночь один?
— Людей хватает, но в общем один… Митя прибегает, Воронок, тот — помнишь? — ночи на реке коротает…
— Он что, одинокий?
— С войны.
— А мальчик привязался к тебе. Я думала, он попрошайка.
— Очень независимый парень, из тех, кто не боится одиночества.
— А ты боишься одиночества?
Он ответил не сразу:
— Когда-то думал, что не боюсь, но это неправда.
— Разве ты был одинок?
— Был. Жестоко! — Он хмыкнул с насмешкой над собой. — Как зимний волк…
Катя порывисто повернулась на бок, прильнула к мужу, поцеловала в плечо.
— Хочешь, я вернусь в амбарчик? Нам было там так хорошо… — шепнула она стыдливо и глухо, касаясь губами его плеча, а он совестился своего спокойствия и ее страстной, почти униженной устремленности. — У нас с тобой как будто разные жизни теперь. Когда-то я не знала тебя, а стали самыми близкими: ты мне роднее матери…
— Ну, развела философию!..
Он обнял ее, плечи знакомо вздрогнули, подчиняясь ему; Алексей и Катя сидели, прижавшись, испытывая нежность и желание, и он сбросил на пол подушку и махровую простыню, которой укрывалась Катя.
— Ты придумываешь себе какие-то страхи, разные жизни, — покровительственно говорил он, трогая пальцами ее висок, щеку и мохнатые ресницы, полный жизни и биения крови мягкий переход от подбородка к груди. — А я, как олух, стою и кидаю спиннинг. Самому тошно: думаю, все брошу и домой. А все стою, стою…
Капустин в этот вечер не пошел на реку, не собрался и с рассветом, день протомился в саду и с Митей, который примчался узнать, что с учителем. Томила его неясная досада на себя, неполнота почти бессонной ночи рядом с уснувшей Катей, нелепое чувство вины перед Сашей, которая не нашла его на берегу. Хотелось спросить о ней Митю, но сразу не отважился, а потом и вовсе не хватило решимости. Вдвоем распутывали безнадежные мотки жилок, сортировали тройники и старые, дедовские блесны, заводские и самоделки из ложек. В фанерном ящике попалась тяжеленная, в ладонь Мити блесна; по ее горбу через весь овал тянулись литые, как позвонки, бугорки, в ржавом кольце болтался тройник, каких Митя и не видывал.
— И грузила не надо! — поразился он. — На акулу, что ли?!
— С плотины вниз на шнуре заводили, дед рассказывав. Щуки бывали с меня ростом. Чем не акула? Осетры заходили, даже белуга попадалась, с Каспийского моря по Волге шла.
— Вот какие у нас места! — Глаза мальчика вспыхнули. — Кто ни приедет, говорят, лучше нигде нет.
С Митей было покойно, нетерпеливые глаза хранили в синих глубинах отсветы реки, по которой среди дня затосковал Алексей.
— И прежняя рыба в ямах сидит. — Митя сам поразился такой возможности. — Еще и выросла за это время.
— Осетра, сколько живу, здесь уже не брали.
— А он сидит! — настаивал Митя. — По радио говорили, в Москве прямо с набережной стали рыбу ловить, где автобусы ходят. Почистили речку, и рыба вернулась — тоже пряталась.
Он был полон веры в будущие удачи, в то, что жизни суждено идти к лучшему и ничто еще не потеряно.
— Ты навсегда в рыбаки записался?
— Я в училище поступлю.
— В ПТУ?
Они в четыре руки растягивали леску, мальчик замер и разочарованно посмотрел на Капустина.
— В военное. Десантником буду и радиотехником.
— В деревне не останешься — не по душе?
— Чего тут всем толкаться? — сказал Митя рассудительно. — Отслужу, когда-нибудь приеду, председателем колхоза буду.
— А вдруг не выберут? Как еще проголосуют.
Митя смотрел серьезно, он все обдумал и взвесил и верил в свою звезду.
— Чего меня не выбрать? Лучше не найдут.
Вечер Капустин провел в нетерпении, объявил, что из-за него никому нет покоя, и улегся до полуночи в амбарчике. Не спал, опасался, что скрипнет дверь прихожей, желтый свет упадет на траву и деревья — и, вглядевшись в дорожку, запомнив ее изгиб, Катя закроет дверь и, оступаясь, побредет к нему.
Им надо уехать. Еще ничего не случилось, не должно, не может случиться — надо уехать. Мысль возникла внезапно и принесла облегчение, о Саше подумалось с сожалением, прощально и виновато: ей и не скажешь, почему он уезжает до срока. И Кате не объяснишь, но Катя не в убытке, он и уедет-то ради нее, а Саша останется одна. Одна! Капустин готов был жестоко насмехаться над собой и над этой самонадеянной иллюзией: отчего одна, если в избе ее ждут сыновья и муж? Но в душе, тревожа, жило тщеславное чувство, что все-таки одна, одна и всякий день ждет его. С грустной, освобождающей мыслью об отъезде он будто вынырнул из забытья: в темноте обозначился почти квадратный выруб двери, медлительное, глыбистое движение облаков между яблонями, он услышал собачий брех и ворчливый гул ночного самолета.
К полуночи он уже был на пойменном берегу и бросал снасть вслепую, заученно, без особой надежды. Ближе к рассвету подсек судака и в недолгое время вывел на берег еще двух. К этой поре берега стали оживать, кто-то появился и на ряжах, а кто, не разглядеть, поодаль, на струях открылись приякоренные лодки, выполз откуда-то Воронок. Он поднял кукан Капустина, смотрел хмуро и неосмысленно на рвущихся с привязи судаков, потом уставился на учителя, куда он бросает и как ведет снасть, долго курил, молчал и наконец сказал независимо:
Главная тема книги — попытка на основе документов реконструировать трагический период нашей истории, который в конце сороковых годов именовался «борьбой с буржуазным космополитизмом».Множество фактов истории и литературной жизни нашей страны раскрываются перед читателями: убийство Михоэлса и обстоятельства вокруг него, судьба журнала «Литературный критик», разгон партийной организации Московского отделения СП РСФСР после встреч Хрущева с интеллигенцией…
Повесть известного советского писателя и публициста о героическом «матче смерти», который состоялся на стадионе «Динамо» в оккупированном фашистами Киеве. В эпилоге автор рассказывает историю создания повести, ее воплощение в советском и зарубежном кино.Для массового читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Открытые в архивах КГБ после полувека секретности тома знаменитого следственного дела Еврейского антифашистского комитета позволили А. Борщаговскому — известному писателю, автору нашумевших «Записок баловня судьбы», романа «Русский флаг», сценариев фильмов «Три тополя на Плющихе», «Дамский портной» и многих других произведений — создать уникальную во многих отношениях книгу. Он лично знал многих из героев повествования «Обвиняется кровь»: их творчество, образ мыслей, человеческие привычки — и это придает его рассказу своеобразный «эффект присутствия».
Исторический роман Александра Борщаговского рассказывает о жизни и деятельности Ивана Васильевича Турчанинова, более известного в истории под именем Джона Турчина.Особенно популярно это имя было в США в годы войны Севера и Юга. Историки называли Турчина «русским генералом Линкольна», о нем немало было написано и у нас, и в США, однако со столь широким и полным художественным полотном, посвященным этому выдающемуся человеку, читатель встретится впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В повести и рассказах В. Шурыгина показывается романтика военной службы в наши дни, раскрываются характеры людей, всегда готовых на подвиг во имя Родины. Главные герои произведений — молодые воины. Об их многогранной жизни, где нежность соседствует с суровостью, повседневность — с героикой, и рассказывает эта книга.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
О годах, проведенных Владимиром Ильичем в сибирской ссылке, рассказывает Афанасий Коптелов. Роман «Возгорится пламя», завершающий дилогию, полностью охватывает шушенский период жизни будущего вождя революции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книгу известного советского писателя Сергея Антонова составили две повести — «Овраги» и «Васька». Повесть «Овраги» охватывает период коллективизации. «Васька» — строительство Московского метро. Обе повести объединяют одни герои. Если в повести «Овраги» они еще дети, то в «Ваське» это взрослые самостоятельные молодые люди. Их жизненные позиции, характеры, отношение к окружающему миру помогают лучше и глубже понять то историческое время, в которое героям пришлось жить и становиться личностями.