Три поцелуя - [14]

В старой рубашке брата и мужских теплых брюках Кло выглянула в окно. Ночной ветер, казалось, нашептывал ей тайны, которыми был окутан Лоло. Кло поежилась. Образ Гаса Балласа, грубого насильника, вдруг возник в ее воображении. Ей почудилось, что он ждет ее в темном углу, готовый схватить за волосы. Она тут же попыталась выстроить в уме защитную стену между собой и образом мужчины, который насиловал ее мать, пока она играла во дворе с маленьким теленком, и у нее это получилось.

Кло заглянула в обеденный зал. Стелле удалось дешево купить небольшие круглые столики и деревянные стулья со спинками в обанкротившемся кафетерии — Клуб не любил конкуренции, и семьи среднего достатка редко выживали. Золотые буквы в окне отбрасывали сейчас причудливые тени на стоявшую у стены широкую полку со стеклянной супницей с черпаком, весами и тарелками. Над стойкой, вдоль которой был ряд укрепленных в полу табуреток, висела полка с керамическими банками — здесь хранились чай и кофе разных сортов. Чай с малиной, с бергамотом; кофе ванильный, шоколадный, колумбийский и «Домашняя смесь».

Кло открыла крышку баночки кофе с надписью «Домашняя смесь» и понюхала. Запах был такой же соблазнительный, как и у всего, что готовила мать. У Стеллы была потрясающая способность придавать неповторимый вкус любому блюду и напитку. В стеклянных контейнерах под стойкой Кло обнаружила булочки с корицей, хлеб, пироги и домашнее печенье — все это вечером напекла ее мать. На стойке стояли маленькие подносы с баночками для сыра-пармезана, керамическими перечницами и солонками, а также лоточками для столовых приборов. Такие же небольшие наборы стояли на каждом столе.

Старые клиенты — ковбои и овчары — казалось, притаились в тени помещения; каждый готов был рассказать страшную или поучительную историю. Но у Кло была своя страшная история…

«Я не могу видеть вашего отца таким! — рыдала мать, возвращаясь после посещения тюрьмы. — Представьте, он на самом деле верит, что убил Гаса Балласа! Он сам мне это сказал и просил не хлопотать больше о нем, не навлекать на нас неприятности. Но как я могу не хлопотать больше? Как?! Если я знаю, что он этого не делал…»

Кло открыла дверь за стойкой и оказалась в маленькой кухне. Здесь стояла огромная чугунная печь, блестели начищенные кастрюли, сковородки и противни. В углу стояли корзины с картошкой, луком и другими овощами, а на разделочном столе ножи разных размеров.

На стене в полированной рамке висела фотография отца в двадцать пять лет. Типичный покоритель Дикого Запада. Длинные сильные ноги в плотных джинсах крепко стояли на земле, на ветру развевались красновато-каштановые кудри, на лице играла обаятельная улыбка, от которой при встрече с ним замирало сердце любой женщины в округе. Кло в очередной раз поразилась, как похожи на него ее братья, у обоих были такие же высокие скулы, глубоко посаженные глаза, прямые брови и такие же упрямые подбородки.

Кло было десять лет, когда отец последний раз в жизни поднял ее на руки и посадил к себе на бедро, так что ее длинные ноги свешивались с двух сторон.

— Моя красавица! Ты должна во всем слушаться маму. Береги ее, хорошо?

Но Кло так злилась на него тогда, что уворачивалась от его поцелуев. «Как он может покидать меня?» — думала она в ярости. Она была избалованной единственной дочерью, которая обожала отца, и у которого всегда была любимицей.

Кло тихо заплакала, вытирая слезы рукавом фланелевой рубашки. Хватит мучить себя воспоминаниями! Пора приниматься за работу. Нужно выяснить, наконец, реальное финансовое положение матери.

Она на минуту приоткрыла заднюю дверь, вдохнула холодный воздух, затем прошла в новую контору сразу за кухней и зажгла свет. Яркая лампочка осветила невеселую картину, которую она, впрочем, и ожидала увидеть. Рабочий стол матери был завален грудой бумаг и нераспечатанных конвертов, сваленных в беспорядке. Здесь тоже висела фотография отца, и Кло, взглянув на нее, тяжело вздохнула.

Как же она скучала по нему! Он бы сейчас обожал внуков и смеялся вместе со Стеллой над их проделками. Но вместо этого он умер в тюремной больнице от острого приступа аппендицита, неправильно поставленного диагноза и не вовремя сделанной операции.

Кло шмыгнула носом, вытерла слезы и занялась бумагами. Несколько расписок, на которых стояло: «За дневное питание и добавочный суп», были коряво подписаны Джо Айссексом. Кло снова вздохнула, вспомнив Джо. Огромный ковбой, участвовавший в родео и во всех пьяных драках, появлялся по субботам у них на ранчо в страшном похмелье. Он помогал отцу в работе с лошадьми. Карьера Джо закончилась, когда двухсоткилограммовый бык подмял его под себя, повредив ему ноги. Пока он поправлялся, Стелла поселила его в комнате, примыкавшей к задней террасе.

Кло обнаружила и другие долговые расписки. Им были многие должны. Мать никогда не могла отказать голодным людям, особенно женщинам, которые переживали тяжелые времена, или детям, обожавшим ее лакомства.

Кло думала, что разобралась со всеми счетами, которые вечером вручила ей мать, но среди вырезанных из газет и журналов кулинарных рецептов обнаружились еще счета за электроэнергию и несколько записок от поставщиков. Мясник уведомлял, что больше не может отпускать мясо в кредит, срочно просили расплатиться за фасоль и другие бобовые, а также Кло нашла пачку неоплаченных квитанций из прачечной.