Три дочери Евы - [129]
Через минуту или даже меньше кто-то подошел к дверям кухни с криком:
– Выходите отсюда! Все! Живо!
Они собирали всех слуг. Повара, его помощника, горничных, нанятых на один вечер. Пери слышала чьи-то торопливые шажки, тяжелую поступь ботинок по паркету, испуганный шепот.
Отключив звук, она быстро набрала эсэмэску матери.
Срочно позвони в полицию. Где я, ты знаешь.
– Черт! – прошептала она одними губами, вспомнив, что Сельма, скорее всего, уже легла спать и прочтет сообщение только утром.
Как хорошо, что Дениз уехала раньше и теперь в безопасности. Но здесь Аднан… Ее муж, самый близкий ее друг, ее поддержка и опора.
До нее донесся женский визг, сменившийся истерическим смехом. Похоже, это была подруга известного журналиста.
– Вы что, не знали об их приходе? – пронзительно кричала она. – А еще ясновидящим себя называет! Предскажите будущее моей заднице!
Обхватив колени руками, Пери замерла. Что же все-таки происходит? Хозяину дома пришло время платить по счетам? Или это просто совпадение, одна из тех трагических случайностей, в которых тщетно пытаются усмотреть какой-то тайный смысл. Она вспомнила камеры наблюдения и колючую проволоку над воротами. Все напрасно. Мир полон опасностей, они подстерегают нас на каждом шагу. Может быть, зло – это кара небесная за наши поступки или судьба просто забавляется с нами, даже не пытаясь быть справедливой? Но если миром правит случайность, зачем стараться стать лучше? Как можно искупить грехи прошлого, не изменив себя нынешнего? Она никому не делала плохого – только одному человеку, которого любила много лет назад и, наверное, любит до сих пор, скрывая это чувство в далеких тайниках души. Профессор Азур учил ее, что неуверенность – ценное качество. Но разве можно всю жизнь провести в сомнениях, которые не ведут никуда?
Чувствуя, что ее мутит, Пери набрала номер полиции. Трубку поднял дежурный и тут же начал забрасывать ее вопросами, произнося их таким суровым тоном, словно она была не свидетелем, а преступницей. Ей едва удалось вставить слово.
– Здесь вооруженные люди… – выговорила она как можно тише.
– Не слышу! – гаркнул полисмен. – Говорите громче!
Пери назвала адрес.
– Как вы там оказались? – спросил он.
– Я здесь в гостях, – прошептала она в отчаянии. – У них пистолеты…
– В какой части дома вы находитесь? – зачем-то осведомился полицейский, хотя ответ его явно не интересовал. Зато очень интересовало ее имя, адрес и род занятий. Совершенно бессмысленные вопросы. Она всегда считала себя образцовой гражданкой, но в государственной базе данных была всего лишь безликим набором цифр.
– Хорошо, мы вышлем бригаду, – наконец пообещал полицейский.
Она взглянула на телефон и поняла, что зарядки хватит на четверть часа, а то и меньше. Что произойдет за эти минуты? Ее обнаружат и будут держать в заложниках вместе с остальными? Их всех освободят или застрелят во время полицейской спецоперации? Да, вполне вероятно, что, когда батарея окончательно сядет, Тайная вечеря турецкой буржуазии завершится – благополучно или трагически. Жизнь часто несправедлива, но самая большая несправедливость в ней – смерть. И еще не известно, что легче принять: то, что за всем этим безумием кроется какой-то тайный умысел, которого никто никогда не узнает, или то, что никакой закономерности в этом нет, а значит, нет и справедливости.
Словно живя своей собственной жизнью, ее руки снова зашевелились, как щупальца осьминога. Втиснутая между обувными коробками и корзинами с одеждой, она сидела в темном шкафу в доме, где ее мужа и друзей держали в заложниках, и судорожно набирала номер, который ей дала Ширин.
Она звонила Азуру.
Бесчестье
Оксфорд, 2016 год
Каждый вечер в сумерках Азур выходил на прогулку. Проходил миль пять, а то и семь, шагая по давно протоптанным тропам, мимо древних лесов и пастбищ. Он всегда считал, что прогулки на свежем воздухе сами по себе способствуют прояснению ума, даже если у вас нет никакой определенной цели. Если он в чем-то по-настоящему убедился после стольких лет размышлений о человеческой природе, так это в ее пластичности. Люди, как хамелеоны, могут приспособиться к чему угодно, даже к стыду и бесчестью. Он знал это по собственному опыту. Он пережил стыд. Он пережил бесчестье. Если бы кто-нибудь в его юные годы сказал честолюбивому и уверенному в себе Азуру, который еще только начинал взбираться по социальной и карьерной лестнице, что, поднявшись слишком высоко к солнцу, можно опалить крылья и упасть на землю, он бы рассмеялся ему в лицо. Сказать по правде, молодой и бескомпромиссный, он, скорее всего, заявил бы, что предпочтет умереть, чем жить с запятнанной честью. И вот прошло уже больше десяти лет с того скандала, а он все еще на плаву, жив-здоров, хотя и набил шишек.
Четырнадцать лет назад его вынудили уйти с должности преподавателя. Связь с колледжем, когда-то его вторым домом, после той истории стала уже не такой прочной, но и не обрывалась совсем, как пуповина, которая больше не доставляет питательные вещества, но не может быть перерезана. Его не просили вернуться к преподаванию, а сам он об этом не заговаривал, чтобы не ставить в неловкое положение коллег и руководство. За эти годы он прочел о себе множество статей, но особенно запомнилась одна. В ней он обвинялся в мании величия, незаслуженно раздутом авторитете и в «фукольдианском сплаве власти и знаний, который разъедает юные неокрепшие умы, как проказа». Изобразив его как абсолютное зло, автор связал попытку самоубийства Пери с исчезновением Аниссы. «Вне всякого сомнения, этот человек приносит несчастье каждой молодой женщине, которую обольщает силой своего интеллекта». Пылкий слог и пугающая осведомленность автора статьи потрясли его и стали причиной ужасной депрессии, из которой он не мог выбраться очень долго. Уныние настолько поглотило его, что он уже с трудом мог вспомнить время, когда жизнь приносила ему радость. И все же он продолжал работать, понимая, что только новые книги могут внести смысл в его существование. Работа стала его спасением.
Турецкая писательница Элиф Шафак получила международное признание трогательными романами о любви и непонимании, в которых сплелись воедино мотивы Востока и Запада. Две сестры-близнеца родились в селе на границе Турции и Сирии, где девушек ценят за чистоту и послушание, где неподобающее поведение женщин может послужить поводом для убийства во имя чести. Ведь честь зачастую – это единственное, что осталось у мужчины-бедняка. Одна из сестер – Джамиля – становится местной повитухой, а вторая – Пимби – выходит замуж и уезжает с мужем в Лондон.
До сорока лет жизнь Эллы Рубинштейн протекала мирно и размеренно. Образцовая хозяйка, прекрасная мать и верная жена, она и предположить не могла, что принесет ей знакомство с рукописью никому не известного автора. Читая «Сладостное богохульство», Элла перестает понимать, где находится — в небольшом американском городке в двадцать первом веке или в тринадцатом столетии в Малой Азии? С таинственным автором романа она переписывается или же с самим Шамсом из Тебриза, знаменитым и загадочным странствующим дервишем? Любовь врывается в ее сердце, полностью переворачивая привычную и такую милую ей жизнь…
Роман «Стамбульский бастард» представляет историю двух семей, турецкой и армянской, разделенных драматическими событиями на их родине в начале двадцатого века. Никто из членов этих больших семей даже не подозревает, что трагедия прошлого тесно связала их невидимыми нитями. Но вот в Стамбул из Сан-Франциско приезжает американка армянского происхождения Армануш, которая хочет распутать клубок семейных тайн и разобраться в себе. В Стамбуле она останавливается у турецких родственников отчима, где знакомится со своей сверстницей – девятнадцатилетней Асией.
Кипр. 1974 год. Пара юных влюбленных, грек Костас и турчанка Дефне, тайно встречаются в романтической таверне под сенью старого фигового дерева, растущего прямо в зале. Дерево это становится свидетелем трагических событий, расколовших пополам некогда мирный прекрасный остров, исковеркавших судьбы его обитателей и, казалось, навсегда разлучивших Костаса и Дефне… Лондон. Конец 2010-х годов. В саду дома, где с Костасом живет его шестнадцатилетняя дочь Ада, растет молодое фиговое дерево. Для Ады это единственное связующее звено с островом, где она никогда не была, и с драматической историей ее семьи, которая, подобно дереву, уходит корнями в далекое прошлое… «Остров пропавших деревьев» – трогательная, романтическая история любви на фоне междоусобиц и ужасов гражданской войны. Впервые на русском языке!
XVI век. Османская империя. Эпоха Сулеймана Великолепного.Волею судьбы двенадцатилетний Джахан и его подопечный, белый слоненок по кличке Чота, оказываются в Стамбуле, при дворе могущественного султана. Здесь Джахану суждено пережить множество удивительных приключений, обрести друзей, встретить любовь и стать учеником выдающегося зодчего – архитектора Синана.Удивительный рассказ о свободе творчества, о схватке между наукой и фанатизмом, о столкновении любви и верности с грубой силой…Впервые на русском языке!
Текила Лейла была убита. Ее сердце уже перестало биться, но в течение 10 минут 38 секунд ее мозг все еще активен. И за эти краткие минуты Лейла вспоминает свою жизнь и друзей, таких же изгоев, как она. Ее детство прошло в провинции в глубоко религиозной семье с деспотичным отцом, слепо следующим законам Корана. Не выдержав диктата отца, Лейла убегает из дому в Стамбул, где оказывается втянутой в секс-индустрию. Несмотря на жестокость, царящую в мире торговли женским телом, Лейле придется через многое пройти и многое вынести, но ей удастся сохранить главное – свою душевную чистоту… Впервые на русском языке!
Повесть «Винтики эпохи» дала название всей многожанровой книге. Автор вместил в нее правду нескольких поколений (детей войны и их отцов), что росли, мужали, верили, любили, растили детей, трудились для блага семьи и страны, не предполагая, что в какой-то момент их великая и самая большая страна может исчезнуть с карты Земли.
Ида Финк родилась в 1921 г. в Збараже, провинциальном городе на восточной окраине Польши (ныне Украина). В 1942 г. бежала вместе с сестрой из гетто и скрывалась до конца войны. С 1957 г. до смерти (2011) жила в Израиле. Публиковаться начала только в 1971 г. Единственный автор, пишущий не на иврите, удостоенный Государственной премии Израиля в области литературы (2008). Вся ее лаконичная, полностью лишенная как пафоса, так и демонстративного изображения жестокости, проза связана с темой Холокоста. Собранные в книге «Уплывающий сад» короткие истории так или иначе отсылают к рассказу, который дал имя всему сборнику: пропасти между эпохой до Холокоста и последующей историей человечества и конкретных людей.
«Антология самиздата» открывает перед читателями ту часть нашего прошлого, которая никогда не была достоянием официальной истории. Тем не менее, в среде неофициальной культуры, порождением которой был Самиздат, выкристаллизовались идеи, оказавшие колоссальное влияние на ход истории, прежде всего, советской и постсоветской. Молодому поколению почти не известно происхождение современных идеологий и современной политической системы России. «Антология самиздата» позволяет в значительной мере заполнить этот пробел. В «Антологии» собраны наиболее представительные произведения, ходившие в Самиздате в 50 — 80-е годы, повлиявшие на умонастроения советской интеллигенции.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Самобытный, ироничный и до слез смешной сборник рассказывает истории из жизни самой обычной героини наших дней. Робкая и смышленая Танюша, юная и наивная Танечка, взрослая, но все еще познающая действительность Татьяна и непосредственная, любопытная Таня попадают в комичные переделки. Они успешно выпутываются из неурядиц и казусов (иногда – с большим трудом), пробуют новое и совсем не боятся быть «ненормальными». Мир – такой непостоянный, и все в нем меняется стремительно, но Таня уверена в одном: быть смешной – не стыдно.