Три блудных сына - [34]

– Но в Смоленске мне предстоит серьезный бой, не так ли?

– На то и война, ваше величество, вам не привыкать. Но верх ваш будет, не сомневайтесь.

– Не сомневаюсь. А есть крепости сильнее смоленской?

– А то! Псков, Новгород Великий… но это в стороне от вашего пути.

– Вам, пан Бельский, известны мои пути? Что вы можете сказать о Пскове?

– Большой город, каменная стена. Не шибко высокая, но толстая, крепкая.

– «Шибко, не шибко»… ни одной цифры, как всегда у русских… это не переводи. Спроси, сколько пушек на стенах, велики ли, сколько войск в городе, кто воевода…

– Пушки есть, но немного и невелики; при них пушкари городовые, по наряду. А войск и вовсе нет: где взять-то и чем кормить? Ратные люди[124] городские есть, сколько – не знаю, но поставить на стены хватит. А воеводой там Иван Шуйский. Ничего про него не скажу, в деле не видел. Говорят – толковый.

Король задумался, глядя на карту. Его тонкие губы брезгливо поджались, взгляд застыл, пальцы теребили шахматную фигуру, похожую на крепостную башню.

– Идите, пан Бельский, – сказал он наконец. – Служить будете на юге, стеречь границу от татарских набегов, вам это знакомо. Вишневецкий укажет, где.

Бельский поклонился и вышел. За дверью он перевел дух и нащупал в поясном мешочке фигурку шахматного коня, подаренную на прощание Иваном Грозным.[125]

* * *

– Что скажешь? – спросил король своего гетмана, когда они остались одни.

– По-моему, он говорит правду.

– Это несомненно. Псков – готовая армейская крепость, которую мы возьмем легко, без потерь. Это как раз то, что нам нужно.

– Выступаем, повелитель?

– Конечно. Несколько отрядов, и медленно, медленно. Посмотрим, как отреагирует Московит. И еще подумаем.

* * *

Через неделю возбужденный гетман ворвался в королевские покои с известием о том, что выдвинутые ко Пскову отряды атакованы русскими и частично порублены.

– Кто? Кто командует русскими? – нетерпеливо спросил Баторий.

– Князь Дмитрий Хворостинин…

– Очень хорошо! – король удовлетворенно потер руки. – Лучший из лучших! Нас уводят от Пскова, Ян. Пся крев! Псков беззащитен. Двигаем армию, всю, и немедленно!

Глава 6 1581 год, Псков

Иван Шуйский и Василий Скопин, псковские воеводы, со стен города изучали позиции врага. Сила пришла несметная, расположилась правильным осадным лагерем, а войска все прибывали.

– Грамотно венгерец пушки ставит, – одобрительно заметил Скопин.

– Ничего, пусть ставит – погасим! Слава Богу, теперь есть чем, – ответил Шуйский. – Давненько так хорошо не готовились.

Внизу, у подножия стены, раздался шум какой-то невнятной возни. Воеводы прислушались.

– Пустите к воеводам! – надрывался дребезжащий старческий голос – Чего за руки хватаешь?! Счас как дам палкой в лоб!

– Не велено!

– Кем не велено?! У меня от самой царицы приказ!

– Пропустить! – крикнул князь Василий Скопин.

На стену поднялся благообразный старик; лицо его, довольно хитрое, выглядывало из облака пушистой седины.

– Кто таков, чего шумишь? – спросил Скопин. Он по опыту знал, что человека, который настойчиво рвется к военачальнику во время вражеского нашествия, надо обязательно выслушать.

– Я? – удивленно развел руками старик. – Так местный я, Дорофей-кузнец, меня все тут знают![126]

– А от какой это царицы у тебя приказ?

– От Самой Царицы Небесной! Явилась Матушка Заступница ночью, в луче света, на это самое место, а с ней святые угодники…

– Какие?

– Много… а среди них – Корнилий-игумен, которого царь убил, да наш Микула-свят. А приказала Матушка здесь пушки поставить, да метать из них ядра за холм… там король ихний свои шатры поставит.

– Когда поставит-то?

– А как учнут по стенам из пушек гвоздить, так почитай, и шатры стоят. Еще Она велела передать, что вон там, у башни Свинусской, супостаты стену до земли проломят, аккурат на день Ее рождества, чтоб, значит, вы готовы были. А в саму башню хорошо пороху заложить; поляки захватят ее, тут и рванем.

– Больше ничего не велела передать?

– Велела. Чтобы иконы Ее на стене поставили, молились – а уж Она поможет, не оставит.

Отобьемся! Все, я в кузню пошел, присматривать надо.

– Да подожди, старик, куда ты…

– Недосуг. Мое дело маленькое – передал, что велено, а вы уж как знаете… да! Вот еще что… Корнилий велел передать – за монастырь его не бойтесь, устоит. Теперь все, прощайте.

Старик исчез, а воеводы растерянно переглянулись.

– Что думаешь? – спросил князь Василий.

– Люди ночью видели столб света над стеной, разговоры такие ходят, – задумчиво проговорил князь Иван. – Надо же! Пушки поставить, пролом защищать, башню заминировать – командует нами Царица Небесная, Сама командует! Надо исполнять.

* * *

Седьмого сентября по стенам Пскова ударили вражеские пушки, но быстро замолчали: мощные орудия защитников города были заранее пристреляны по местности и легко «гасили» осадную артиллерию поляков. Баторию пришлось убирать пушки, устанавливать на новых позициях, увеличивать мощность зарядов, отчего одно орудие тут же и взорвалось, поубивав немцев-пушкарей. Наемники потребовали увеличения жалования, чем проделали изрядную дыру в королевской казне.

Король велел сконцентрировать огонь на ключевых направлениях обороны города и как можно скорее пробивать бреши. Когда рухнула часть стены у Свинусской башни, Баторий скомандовал общий штурм. Из отборной латной пехоты была сформирована штурмовая колонна, к пролому подтащили легкие орудия и дали несколько залпов по защитникам крепости, стараясь сбить их со стен. Наконец стальная лавина пошла в город, выкрикивая победные кличи на разных языках…