Тревожные ночи Самары - [34]

— Хочу обратить ваше внимание, — сказала Женя в ответ на вопросительный взгляд Белова. — Вот какое совпадение получается: Прошерстнева обыскали и увели через несколько часов после того, как он взял в финотделе бланк.

— Какой еще бланк? — заинтересованно замигал Белов.

— Для выкупа патента на право торговать. За патент он так и не успел заплатить: наверное, хотел на другой день. Значит, и деньги приготовил.

— Ничего себе… — Белов хмыкнул. — Как знали.

— То-то и оно, — торжествуя, сказала девушка.

Белов наморщил лоб.

— Ты имеешь в виду…

— Да, Иван Степанович! Из шести ограбленных четверо накануне интересовались выборкой патентов, а двое сдали заявления о сумме оборота. Для налога… И тоже накануне ограбления. Интересно, правда?

— Ай, Женя, Женя… — Он покрутил головой, походил по комнате. — А ведь так, может, и есть… У них в финотделе свой человек.

4

Когда миновали площадь Революции, Белов привстал и тронул шофера за плечо.

— Придержи маленько! — велел он. — Я в финотдел.

Васильева даже передернуло от этого «придержи». Кучер он, что ли? У автомобиля есть тормоз, а у него в руках не вожжи. Пора начальству заиметь привычку к культурной речи.

Ярко-зеленый «Русобалт» с тихоньким скрежетом остановился возле здания с высоченными окнами и крылатым значком коммерческого бога на фронтоне.

— Пожалте, — с большим достоинством сказал Васильев. Обернувшись к Ивану Степановичу, он, однако, не удержал солидности и широко улыбнулся — все десны на виду. Паша никак не мог нарадоваться новой автомашине. Не в том, конечно, смысле новой, что молодой — рижскому кабриолету шел восьмой год, брезентовая крыша не откидывалась и была в латках, внутри что-то дребезжало, звякало и цокало. Но мотор работал надежно, и разве сравнить было эту узконосую шестиместную красотку с кургузым, похожим на ящик «Рено», конфискованным для ЧК у семьи белочешского прислужника инженера Симеонского? На том чудовище — хотя и в диковинку в Самаре автомобили— ездить было и хлопотно и стыдно.

Белов тоже улыбнулся бы расчудесному парню Васильеву, да настроен был неулыбчиво. Они возвращались с Хлебной площади, где нынешней ночью был ограблен склад № 21 губэвака. Уперли там существенно: полтора пуда фамильного чая и семьдесят семь пудов сахару. Занимался хищением губрозыск, и Рыжих торчал там с шести утра. Ивану Степановичу же нужно было лишь убедиться, что никого похожего на ночных людей в кожаных куртках там замечено не было. Но узнать он ничего не узнал, только время угробил, потому что сторож пропал неизвестно куда, а по следам… Что могли сказать они Белову? Пусть их разматывает Макар Рыжих. Другое дело — финотдел.

Он поднялся по мраморной лестнице с узорчатыми перилами на второй этаж и постучал в дверь с табличкой «Заведывающий».

Услышав «войдите», толкнул дверь и зажмурился от брызнувшего в глаза света.

Прислонясь к подоконнику, спиной к улице стоял седоусый человек с бритой головой, в просторной толстовке, подпоясанной витым шнуром. На груди его алела атласная розетка с орденом Красного Знамени.

— Ивану Степановичу! — Седоусый мячиком покатился навстречу Белову. — Чем это я обязан? Ох, не люблю я таких гостей, как ты!..

— Да я и не в гости…

Рукопожатие у Кондрючина было могучее, как-никак лет двадцать крючничал Михаил Авдеевич в Сызрани на баржах. Белова он знал давно, еще в мае восемнадцатого они вместе разоружали анархистов.

Они обменялись еще какими-то незначащими фразами. Потом Белов сказал:

— Ты, Михаил Авдеевич, помочь мне должен, как финансовый специалист…

— Смеешься?! — рявкнул (шутейно, конечно) Кондрючин. — Думаешь, на курсах меня в банкира переделали? Был я грузчиком и остался, только в башке сору прибавилось от этих сальдов да инкассов.

— Ладно болтать, — без улыбки сказал Белов. — Ты мне лучше проясни: каким порядком нэпманы оформляют патенты?

— Таким, каким положено, — фыркнул в усы завфинотделом. — А что, есть сигналы на нас?

— Тебе все сигналы, — отмахнулся Белов. — Пуганая ворона. Знать мне нужно, кто из ваших в курсе насчет людей, желающих взять патент.

— Это я могу. — Михаил Авдеевич ухватился за ус. — Нет, однако, лучше давай по писаному.

Он взял со стола брошюру, листанул и начал читать с нажимом на каждое слово:

«Для получения патента владельцы предприятий предварительно приобретают в кассовом учреждении бланк заявления…».

— Стой-ка, — прервал его Белов. — Значит, сначала — кассир, так? У него же бланки?

— Это как раз ерунда, — возразил Кондрючин. — Дать бланк кто хошь может. Слушай дальше… Где же это?.. Так, вот: «…предъявляет финансовому инспектору для отметки разряда и стоимости патента…».

— Ага — фининспектор! — вставил Белов, но завфинотделом погрозил ему кулаком, не прерывая чтения:

— «…и затем предъявляют заявление в бухгалтерию кассы, после чего вносят в кассу деньги и получают патент».

— Сколько же это народу получается? — прикинул Иван Степанович. — Кассир, фининспектор, бухгалтер…

— Вот они трое и есть, — подхватил Кондрючин. — Ну и я, конечное дело, подмахиваю разные денежные бумажки. Главбух еще. Кстати, опять приболел старикан, он у нас ветхий, на ладан дышит. А в основном три сотрудника.