Трансцендентная сингулярность души - [4]
Я старался не шелохнуться, боясь её вспугнуть. Она переместилась на один из моих коричневых сандалий, валявшихся рядом с полотенцем. Её маленькая неподвижная округлая головка пристально изучала меня (так мне показалось), уставившись одним глазком. Другой глаз был мне сбоку не виден и, по-видимому, смотрел в противоположную сторону. Крылышки были кирпично-красно-оранжевыми, с черными пятнышками. Обыкновенная крапивница – Aglais urticae.
«Привет, Аглая!», – в шутку поприветствовал я бабочку мысленно. Аглая в ответ быстро качнула крылышками. Я протянул руку. Бабочка пугливо вспорхнула. Я убрал руку. Она села, снова на сандаль.
Подождав с минуту, я неспешно поднес руку к сандалию и осторожно взялся за него. Она сидела. Я потихоньку поднял сандаль и медленно понёс к себе. Аглая не шелохнулась.
Я опустил бабочку, восседающую на обуви как царица на троне, прямо перед своим любознательным носом и стал её разглядывать. Крыльев не два, как может показаться на первый взгляд, а четыре – как и положено по законам биологии для всех чешуйчатокрылых. Внешний край крыльев зубчатый с синим окаёмом позади. Каждое крыло с одним резким выступом. Переднее крыло по форме совсем другое, чем заднее. Крылья снизу – черные и темно-серые, как грудь и брюшко. Четыре палочки-ножки, в раскорячку. На голове – два выпуклых (но малозаметных) тёмных глаза, два длинных усика, как антенны, и два рогоподобных щупика. И ещё хоботок. Хоботок тыркает по поверхности сандаля, как будто ищет что пососать. «Вот глупая! Откуда ж в обуви нектар!?», – усмехнулся я про себя. Аглая тут же свернула хоботок в колечко и втянула его в свой ротик. «Ишь ты! Всё-таки соображаешь!», – одобрительно ухмыльнулся я ей.
Осторожно кончиком пальца я коснулся крыла. Аглая не возражала. Её молчаливая покорность придала мне нахальства: я попытался дотронуться до усика. Она недовольно отклонила усик в сторону. Я сделал еще одну попытку. Аглая вновь уклонилась. Наверно, у неё усики очень чувствительные и моё прикосновение ей не приятно. Но инстинкт исследователя заставил меня преступить этические нормы: с упорством маньяка я приблизил палец и – ура! – она не отклонила усик. На кончике усика я разглядел желтое пятнышко. Ага, вот, по-видимому, самое чувствительное место. Я потянулся к нему. Но тут мне стало как-то неловко. Нет, всё-таки нельзя быть беспардонным. Я убрал руку в сторону.
В это время налетевший порыв ветра чуть не сорвал бабочку с места. Её крылья напряженно затрепетали, сильно паруся и мешая. «Глупышка! Надо сложить крылья, и тогда они не будут так парусить!», – подумал я. Аглая сложила крылья. «Ух, ты, правильно!», – восхитился я её догадливостью. Но ветер всё равно сильно беспокоил бабочку. Я прикрыл её от ветра ладонью. Аглая благодарно переползла на ладонь. И оказалась в моей руке, как в ловушке. Теперь она полностью в моей власти. Какая доверчивость!
Но доверие нельзя обмануть. Самое страшное, что может сделать на земле человек, это обмануть чье-то доверие, пускай даже это доверие какого-то чешуйчатокрылого насекомого. Я подбросил Аглаю вверх. Она полетела, сделала круг и вернулась на мою ладонь. Я приблизил бабочку к своему лицу, открыл пасть (Аглая ведь увидела не рот, а пасть, со страшными зубами!) и просто ради забавы (вот кретин!) дыхнул (вчерашним водочным перегаром!) на неё. Аглая обиженно улетела. Мне стало стыдно за собственную дурь. Но делать не́чего: что случилось, то случилось. Я встал с песка и пошёл поплавать.
Когда вернулся, я застал Аглаю на месте! Эта была именно она. У каждой бабочки – свой неповторимый узор на крылышках. Аглая привычно восседала на сандалии.
Я осторожно (чтобы брызги не попали на бабочку) отряхнулся от капель воды и лёг рядом. Через какое-то время, когда моё тело на солнце обсохло, я виновато придвинулся к бабочке и подставил ладонь. Аглая миролюбиво переместилась ко мне. Значит, простила. Затем перепорхнула мне на живот. Совсем освоилась! Начала ползать по животу. Мне от этого стало щекотно. Я аккуратно смахнул её. Она, немного полетав, села мне на плечо. Я дернул плечом. Она тут же села мне на голову, прям на лысеющее темечко. «Эй! Ты совсем что ли обнаглела!?», – воскликнул я вслух возмущенно-шутливо, не сдержавшись. И тут я увидел, что люди вокруг с удивлением и интересом поглядывают в мою сторону и улыбаются. Хорошо, что пока пальцами не показывают. Ну да, цирк тут мы с бабочкой устроили!
А действительно, почему, она липнет ко мне? Что она увидела или унюхала? Тёмный загар? Мужские гормоны? Может, гормоны похожи на феромоны? Но ведь на пляже мужиков много, а она упорно возвращается ко мне. Странно. Известно, что крапивницы хорошо видят красный цвет. Но у меня ничего красного нет; плавки – черные.
Я ещё несколько раз искупался. И каждый раз с приятным удивлением обнаруживал Аглаю на месте. Иногда она взлетала, взмывала вверх или наоборот снижалась, делала над пляжем пару небольших кругов, не сильно удаляясь от меня, и возвращалась.
День шёл к вечеру. Я взглянул на часы. Ого! Провалялся я тут на пляже с Аглаей почти пять часов! Пора домой. Я свернул полотенце, надел болотно-зелёные штаны и сандалии и потянулся к пакету с вещами, чтобы положить туда полотенце, но бабочка уселась на пакет. Не хочет, чтобы я уходил. Да нет, что за выдумка! Просто ей не нравится садиться на горячий песок. Вот она и села на пакет. Я потянул пакет. Бабочка взлетела, покружилась и куда-то исчезла. Мне стало грустно, что она даже не удосужилась попрощаться.
Данное учебное пособие гарантирует существенное повышение грамотности учащихся в короткое время. Для этого использован принцип ассоциативного запоминания правил, исключений и примеров с помощью афоризмов – мудрых изречений древних и современников (писателей, философов, ученых, политиков, деятелей культуры). Пособие предназначено для старшеклассников, учителей, абитуриентов, преподавателей, студентов и может быть использовано в качестве вспомогательного материала к классическим учебникам русского языка.
Книга представляет собой мозаику иронично-веселых и иронично-невеселых стихотворений Николая Векшина.
В этом афористичном романе из жизни научного сотрудника есть смешное и грустное, парадоксы и размышления, любовь и нелюбовь, мудрость и глупость, наблюдения и похождения, наука и лженаука. Главный герой Викентий Никишин поставил себе целью поиск эликсира жизни. А что из этого получилось – судить читателям.
Книга состоит из научно-фантастической повести «Небесная канцелярия», научно-публицистического эссе «О пассионарной модели Л. Н. Гумилева», множества разнообразных миниатюр (фельетоны, афоризмы, анекдоты, байки и др.), стихотворений и пародий.
В книжке представлены афоризмы Николая Векшина на все случаи жизни, а также миниатюры, анекдоты, байки, и пародии.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.