Трактат Сатаны. История Дьявола, рассказанная им самим - [31]

объяснить движение крупнейших объектов при помощи движения мельчайших, ибо Творение Бога и творение Дьявола останутся раздельными до конца всех дней, и ни один Бог, а уж тем более ни один человек не сможет когда-либо найти формулу мироздания, где бы все сходилось, хотя три инженера из Герне приблизились к решению почти вплотную, но это совсем другая история. Здесь я только отмечу, какая огромная нелепость кроется за утверждением, что между макрокосмосом и микрокосмосом должен существовать параллелизм, ибо созданному Богом и созданному мной никогда не сойтись. Ведь я все-таки не Бог и не могу подобно Ему одним махом отделить совершенное от возможного, как это сделал Он всего за шесть дней Творения, чем я не перестаю восхищаться от всего сердца, и знаю, что никогда с Ним в этом не сравняюсь, как бы ни старался.

Предаваться сожалениям у меня времени нет, ибо это всего лишь другая форма безделья, и я от нее отказываюсь, поскольку точно известно, что в один прекрасный день, неизвестно когда, может быть даже завтра, наступит последний день всех дней, а к тому моменту мое творение должно быть близким к совершенству, насколько это возможно, пусть даже я знаю, что мне никогда не сравняться с Богом и Его созданиями; всегда будет оставаться отличие, каким бы малым оно ни было в конце концов. Мое творение, т. е. мой алгоритм, создано с расчетом на мельчайшие изменения, настолько малые, что сам Бог Всеведущий едва ли может их воспринять; однако если в течение продолжительного времени будут действовать малые изменения[57], то и в крупном масштабе что-то обязательно изменится. Иногда достаточно бабочке взмахнуть крыльями где-то вдалеке, чтобы на другом конце мира изменилась погода. Ведь уравнения в моем алгоритме настолько чувствительны и пугливы, что они уже покажутся нам иными, как только мы произнесем вслух их название, о чем, кстати, никогда не задумывались маги, пытаясь с помощью имени постигать вещи и повелевать ими.

Во всяком случае, в моем творении все медленно движется вперед, очень медленно, но именно поэтому не менее надежно, несмотря ни на что. До сих пор я всегда добивался желаемого, если ограничивался малым, а так я могу действовать в мире и покое, оставаясь незамеченным ни Богом, ни людьми. Таким образом, я могу исправлять свои ошибки прежде, чем будет поздно, ибо Бог совершенен, а я уж точно, нет, и поэтому я, который ближе всех к Богу, не могу быть свободным от ошибок, в чем я вполне отдаю себе отчет, а посему меня можно упрекнуть в чем угодно, но только не в тщеславии.

Другие уже тогда могли быть более тщеславными, чем я; так, я знаю довольно точно, что я потому обратился к мельчайшему из малого, что Бог сам никогда этим не интересовался, так как пустота всегда была Ему неприятна, и Он изначально именно поэтому занялся Творением, ибо в осознании своего бьющего через край Могущества и Великолепия Ему была просто невыносима мысль о том, что все только возможно, но ничто не действительно.

Хочу здесь открыть одну тайну: когда сам Бог еще не отважился сделать великий шаг из Космоса возможностей в действительный мир, чтобы стать там Творцом и Властелином, уже тогда Он, вне всяких сомнений, был убежден в своем предназначении, и, поскольку, был слегка забывчив, записал все, что однажды из возможностей вырастет в реалии, на своей правой ладони, словно в памятной записке[58], а я обещал, что ни слова не скажу, какие там еще неожиданности ожидают мир и людей. Во всяком случае, пустота на Бога изначально действовала отталкивающе, и поэтому именно мельчайшее из малого, которому я в дальнейшем посвятил себя от всего сердца, было для Него чрезвычайно подозрительно, поскольку оно мало отличалось от фона пустоты — несколько маленьких частиц материи в гигантском Океане под названием Ничто, связанных между собой всего лишь небольшим количеством клейкой энергии. Божественное отвращение было настолько велико, и Он его так явственно демонстрировал, что некоторые позднее предполагали, что Бог не смог бы создать нечто бесконечно малое, но об этом я не желаю высказываться ни здесь, ни где-либо в другом месте и ни в какой форме.

Ведь действительно, творения Бога всегда грандиозны, и Ему потребовалось всего десять проявлений, чтобы завершить свой труд, и их назвали десять сефирот (ед. ч. — сефира; центральная идея Каббалы состоит в том, что каждая из десяти фаз эманации, образующих область проявлений Бога в различных Его атрибутах. Совокупность десяти сефирот образует «Древо жизни», понимаемое как динамическое единство, в котором раскрывается жизнедеятельность Бога, и которое задает ритм Творения. — Прим. пер.), которые возникли из Его сокрытого бытия и теперь одновременно составляют как ансамбль, так и индивидуальности объединенного универсума, мир единства и многообразия, alma de-yihuda, и в центре их царит Тиферет, красота Бога. Я не могу и не желаю вступать тут в соревнование с Ним, хотя должен признать, что иногда в ночи, когда Бог отдыхает от своих трудов, я раздумывал, не одолжить ли мне ту или иную из Его сефирот, чтобы начать собственное творение, но потом я решил по-другому. И разве мой мир не удался на славу, взять хотя бы двадцать две буквы, образующие алфавит, которым я записал свой алгоритм, чтобы его мог прочитать каждый, кто даст себе труд это сделать? Однако об этом будет еще рассказано подробнее.