Трактат Сатаны. История Дьявола, рассказанная им самим [заметки]

Шрифт

Интервал

Семь самураев — герои фильма Акира Куросава снятого в 1954 г., римейк которого создал в 1960 г. Джон Стерджес под названием «Великолепная семерка». В фильме Куросава действие заключается в том, что группа из семи самураев защищает деревню от разграбления бандитами. Этим фильмом Куросава оживил не только интерес к традиционному жанру «дзидай гэки» в Японии, но и повлиял на стиль вестернов в США и Европе (Серджио Леоне). В японских самурайских фильмах часто идет речь о конфликте между требованиями общественных норм и индивидуальным взглядом на справедливость, т. е. речь не идет о борьбе Добра и Зла по абсолютным критериям, а о различном восприятии и определении. Герой может потерпеть поражение, в конце концов, поскольку ему в противном случае придется нарушить моральные правила, что после свершения поступка часто наказывается смертью.

Представление о том, что седьмой сын становится оборотнем, происходит от традиций европейских народных поверий. В блюзе «Hoochie‑Coochie Man» волшебная сила протагониста (актера-солиста, зачинщика, предводителя. — Прим. пер.) и, прежде всего, его успех у женщин, объясняется тем, что он родился седьмого числа седьмого месяца и что тогда уже семь ведьм предсказали его предназначение.

В гностицизме, религиозном течении в Восточном Средиземноморье около Рождества Христова, архонты выступают творцами и властителями мира, которые, в отличие от первоначального, к сожалению, потаенного Доброго Бога, имеют нечестные намерения, что объясняется, как записано, их нечистым происхождением. Поскольку реальный мир по представлению гностиков, изначально скверен и полон страданий, они причисляют к архонтам и иудейского бога-творца Яхве, так что некоторые употребляемые в Ветхом Завете имена, в частности Саваоф, используются для обозначения архонтов.

Описание значения числа семь восходит в значительной степени к тексту иудейско-эллинистического философа Филона Александрийского («De opificio mundi»), он жил во времена Рождения Христа и занимался главным образом толкованием «Пятикнижия» Моисея. Согласно его концепции, Бог есть и остается недостижимым для человека, приблизиться к Нему можно через логос («слово», т. е. через знание). Кроме того, следует распознавать послания Бога в мир, например путем исследования значения чисел (квантификации). Представление о том, что в числах кроется определенная информация о высшем, Божественном порядке, является очень древним. Их находят уже у шумеров и вавилонян, что объясняет большой интерес к математике у этих цивилизаций. Почти каждое число представляет не только себя, как таковое, но и является одновременно символом, указывающим на трансцендентные взаимосвязи. Соответствующие значения чисел зависят от культуры, в которой они рассматриваются: число пять в представлениях древних греков означало несчастье, в Китае, наоборот, оно являлось символом гармонии (поскольку оно символизирует совокупность четырех сторон света и Священной середины). В восточноазиатских культурах число четыре означало несчастье, так как по звучанию этот слово совпадало со словом «смерть», в то время как в иудейско-христианской культуре оно символизирует тетраграмматон, священное значение четырех букв имени Яхве, четырех стихий, четырех основных понятий геометрии, четырех нот гаммы, четырех рек Рая, четырех символических фигур на колеснице Иезекиля, позднее сюда относили четырех евангелистов и т. д. Особое значение придает мистике чисел «Каббала», при этом большую роль играет то обстоятельство, что в иудейской культуре числа выражаются буквами, так как на этой основе можно математически интерпретировать тексты и изучать таким образом тайные послания. Остатки числовой мистики сохранились в повседневной жизни до сих пор: в японских отелях часто не обозначают четвертый этаж, в Европе стараются избегать числа 13 (оно означает несчастье, так как среди тринадцати участников Тайной Вечери находился предатель — Иуда). Число одиннадцать опять же символизирует дураков, поскольку оно первым переходит через 10 (которое, в свою очередь, говорит о Десяти заповедях) и потому указывает или на грешника, или же на дурака.

Об этом катастрофическом событии с далеко идущими последствиями для истории человечества рассказывает Мел Брукс в созданном в 1981 г. фильме «История мира».

В Библии упоминается Никодим как спутник Иосифа Аримафейского (Иоан. 19:38 и далее), когда оба они похоронили Иисуса после Его смерти на Кресте в гробе Иосифа. Однако здесь ссылка делается на возникшее, очевидно, в 425 г. так называемое Евангелие от Никодима — текст, который, как — было принято в те времена, делается более достоверным путем отнесения к персонажу, упоминающемуся в Библии. Рассказ о том, как Иисус выводит мертвых из ада, имеет место во второй части текста, в то время как первая подробно рассказывает о суде над Иисусом (Акты Пилата) и показывает Пилата в положительном свете, в противовес иудейским священникам. Вообще личность Пилата различно трактуется отдельными христианскими церквами, хотя в западных церквах он предается проклятию, Коптская церковь, по традиции, почитает его как мученика и святого.

Песчинки значительно интересней, чем можно себе это представить. Если их исследовать в деталях, например через электронный микроскоп, то можно по одному внешнему виду проследить миллионы лет истории мира, в частности их происхождение, места, где они побывали, и пути, которые они прошли за это время.

Небесный Иерусалим подробно описан в Откровении Иоанна (Откр. 21:10 и далее), там речь идет о городе, «который нисходил с неба от Бога: он имеет славу Божию; светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному». Далее написано: «Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое — яспис, второе — сапфир, третье — халкидон, четвертое — смарагд, пятое — сардоникс, шестое — сердолик, седьмое — хризолиф, восьмое — вирилл, девятое — топаз, десятое — хризопрас, одиннадцатое — гиацинт, двенадцатое — аметист. А двенадцать ворот — двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины. Улицы города — чистое золото, как прозрачное стекло». Помимо того, что это описание скорее напоминает облик современного торгового центра, в этом отрывке явственно ощущается влияние числовой мистики, судя по тому, что число Двенадцать (как произведение Божественной Троицы на земную Четверку) упоминается в таком значимом тексте.

В Ветхом Завете на самом деле дается более двух историй Сотворения мира, но они излагаются в завуалированном виде и не толкуются у некоторых пророков, прежде всего у Исайи. В Книге Иова (главы 38 и 39) Бог сам описывает свои деяния в патетических тонах и объявляет себя ответственным за все, что уже свершилось в этом мире и еще должно. произойти, например, о страусе и его способах выращивания потомства: «Он оставляет яйца свои на земле, и на песке согревает их, и забывает, что нога может раздавить их и полевой зверь может растоптать их. Он жесток к детям своим, как бы не своим, и не опасается, что труд его будет напрасен; потому что Бог не дал ему мудрости и не уделил ему смысла». Бог не допускает критики своего Творения, особенно от Иова, судьба которого — в результате известного спора между Богом и Сатаной — складывается довольно плачевно: «Будет ли состязующийся со Вседержителем еще учить? Обличающий Бога пусть отвечает Ему» (Иов. 39:32).

Приятные на вид деревья упоминаются в Книге Бытия (2:9).

О землях Хавила, Стране мавров и реке Тихон речь идет в Книге Бытия (2:11–14). Страна мавров является переводом Мартина Лютера названия страны Куш, которое упоминается в оригинальном тексте Ветхого Завета. Название этой страны встречается в Библии в различных местах, например, в Псалме (68:32), а также в Книге Исайи (18:1) и Книге Иеремии (13:23). В Деяниях Апостолов (8:27 и далее) фигурирует житель этой земли, который крестился у Филиппа.

Вопрос о том, обладают ли вообще ангелы полом в биологическом смысле (и если да, то каким), как правило, не ставится, во всяком случае, пока ангелы находятся на небе в распоряжении Бога, поскольку они в собственном смысле слова асексуальны. Так, во всяком случае, интерпретируется соответствующее высказывание Христа (Марк. 12:25): «Ибо, когда из мертвых воскреснут, тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут, как Ангелы на небесах». Исламские представления о Рае, напротив, связаны с плотскими радостями: «Праведные лежат, опираясь на ложа, подкладка которых из парчи, а сорвать плоды в обоих садах — близко. Какое же из благодеяний Господа нашего вы сочтете ложным? Там скромноокие, которых не коснулся до них ни человек, ни джинн» (Суры № 54, 55 и далее). Верующие могут претендовать на «чернооких, большеглазых, подобных жемчугу хранимому, в воздаяние за то, что они сделали» (Сура № 56:23 и далее; эта сура носит характерное название «Падающее»). Однако и те, кто имеет другие пожелания, не будут обойдены: лежат они «на ложах расшитых, облокотившись на них, друг против друга. Обходят их мальчики вечно юные» (Сура № 56:15 и далее). О падших ангелах, т. е. тех, кто участвовал в бунте Сатаны и, как следствие, был низвергнут с неба, сообщается, однако, в апокрифической Книге Еноха, что они на Земле совращали женщин и брюхатили их. Но поскольку ангелы (падшие или нет) в любом случае не имеют плоти, то вопрос об их сексуальных приключениях может быть разъяснен в рабочем порядке, т. е. они принимали гигантский человеческий облик и возбуждали женщин, что потом приводило к рождению великанов (Ср.: Быт. 6:1–4).

О том, что Добро и Зло являются предрассудками Бога, знал уже немецкий философ Фридрих Ницше и написал об этом в своей вышедшей в 1882 г. работе «Веселая наука». Вопрос, который поднимает здесь Дьявол, а именно, каким образом человек вообще мог понять запреты Бога, если он еще не обладал настоящим познанием, занимал английского философа Томаса Гоббса еще в XVII в. В работе «Основы философии» (1642–1658) он ставил вопрос: «Как мог Адам понять запрет Бога, если он еще не знал, что означает «вкушать», «фрукт», «древо», «познание» и что, в конце концов, означает «Добро» и «Зло»?» Гоббс находит на этот вопрос следующий ответ: собственно, язык возник в результате произвольного решения человека, следовательно, дефиниция, т. е. определение, а тем самым и различия между Добром и Злом покоятся на произвольном решении человека. По крайней мере, в другом месте Гоббс пишет: «Демонстративное познание a priori для нас возможно только тех вещей, производство которых зависит от самого человека».

Этот «правовой вопрос» Гоббс также затрагивает в «Основах философии». Перво-наперво он обращает внимание на то, что Бог основывает свое господство не только на разуме, но и на определенном договоре с человеком, т. е. «на послушании, основанном на согласии». Этот договор, однако, сразу же потерял свою действенность, и Гоббс задается вопросом, что, собственно, могло заключаться в запрете вкушать плоды с дерева, «ибо в самой природе фруктов — если исключить запрет — не заложено ничего такого, что после вкушения их могло бы повлечь за собой моральное зло, т. е. привести к греху». Следовательно, для юридических дебатов есть еще много места.

Обязанности человека, точнее сказать, мужчины, — возделывать и сохранять Рай — упоминаются в Книге Бытия (2:15). Бог хочет для мужчины «сделать помощницу, соответственную ему» (Быт. 2:18), скорее всего, чтобы помочь ему в работе в саду, что, в свою очередь, объясняет особые способности женщин в обращении с растениями и уходе за ними, а может быть, и присущую мужчинам лень.

Книга Бытия (2:17).

В Книге Бытия (3:14) Бог проклинает Змея: «За то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, ты будешь есть прах во все дни жизни твоей». Из этого мы можем заключить, что Змей ранее обладал ногами, которых теперь в наказание он был лишен. Описание ног Змея и их красоты упоминается в Песне Песней Соломона (5:15), которая, однако, посвящена любимому мужчине и не имеет ничего общего со Змеем, но кто может знать.

Действительно, в каббалистической «Книге Творения» (Сефер Йецира) говорится о небесном Змее, который изначально обретался вне священного округа, т. е. Рая, и имел задачу способствовать оттуда произрастанию и размножению. Согласно такой концепции, Зло до тех пор не представляет проблемы, пока оно находится в отведенном ему месте, а именно снаружи. Грех состоит в том, что Змей по неизвестным причинам проникает в Рай и, тем самым, попадает в место, где его не должно быть, ибо он не создан для этого. Поэтому Зло лишь тогда становится истинным Злом, когда оно попадает туда, где быть не должно. Таким образом, Адам (или Ева) не вызвали Зло, а только обеспечили ему вход в Рай, что уже достаточно скверно, но все-таки требует другой оценки. Иначе говоря, ничто не может быть Злом, пока оно остается в отведенном ему месте. Зло представляет собой, стало быть, то, что (или кто) нарушает порядок вещей, это Дьявол, смутьян и возмутитель. Однако о том, каков правильный порядок вещей, можно иметь различные представления.

Не во всех культурах, и в том числе не в иудейско-христианской культуре, Змей является символом Зла. Например, посох Моисея, который он несет как символ своей власти, имеет форму змея, что определено самим Богом (Исх. 4:1–5).

Здесь Дьявол эксплицитно ссылается на высказывание Гегеля, который в 1807 г. написал об этом работу «Кто мыслит абстрактно?». В ней говорится: «Мыслить? Абстрактно? — Sauve qui peut. […] Кто мыслит абстрактно? Необразованный человек, а не человек с образованием». В другом месте Гегель пишет: «То, что называют здравым человеческим рассудком, довольно часто является очень «не здравым». Здравый человеческий рассудок содержит максимы своего времени».

Марципан и нуга представляют собой на самом деле высочайшие изобретения человеческого гения, эти лакомства изготовляют из миндаля, сахара и орехов сложным и трудоемким способом. Марципан впервые пришел с Ближнего Востока, скорее всего, из Персии. Название этимологически не связано с понятием «marci panis» («хлеб Марка», святого покровителя Венеции), а происходит от «maulhaba» или «mauthaban», что с арабского языка переводится как «сидящий король». В Средневековье марципан ценился очень высоко и подавался к столу как особое блюдо во время заседаний рейхстага или на княжеских свадьбах. Вплоть до Нового времени он считался средством, возбуждающим половое влечение, а о его непосредственном воздействии на свинью написал Якоб фон Гриммельсгаузен. В этом смысле легенда о том, что марципан был изобретен в 1214 г. монахинями в Толедо, кажется не слишком убедительной. Нуга имеет еще более древнюю историю, чем марципан, и была известна еще древним грекам: Название происходит от латинского «nux», что значит «орех», и указывает на важнейшую составную часть этого лакомства, а именно — на грецкий орех или лещину. Для белой нуги, распространенной на Востоке, вместо какао берут взбитые сливки, что делает ее более мягкой.

Бытие 3:22.

Введением понятия «хор» (от греч. «choros», что означает «танец» или «место для танцев») подчеркивается то, что существование ангелов в Космосе должно восприниматься как гармоническая согласованность. Теперь если гармонию Космоса выразить в звуковых тонах (поскольку сферы Неба находятся между собой в таких же соотношениях, как звуки гаммы), то можно исходить из того, что обращение светил вокруг своей оси и вокруг Солнца должно сопровождаться благозвучными тонами, даже если они не воспринимаются человеческим слухом, именно музыкой сфер, в данном случае ангельской музыкой. Ангелы, в свою очередь, объединены в отдельные группы, или хоры, причем первая попытка систематизации ангелов в христианском учении была сделана Дионисием Ареопагитом, который идентифицировал «трижды три хора», во всяком случае, в другой иерархической последовательности, чем это предложил ок. 600 г. папа Римский Григорий Великий. Ставшее тем временем общепринятым разделение ангелов восходит к классификации Фомы Аквинского (1225–1274), который выделил три различные триады, каждая из которых состоит из трех рангов: первая, или верхняя, к ней относятся серафимы, херувимы и престолы, которые, непрестанно танцуя, кружатся вокруг Бога и поют Ему славу; вторая, или средняя, куда входят господства (kyriotetes), власти (dynameis) и силы (exusiai), которые регулируют порядок во Вселенной и способствуют осуществлению Божественных планов; и также нижняя триада с князьями (archai), архангелами (archangeloi) и ангелами (angeloi), которые наблюдают за земным миром и людьми. Такой порядок вполне совместим с подразделением духов в Ветхом Завете, где различаются подручные, помощники и посланцы Бога.

Имена ангелов, которые даются далее, а также осуществляемые ими функции взяты, по крайней мере, частично из списка «Opus Angelorum» религиозного сообщества, которое опирается на произведения домохозяйки из Инсбрука, Габриели Биттерлих и, прежде всего, на ее откровения. Там содержится также список из 400 имен ангелов, которые в основном не являются библейскими. Католическая церковь в 1988 г. отказалась обращаться в молитвах к одному из этих ангелов.

О том, как все это точно могло выглядеть в Раю, как в иудейской, так и христианской религии возник ряд различных представлений; с одной стороны, это может объясняться тем, что библейские описания в первых двух главах Книги Бытия носят неясный и неоднозначный характер, а с другой, — до сих пор, несмотря на интенсивные поиски, не было обнаружено никаких остатков земного Рая, с помощью которых археологи смогли бы реконструировать его первоначальное состояние. Как бы то ни было, многие верования исходят из того, что когда-то, отделенное во времени или пространстве от актуального мира, существовало райское, счастливое состояние мира, где царили мир, гармония и изобилие, и оттуда человек был изгнан по его собственной вине. Точные обстоятельства этого также различны, в зависимости от представлений о них в различных культурах: иудейско-христианский Рай можно себе представить как своего рода идеал кочевой цивилизации, нечто вроде оазиса в пустыне или же, в более позднее время, в городском варианте ухоженного парка (Иезек. 31:3 и далее) говорит об особенно высоком и ухоженном Кедре, расположенном в центре Рая. Еще менее определенны социальные структуры, господствовавшие в Раю, так что о них тоже развились совершенно различные представления в разных культурах. Возможно, именно эти неясные представления способствовали тому, что миф о Рае привлекает к себе на протяжении всех времен повышенный интерес, поскольку неопределенность позволяет любому реципиенту воплотить в картине Рая свои сокровенные надежды и представления. Здесь уместно будет указать на то, что, по христианским представлениям, Рай в конце всех времен сильно отличается от изначального: теперь не только нет Древа познания, но и сам сад превратился в город — Небесный Иерусалим. В этом смысле не будет больше возвращения в Рай, праведным и верующим будет предложен совершенно новый мир, который, впрочем, должен существовать уже сейчас, ибо иначе его не могли бы узреть авторы Апокалипсисов, пророки и визионеры. Должны ли эти изменения позволить заключить, что Бог пошел навстречу пожеланиям и надеждам людей или же Он сделал из этого вывод, что первоначальный Рай явно не подходит для населения его людьми?

Ссылку на то, что «Свобода есть осознанная необходимость», мы также находим у Гегеля, который открывает человеку в рамках действия мирового духа только возможность познать эту деятельность и следовать ей в собственных делах.

Представление о том, что окончательному Творению — тому, которое мы знаем, в котором мы вращаемся и о котором нам сообщает Бытие — предшествовали и другие проекты, наброски и первые опыты, которыми Бог явно остался недовольным, исходят из раввинистской традиции. От этих опытов сохранились лишь остатки, и до сегодняшнего дня представляют Творение как совокупность этих остатков.

На вопрос, что случилось с Раем после изгнания людей, нет однозначного ответа: с одной стороны, его можно себе представить как параллельную Вселенную, которая продолжает существовать, и люди, по меньшей мере, теоретически могут посетить его (о чем свидетельствуют довольно многочисленные сообщения о путешествиях на Небеса различных святых и пророков). В этом смысле Рай, как отстоящий в пространстве, мог бы находиться над познаваемым миром, где-нибудь на Седьмом небе или в Лоне Авраама. С другой стороны, можно себе также представить, что в конце всех дней возникнет новый Рай (Небесный Иерусалим), следовательно, отстоящий от нас во времени. Различия в описаниях в Книге Бытия и Откровениях Иоанна допускают возможность такой конструкции. Однако в любом случае Рай, скорее всего, лежит вне досягаемости (нормального) человека где-нибудь по ту сторону, в месте с иной пространственной или временной характеристикой, это, однако, еще острее ставит вопрос, что происходит с человеком после его смерти и когда именно решается потустороннее будущее человека? В момент смерти или в конце всех дней пред Страшным Судом? Однако если, как утверждают письменные источники, оно решится в конце всех дней, возникает вопрос, а что произойдет с бессмертными душами в промежуточный период. Очевидно, на какое-то время они будут помещены в своего рода «промежуточный лагерь», где они будут очищены (огнем) или даже уже подвергнуты первым адским наказаниям, в таком случае, сохранят шанс в результате быть принятыми в Рай.

Бытие 2:16.

«Любовь к трем апельсинам» — название впервые поставленной в 1921 г. в Чикаго оперы русского композитора Сергея Прокофьева, где действие, полное приключений, происходит при дворе воображаемого королевства, но там, к сожалению, речь не идет об утках.

Адоиль (он или оно) возникает в апокрифической Книге Еноха, где этим названием была обозначена вечность перед собственно Творением: прежде чем были созданы все видимые вещи, Бог восседал на троне в сиянии первозданного света. Чтобы затем начать творить, Ему потребовалась надежная опора, и Он призвал к себе из бездны Адоиля, из живота (или яйца) которого и выходит вечность Творения. Этимологически происхождение понятия «Адоиль» спорно; иудаистский философ и исследователь Каббалы Гершон Шолем выводит его из языковой передержки еврейского имени «[Z]ado[k]il, праведник Божий, из чего можно заключить, что праведность является фундаментом Божественного Творения.

«Анацентризм» — видение мира, в котором утка (лат. ana) помещена в центр мироздания, так сказать, в противоположность антропоцентрическим представлениям.

Нахождение в центре Космоса не обязательно должно рассматриваться как положительное обстоятельство, особенно в том случае, если обитель богов (Бога) лежит на окраине, периферии, в верхних, внешних регионах мира. И условия тем более ухудшаются, чем больше отдаленность от этой окраины и чем больше близость к центру, поскольку Зло весит больше, чем Добро и концентрируется, таким образом, в центре (на нашей Земле и, прежде всего, в ее сердцевине). Поэтому предполагается, что резиденция абсолютного Зла находится под землей, ад находится в том месте, которое географически лежит дальше всего от небес.

Черт имеет массу имен. Только люди дали ему множество самых разнообразных названий. Наряду с «чертом» и «Сатаной» его называют, например в Сирийской церкви «Акелькарса», это тот самый демон, который «пожирает испражнения, питается клеветой и стоит на левой стороне». В греческой и католической церквах говорится о «враге рода человеческого» («misanthropos») или о том, кто «ненавидит благотворное» («misokados»). Используются также такие понятия, как «черный» или «черный ребенок».

Имя Люцифер применительно к Дьяволу не встречается в Новом Завете, для него используются другие имена (Сатана, Вельзевул, Велиар, Аваддон). И напротив: выражение «Несущий свет» предназначается исключительно для Христа. Самый ранний текст, где это имя отождествляется с Сатаной или чертом, — «Апологетика» Тертуллиана, написанная в конце II в. н. э. На этом месте можно действительно задуматься, нет ли связи между Прометеем, принесшим людям огонь, и Люцифером, носителем света. Подобно Прометею, который украл огонь у богов и передал его людям, Люцифер тоже был низвергнут с небес: «Как упал ты с неба, денница, сын зари!» (Ис. 14:12). И далее: «А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой, и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему». Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней». (Ис. 14:13–15). Ср. у Луки (10:18): «Он же сказал им: Я видел сатану, спадшего с неба, как молния». Утренняя звезда называется в греческом языке «heospheros» — «Приносящая утро» или «phospheros» — «Свет приносящая», на латыни это «Luzifer». Огонь (свет) считается неотъемлемым владением богов; и не случайно свет был первым, что сотворил Бог в новом мире (Быт. 1:3). В вопросе, как расценивать свет, великие умы Просвещения расходятся с романтиками: в самом слове «просвещение» уже заложено понятие «свет», и именно на этом основывали свою (полемическую) критику романтики. Новалис следующим образом формулирует это в своей работе 1799 г. «Христиане или Европа»: «Свет стал их любимцем из-за математической покорности и наглости». Соответственно, романтики признавали свет Откровения, но не свет разума. Ну и ради курьеза следует упомянуть, что в 350 г. в Кальяри был епископ по имени Люцифер, который активно вмешивался во все современные ему дискуссии о природе Христа, а за это должен был принимать покаяние. Влияли ли на судьбу епископа с таким именем эндемические криминальные наклонности в Сардинии, сказать трудно.

Утверждение Дьявола, что он и есть создатель времени, справедливо в той степени, что время в нашем представлении мыслимо лишь во взаимосвязи движений в пространстве. Если же воспринимать созданный Богом Рай как совершенный, то это значит, что там ничего не движется (и не изменяется), поскольку в таких изменениях нет больше нужды, ибо Богом самим сказано, что Он в высшем совершенстве своем почил от всех дел своих. В этом смысле только несовершенное творение Дьявола нуждается в движении и изменениях и, тем самым, во времени в качестве континуума, в котором совершаются процессы.

«Heimarmene» — «неотвратимая судьба» в гераклитовой философии — в смысле железных закономерностей Вселенной, на которую ссылаются и гностики.

В этом Дьявол полностью совпадает с Фридрихом Ницше, который соответствующим образом высказался в написанной им в 1873 г. работе «Об истине и лжи во внеморальном смысле».

В древнеегипетской религии Океан Нуна представлял собой изначальный океан Хаоса, первозданное состояние мира, из которого возникли земля и воды, а позднее и боги.

Вопрос о том, насколько завершенное произведение соответствует представлениям Творца, ставился довольно часто, тем более, что вполне можно себе представить, что уже на самом акте изготовления лежит вина, а именно вина перед более величественной задумкой. Не в одном только и вполне определенном смысле составление и изготовление сопряжены со страшным предательством истины намерений, гармонии или совершенства. Римский поэт Вергилий, например, ощущал настойчивое желание уничтожить «Энеиду» из-за ее несовершенства; другие художники осуществили такое желание. Многие из произведений Кафки были бы потеряны для нас, если бы Макс Брод выполнил его завещание. Конечно, это было бы вызовом — написать: «Историю уничтоженных произведений», прежде всего тех, которые никогда не были достоянием общественности.

В астрономии уже некоторое время спекулируют на том, что якобы по ту сторону орбиты самой до сих пор удаленной от Земли планеты, Плутона, открытой лишь в 1930 г., существует еще одна, десятая планета нашей Солнечной системы, так называемая планета X. Тем временем (в 2002 г.) было действительно открыто еще одно небесное тело, названное квазаром, причем эта планета, вероятно, является одним из 650 небесных тел, которые принадлежат к Поясу Койпера и вращаются вне орбиты Плутона, по эллиптическим орбитам вокруг Солнца. По меньшей мере 10 из этих тел столь же велики, как Плутон, так что сегодня мы не можем причислять к планетам ни его самого, ни его спутник Харона.

Даже если подавляющее большинство живых существ на Земле в той или иной форме нуждаются в кислороде для продолжения жизни, имеется целый ряд анаэробных живых существ, которые неплохо чувствуют себя и без кислорода, в основном это низшие организмы, некоторые из них живут не только вблизи вулканов и гейзеров, но и в довольно банальных местах, например, в теле человека (в кишечнике или деснах), где они своему невольному хозяину могут доставить немало неприятностей.

Вопрос, как творил Господь, каков был Его modus operandi дискутируется давно и широко, но никогда не был разрешен до конца, так как вступил в этот процесс на относительно позднем этапе и не мог узнать, что происходило ранее. Таким образом, остается неясным, совершил ли Бог сознательно Творение как акт Своей воли или же акты Творения как эманации проистекали из Него бессознательно и неуправляемо. Иудейская каббалистика, придерживаясь представления о совокупности 10 сефирот, склоняется ко второму предположению. Это не сделало бы процесс и его продукты менее впечатляющими, но тогда с еще большей остротой ставится вопрос о том, существовал ли Божественный план и какую роль играет в нем человек.

Сад в Киото, о котором идет речь, это сад Рёандзи, наверное, самый знаменитый дзен-сад в Японии. За последнее время исследовательская группа Киотского университета, после многолетних исследований, в 2002 г. выяснила, что смысл камней и их расположения в саду изображает дерево, созерцание которого способствует обретению наблюдателем покоя и расслабленности.

В японской культуре сильно развиты тенденции судить поступки человека не по их результату (и потому в сомнительных случаях пренебрегать методами, которыми они были достигнуты), а соизмерять их с преследуемыми целями, намерениями и мотивами. Ценится чистота мотивов, искренность — макото, так что неудача не ставится в вину, если мотивы оставались достойными. При этом само понятие «искренность» далеко выходит за грани западного понимания и включает в себя поиск существенного и особенного, скрытых за внешними обстоятельствами мира. В этом смысле японист Эйвен Моррис говорит о «достоинстве неудачи».

Представление о том, что было точно 26 неудачных попыток Творения (не меньше и не больше), исходит из раввинистской традиции иудаизма.

«И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма» (Быт. 1:31). В этом месте следует обратить внимание на наречие «весьма». Конечно, можно быть другого мнения, как, например, английский философ Дейвид Хьюм, который в своей вышедшей в 1761 г. работе «Dialogues concerning Natural Religion» сначала ставит под сомнение качество Творения: «Этот мир может […] быть с изъянами и несовершенным, если применить больший масштаб». Обоснование этого положения звучит у него следующим образом: «Он был просто первым сырым опытом ребячливого божества, которое потом бросило его, стыдясь своего жалкого творения; он — создание подвластного и низшего божества и предмет насмешки высоких богов; он продукт впавшего в детство божества в возрасте старика». Дьявол, в качестве истинного создателя мира, конечно, никогда и ни при каких обстоятельствах не согласился бы с такой оценкой. А вот заполучил ли он философа Хьюма, остается неизвестным.

«Diabolos» этимологически происходит от греческого слова «diabolein» — «сваливать в кучу».

Под «pneuma» — «дыхание жизни» — в мире представлений греческой философии понималась природная и жизненная сила, слабо ощущаемая в организме, словно дуновение ветра или дыхания, а также циркуляции газа и управляющая всем развитием человека. Стоицизм объясняет с помощью дыхания жизни весь Космос в его консистенции и когерентности, так как именно дыхание жизни пронизывает все вещи и постепенно вовлекает в участие в божественном. Гностицизм рассматривает дыхание жизни как последний остаток божественного в человеке, который стремится к уходу из этого мира и возвращению на божественную родину. В христианской традиции дыхание жизни рассматривается в двух аспектах, а именно, когда Бог создал мир своим Словом, т. е. воспользовался дыханием, и когда Он вдохнул жизнь в ком глины, сделав его человеком.

Употребив понятие «улучшенное человечество», Дьявол ссылается на немецкого философа Освальда Шпенглера, который многократно употреблял это выражение в своей книге «Закат Европы».

Идею о том, что созидание и разрушение близко связаны, четко выразил Фридрих Ницше. В книге «Так говорил Заратустра» сказано: «И тот, кто должен быть созидающим в добром и злом, тот воистину должен стать сначала разрушителем и уничтожить ценности». И далее: «Странствие ценностей — это странствие создающего. Всегда разрушает тот, кто должен стать созидающим». Такие же представления можно найти и в теории народного хозяйства, например, когда Алоиз Шумпетер говорит о творческом разрушении, которое необходимо для достижения технического и экономического прогресса. Здесь можно отметить, что круговорот деструкции и обновления рассматривается некоторыми критиками и обозревателями как собственно движущая сила современного искусства: например, архитектор Ле Корбюзье хотел снести и разрушить VI округ Парижа, чтобы осуществить свои урбанистические идеи. Барон Осман сделал это за несколько десятилетий до него, и в его честь был назван один из бульваров. На этом же фоне можно рассматривать события 11 сентября 2001 г., когда были разрушены башни-близнецы в Нью-Йорке; исполнители не преследовали цель создать что-то новое на месте разрушенного. Тут можно задаться вопросом, какую альтернативную модель общества или даже мира считали бы исламские террористы приемлемой или достойной усилий. После всего того, что о них известно, речь идет в традициях гностицизма вовсе не об альтернативе этому миру (который можно себе представить крайне злым), а о его окончательном разрушении в пользу Рая, который, как уповают, будет совершенным и должен располагаться исключительно по ту сторону.

«Философ на утесе» — метафора, которую использовал римский философ Лукреций, чтобы показать отношение философа к действительности. Философ в таком положении является сторонним наблюдателем мировых событий, и это становится для него возможным, так как он не является ни их инициатором, ни управляющим ими. Изюминкой метафоры Лукреция является то, что философ воспринимает наблюдаемое, т. е. мореплавание, как противоестественное явление и поэтому может воспринимать кораблекрушение без каких-либо переживаний.

Согласно Каббале, Добро и Зло не разграничиваются резко друг от друга, а взаимодействуют как части Божественного Творения. В этом смысле и во Зле светится искра Божественного света.

Представление о том, что возможно существование совершенного Дьявола, наверное, может показаться весьма привлекательным самому Дьяволу, но оно противоречит основополагающим принципам как иудейской, так и христианской и исламской религий. Правда, только в том случае, если под этим подозревают, что принцип Зла мог бы обладать равной силой, как и принцип Добра, однако такое просто невозможно в монотеистической религии, поскольку тем самым должен быть узаконен второй, негативный бог. Хотя Дьявол в вышеуказанных религиях достаточно силен, чтобы совращать людей или подвергать опасности их душу и тело, но все-таки слишком слаб, чтобы успешно соперничать с Богом. Во всяком случае, Дьявол всего лишь создание Бога, которое восстало против Него, и за это было низвергнуто с небес. Если же допустить существование Дьявола, который обладает той же силой, что и добрый Бог, тогда возникает дуалистическая религия типа зороастризма, где Ахура-Мазда и Ахриман в равной силе противостоят друг другу, и для исхода этой борьбы необходим человек.

Вопрос о том, существует ли т. н. запасник, например, технических идей, обладает высочайшей политической и социальной релевантностью. Если принять наличие именно такого запаса, то человек в любом случае свободен в поиске вопросов, которые он хотел бы поставить перед техникой, но не в поиске ответов, поскольку они все равно являются не чем иным, как составными частями этого запаса. Таким образом, изобретатель становится обретающим техническое решение, что приводит к выводу о том, что бессмысленно пытаться воздействовать на техническое развитие с помощью политических, культурных или общественных мер. Техническое развитие перестает быть свободным и становится ограниченным и фиксированным благодаря тому запасу, заранее заданному порядку технических идей. Техническому развитию присущ тем самым высокий уровень собственной динамики, и человек не может от нее освободиться, и вынужден приноравливаться к ней, ускоряя или задерживая степень своей научной активности. Для формирования техники принятие существования мира технических идей имело (и имеет) определенные последствия: это дало толчок к возникновению инженерно-научного понимания, которое опирается не на категории Добра и Зла в качестве выражения возможностей выбора решения и моральной ответственности, а мыслит в категориях «правильно» и «фальшиво». Тем самым делаются попытки выразить, что техника и инженерные науки не могут быть оценены с точки зрения морали и на базе «ценностей» и «интересов». Такой взгляд на технику подразумевает, что ее ценность, по словам немецкого философа Фридриха Дессауэра (середина XX столетия), «вытекает из существа самой техники и заключена в идеальном «бытии» технических предметов».

Действительно, предположения и результаты теории относительности, которая занимается движениями в макросфере, с одной стороны, и квантовой механики, которая касается микросферы субатомного пространства, с другой, все еще не приведены в соответствие друг с другом. Общая единая теория до сих пор отсутствует, несмотря на многочисленные попытки создать ее формулировку, успеха в этом пока не достиг и Стивен Хоукинс.

Здесь Дьявол ссылается на т. н. теорию хаоса, согласно которой небольшие маргинальные изменения в микромире не всегда подчиняются или уравновешиваются законом больших чисел, а в некоторых случаях вызывают изменения в макросфере и тем самым изменяют системные структуры в целом. В качестве примера для подтверждения этой теории высказывается мысль, что один только взмах крыла бабочки в Пекине может изменить погоду в Нью-Йорке, причем ударение ставится на слове «может», поскольку переход из микросферы в макросферу ни в коем случае не является неизбежным. Вполне возможно, взмах крыла бабочки вообще останется без последствий, причем никогда нельзя быть в этом уверенным, ибо теория хаоса, раз уж так угодно, доказывает регулярность случайности.

Согласно некоторым положениям еврейской Каббалы, совокупность сефирот (мн. число от «сефира»; понятие происходит от слова «safar», «считать») является эманацией Божественного духа, вписанными в ладонь Его правой руки. В этих сефиротах разворачивается творческая сила Бога, раскрывается сам Бог. Существует десять сефирот, в которых охвачены бесконечно многие аспекты Божественного и имена, которые может принять Бог; вместе они формируют единый универсум Бога, мир единого целого - alma de-yihuda. В одной из книг Каббалы, Сохаре, существует множество спекуляций на тему: десять сефирот являются наиболее часто встречающимися именами Бога. Одновременно они суть десять обличий Бога, различные Его ипостаси, и, таким образом, обозначают их как внутренний, сокровенный, мистический лик Бога. Они являются десятью ступенями, по которым Бог из своего внутреннего мира спускается, чтобы явить Откровение в своем Творении, а также облачением божественности и лучами, которые она испускает. Сефироты соединены специфическим образом, при этом на долю сефиры Тифирет (Красота) выпадает особая задача — выступать посредницей между силой (din) и любовью (hesed) Бога.

«И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих» (Апок. 9:4).

Отметив, что предпосылкой для развития культуры, техники и искусства является наличие необходимого времени и досуга, Дьявол ссылается на марксистскую экономическую теорию, согласно которой сначала должен возникнуть общественный прибавочный продукт, другими словами, определенный избыток продовольствия, прежде чем общество охотников и собирателей сможет приступить к развитию науки, техники или искусства.

«Dyskalkulie» — неумение считать.

Страна с молочными реками и кисельными берегами в немецком языке называется Страной Лентяев (по-немецки Schlaraffenland, т. е. Страна slûraffen), что представляет собой нечто вроде секуляризированной и материализованной формы веры в Рай как страну изобилия. Такое представление, начиная со Средневековья, было широко распространено в Европе: во Франции эта страна упоминалась под именем Coquaigne, в Италии — Cuccagna. Хотя точное происхождение этого названия неизвестно, можно исходить их того, что под ним подразумевается Страна пирогов и сладостей. В английском языке укоренилось название Lubberland, в голландском — Luilekkerland, этимология этих слов также указывает на присутствие сладостей. Это можно сравнить с библейским «страна, где течет молоко и мед» (Исх. 3:8).

Здесь Дьявол ссылается на социолога Норберта Элиаса и его размышления о процессе цивилизации. Этот процесс, как пишет Элиас, характеризуется растущим саморегулированием индивидуума, т. е. путем развития «психического аппарата самопринуждения», с помощью которого инстинкты и аффекты подавляются уже внутри человека. Элиас иллюстрирует такое развитие на примере привычек, связанных с принятием пищи в западном обществе, меняющихся в сторону цивилизованности. В этом Элиас недалеко отошел от концепции Зигмунда Фрейда, который выдвинул постулат, что «Я» — часть личности, вынужденная к действию, часто вопреки инстинкту, и это «Я» лишь тогда исчерпает потенциал своих возможностей к действию, когда оно победит и подавит инстинкт.

В этом месте Дьявол насмехается над развитием генетики, которая утверждает, что с помощью всего лишь четырех букв (и их различных комбинаций) можно раскрыть человеческий ген и даже реконструировать его. В еврейской Каббале существует представление, что в результате пристального рассматривания человеческого тела можно обнаружить Тетраграмматон — четыре буквы имени Бога — «IHVH»: голова в букве Jod, обе руки, висящие вдоль тела — в букве Нк, грудь в букве Waw и, наконец, еще раз Нк, связанное с тазом и ногами.

Здесь высказывания Дьявола совпадают с некоторыми мыслями Иммануила Канта, изложенными им в аналогичной форме в работе «Религия в пределах одного только разума», вышедшей в 1793 г.

Дьявол говорит об оптимизме и пессимизме и при этом следует в некотором роде подразделению философа Людвига Маркузе в работах «Философия счастья» (1949) и «Философия не-счастья» (1953). Согласно Маркузе, можно делать различия между теми, кто смысл и задачи жизни человека обосновывают поисками счастья, которое можно обрести, как в себе самом, так и в любой конструкции реального (внешнего) мира, и теми, кто в несчастье хочет видеть решающий результат человеческого бытия. Сам Маркузе не делает выбора в пользу какого-либо из этих вариантов, так как во введении к «Философии счастья» он пишет: «История культуры является вполне определенно также историей всегда более дифференцированного и безмерного существования в несчастье. Но наряду с этим она же и история постоянно увеличивающегося счастливого бытия. И эта история имеет еще будущее». Так что мы можем еще надеяться. (Л. Маркузе, псевд. Хайнц Рабе, 1894–1971, эмигрировал в США, преподавал философию в Университете Южной Каролины с 1940, в 1963 вернулся в Германию; работы о Бюхнере, Гейне, Стриндберге, Фрейде; а также «Мой двадцатый век», 1940, и др. — Прим. пер.).

Довольно существенная часть представлений об эффективности магии основана на том, будто физические процессы можно вызвать одним только словом, истинным именем предмета или явления (волшебное слово, волшебная формула). Такое убеждение связано с тем, что в иудаизме и христианстве Бог совершил Творение словом (logos), и что такой практике можно следовать, если проникнуть в тайну Божественного слова, скрытого в соответствующих священных текстах. С другой стороны, за этим кроется представление о том, что все в этом мире теснейшим образом взаимосвязано, и, таким образом, слово согласия между людьми означает не просто конвенцию (номинализм), но к тому же идентично с реальностью единичной вещи (реализм). Это вызвало в Средние века бурные споры ученых, завершившиеся победой номинализма.

Следующее определение того, что следует понимать под понятием «Зло», вытекает в основном из соответствующего текста «Католической энциклопедии», которая была опубликована в 1909 г. по разрешению тогдашнего архиепископа Нью-Йорка и ныне доступна в полной версии в Интернете по адресу www.newadvent/cathen. Здесь все неурядицы повседневной жизни действительно сводятся к существованию «принципа Зла», причем ссылка Дьявола на существование чувств в неживой природе выводится все-таки из иронического гротеска. К аналогичной оценке пришел также не особенно почитаемый католической церковью философ Бенедикт Спиноза. В своей вышедшей в 1677 г. «Этике» он приводит следующий постулат: «Осознание хорошего или плохого является ничем иным, как аффектом удовольствия или неудовольствия». И продолжает: «Хорошим или плохим мы называем то, что или способствует, или вредит поддержанию нашего бытия, т. е. то, что приумножает нашу способность действовать или уменьшает, поощряет ее или тормозит». Если же конкретный индивидуум вынужден принять за основу такое решение, то не следует удивляться тому, что в этом мире так много Зла. Представление о том, что человека необходимо принять под защиту от неблагоприятных капризов судьбы (на языке философии: от контингенции) находит широкое распространение и в светском (секуляризованном) мире. Если цель и задачу социального государства видеть не в том, чтобы генетические и социальные случайности определяли долю человека в плодах и тяготах общественной жизни, а чтобы такие неравенства уравновешивались бы справедливостью распределения, то это означает, что социальное государство имеет программу борьбы с контингенцией, можно сказать, программу борьбы со Злом в мире. И любая критика или попытка изменить социальную систему государства стали бы, таким образом, актом Зла, не политической, а метафизической акцией. В соответствии с этим протекает и большинство политических дебатов.

«Мир как воля и представление» — название главного труда Артура Шопенгауэра, написанного в 1818 г., опубликованного в 1819 г., окончательная версия — 1859 г. При этом Воля(или Воление. — Прим. пер.) есть не просто психологический процесс, в котором выявляются и преобразуются намерения индивида, но психологический фактор: «Воля — познание a priori тела, а тело — познание a posteriori воли». По Шопенгауэру, воля представляет собой повсеместно обнаруживаемая в природе сила, «которая движет и питает растение, даже сила, образующая кристалл, та, которая направляет магнит к Северному полюсу, та, удар которой встречает ее при соприкосновении разнородных металлов, которая являет себя в сродстве материальных веществ как отталкивание и притяжение, разделение и соединение и, наконец, как тяготение, столь могучее во всей материи, влекущее камень к земле, а Землю к Солнцу». В этом смысле, и Представление является не только произведением человеческого духа, но точно так же — феноменом природы, а именно: «Все, что существует для познания, то есть весь мир, является только объектом по отношению к субъекту, наблюдение наблюдающего, одним словом, Представлением».

«…даже день не будет отступать перед ночью…». Ср.: Апок. 21:25 и 22:5.

Представление о том, что мир — это просто Ничто, не в последнюю очередь, исходит из христианской мистики и имеет место в философии Мейстера Экхардта (1260–1328). В иудаистской мистике речь идет о tehom, пучине Небытия, которая в то же время является местом обитания Бога, куда Он удаляется от дел; в этой же связи употребляется понятие hoshek, мрачная бездна, откуда пришел Бог, чтобы сотворить мир. У Жан Жака Руссо в «Новой Элоизе» мы находим чрезвычайно странное выражение: «hors IʹEtre existent par lui-même, il nʹy à rien de beau que ce qui nʹest pas».

Дионисий Ареопагит. Согласно церковной традиции, Дионисий, обращенный в христианство Павлом, становится первым епископом Афин (Деяния Апостолов 17:34). В этой связи больший интерес представляет собрание текстов, изданных позднее с использованием его имени неизвестным автором — Псевдо-Ареопагит — и которые в результате религиозного спора в Константинополе в 533 г. сыграли большую роль в становлении католической научной системы. На эти тексты, а не на историческую личность, дается здесь ссылка.

Следующие затем размышления о природе Бога со ссылкой на понятия «sof» и «ayin» происходят из еврейской каббалистики.

В этой связи Дьявол ссылается на Гёте, который, в свою очередь, осовременил фигуру Дьявола и внес существенный вклад в развитие его популярности. Сюда относится и использование необычного для Дьявола имени — Мефистофель, которое встречается только в позднесредневековой мистической литературе и происходит, скорее всего, от еврейского mephir (разрушитель) и tophel (лжец).

Вопрос о предсуществовании (praeexistentia) возник еще во времена Отцов Церкви и вызвал широкие споры, в результате которых Ориген, защищавший тезис предсуществования, был зачислен в еретики. То же самое случилось и с итальянским философом Пико дела Мирандола, соответствующие сочинения которого попали в 1486 г. в Индекс запрещенных книг, а сам он был отлучен от Церкви, когда в 1487 г. еще раз изложил свои взгляды в работе «Апология». Для определенного круга английских теологов конца XVII — начала XVIII вв. принятие предсуществования души было необходимо, так как, по их концепции, платонический тезис о недвусмысленной доброте Бога верен, если объяснять актуальное явное страдание в жизни человека тем, что душа перед тем, в предыдущем существовании, уже согрешила. То, что такие представления имели мало общего с библейским повествованием о Сотворении мира, не играло особой роли, поскольку тексты подвергались мистической интерпретации, которая, естественно, далеко выходила за исторические рамки и была доступна исключительно посвященным.

Дьявол ссылается здесь на 4‑ю и 6‑ю главы апокрифического текста «Апокалипсис Петра», написанного на греческом языке, возникшего, очевидно, в середине II в. н. э., который стал известен и доступен в виде коптской рукописи с 1910 г. «Апокалипсис Петра» был сравнительно поздно (с V в.) исключен из числа канонических текстов.

Тексты, которые здесь приводит Смерть, являются отчасти апокрифами в христианстве (как, например, упоминаемые Евангелия) или текстами гностиков (как «Поимандра»). «Кефалайя» — священные тексты манихеев, долгое время считались утерянными и были вновь открыты в 1930 г. в Египте. К настоящему времени имеется два издания (1940 и 1966).

Здесь ссылка на «пещеру» из «Государства» Платона, историческое влияние которого вплоть до середины XX в. обстоятельно описал философ Ганс Блюменберг в своей вышедшей в 1989 г. книге «Выходы из пещеры».

Исаия (45:6–7).

Амос (3:6).

Около 150 г. в Риме существовала, по некоторым данным, большая община гностиков, которая ссылалась на некоего Карпократа. Историческая идентичность такой личности неясна, равно как и его сына Эпифана, который, предположительно, явился основателем этого учения. Среди постулатов этой секты был следующий: «Каждый должен пренебрегать любыми законами и преступать их, иначе он окажется под властью сил, сотворивших мир». Такую возможность, роднящую Бога и человека по праву общности происхождения — противопоставлять себя всем силам мира — прежде всего использовал только Иисус; в принципе в этом с Ним един каждый гностик.

Представление о хранилище возможностей идет от античных и ранних христианских мыслителей. По Августину, уже все события существуют, т. е. находятся в предсуществовании, но они сокрыты от человеческого глаза и сложены в тайник или хранилище, из которого они выходят, когда совершаются, и куда они вновь исчезают. В этом смысле прошедшее и будущее равны.

Древо жизни, которое дает плоды двенадцать раз в год, описано в Апокалипсисе (22:2). Эта метафора настолько однозначна, что можно только удивляться, что она не нашла широкого применения.

Вопрос о том, угодны или нет Богу (а также Дьяволу) жертвоприношения вообще и всесожжение в частности, оспаривается в Священном Писании. В Библии во многих местах указывается, что Бога (а следовательно, Дьявола) легко можно привлечь сладостным запахом, что позволяет сделать заключение о подверженности метафизических существ рефлексам Павлова [Ср. (Книга Чисел 7:15 и далее), где постоянно повторяются предписания по жертвоприношениям]. В Книге Исход (30:9), напротив, содержится указание: «Не приносите на нем никакого иного курения, ни всесожжения, ни приношения хлебного; и возлияния не возливайте на него». Аналогично в 1‑й Книге Царств (15:22) [в Библии Лютера — 1‑я Книга Самуэля]: «Неужели всесожжения и жертвы столько же приятны Господу, как послушание гласу Господа? Послушание лучше жертвы и повиновение лучше тука овнов». То же находим в Книге Исаии (1:11): «К чему мне множество жертв ваших? говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота; и крови тельцов, и агнцев, и козлов не хочу». И в Книге Амоса (5:22): «Если вознесете Мне всесожжение и хлебное приношение, Я не приму их и не призрю на благодарственную жертву из тучных тельцов ваших». Там же (Амос 5:23) находим резкое отрицание музыкальных жертвоприношений: «Удали от Меня шум песней твоих, ибо звуков гуслей твоих Я не буду слушать». Это позволяет нам сделать заключение о тогдашнем уровне музыкального исполнительства или, по меньшей мере, о музыкальном вкусе Бога, который привык только к музыке сфер.

Описание Бога в виде старца находим у пророка Даниила (7:9): «Видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями; одеяние на Нем было бело как снег, и волосы главы Его — как чистая волна; престол Его — как пламя огня, колеса Его — пылающий огонь».

Молот в качестве Божественного атрибута всплывает относительно часто в некоторых мифологиях, так, в германской культуре у бога Тора (Донара) имеется молот Мьёлнир, в китайской мифологии первопредок великан Пань-гу с помощью молота и кресала формирует Землю. Связь молота с философией исходит от Фридриха Ницше, который в своей манере просветил нас в подзаголовке к «Сумеркам богов», как можно философствовать с помощью молота. Циркуль отправляет нас к наследию масонов, где он представляет собой один из главных символов и имеет значение «божественный», так и человеческий разум, тем самым он привязывается и к христианской символике, где циркуль в руках Бога символизирует Его как Творца мироздания. При этом опять же затрагивается представление о том, что мир создан и организован сферами (круги, глобусы). В смысле символа космического порядка и гармонии циркуль фигурирует также в китайской культуре. Но вот можно ли считать включение циркуля в государственный герб бывшей ГДР доказательством того, что ее основатели поддерживали тесные связи с вольными каменщиками, оставим это на рассмотрение ученых, исследующих теории мировых заговоров.

Здесь Дьявол солидарен с Никколо Макиавелли, который высказался на эту тему в своем трактате «Государь», написанном в 1513 г.

Левиафан описан в Книге Иова (41:11–13): «Из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры. Из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла. Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя». Он появляется вновь уже в Новом Завете, где речь идет о «большом красном драконе с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадем; хвост его увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю» (Апок. 12:3–4). В Новое время Левиафан получил позитивную оценку, прежде всего в вышедшем в 1651 г. сочинении английского философа Томаса Гоббса под названием «Левиафан», где была изложена теория сильного, возвышающегося над религиозными и социальными противоречиями общества государства, основной задачей которого явилось бы подавление частного и коллективного насилия в пользу монополии государства.

Собственно в истории мироздания она не встречается. Однако в Библии упомянуто ночное привидение (Ис.34:14), которому в народном поверье дано имя Лилит. В талмудистской традиции отсюда позднее возникла первая жена Адама, которую Господь создал из грязи и отбросов, а не из глины и которая в дальнейшем соблазняет Адама в качестве дьявольского создания. В этом смысле речь идет о той женщине, которую Бог создал согласно Книге Бытия (1:27); Ева создана, по Книге Бытия (2:20–25), из ребра Адама. В некоторых иудаистских традициях указано, что Лилит потребовала у Бога равных с предоставленными Адаму прав и вступила по этому поводу с Богом в спор и, в конце концов, оставила Рай, когда увидела, что Бог не пожелал удовлетворить ее требования. Как особый грех Лилит называется то, что она отказывалась принимать Адама лежа на спине. Представление о демоне по имени Лилит происходит, скорее всего, от вавилонян и ассирийцев, где слово «lilitu» означает демона-женщину или духа ветра. Если проследить еврейскую этимологию, то имя Лилит возникло из слова «layil» («ночь»); Лилит чаще всего появляется в обличье волосатого ночного монстра. Поэтому царица Савская была сначала принята царем Соломоном за Лилит, так как у нее были волосатые ноги. Вообще Лилит остается не единственной женой Адама до Евы, во всяком случае, есть утверждение, что он с некой Наамахой произвел на свет демона Асмодея, который появляется как в христианской, так и еврейской демонологии и является ответственным, прежде всего, за сеяние розни между супругами, при этом он склонен к шуткам и пьянству. Есть также некое объяснение злоупотребления алкоголем: Асмодей, в свою очередь, упоминается в Книге Товита (Товит 3:8), неканонической книге Ветхого Завета, где он убивает восьмерых женихов девицы Сарры, прежде чем они смогли вступить с ней в брак, однако не из ревности, а по поручению Бога, ибо женихи эти хотели жениться на Сарре из низменных побуждений. В благодарность ангел Рафаил прогнал Асмодея, что отнюдь не улучшило отношений между демонами и ангелами и, по одной из версий, ввергло Асмодея в алкоголизм.

Некоторые виды улиток, точнее говоря, гермафродитов среди них, обозначают свою готовность к спариванию тем, что толкают друг друга известковым отростком в нижнюю часть тела.

Здесь ссылка на японский миф о Сотворении мира, согласно которому боги Идзанами и Идзанаки создали восемь японских островов тем, что после свершения полового акта в воду упали восемь капель семени.

Описание добродетелей и их атрибутов следует принятой в Средние века традиции.

Развитие систем в современных естественных науках, прежде всего в биологии, а также в физике и химии, объясняют взаимодействием необходимости (возникающей на макроплоскости закономерности на основе закона больших чисел) и случая (отклонений на микроплоскости). При такой трактовке представления о детерминирующих или механических воздействиях, в отличие от категорий неопределенности и относительности, остаются скорее исключениями. Что касается социальных систем, то здесь на необходимость и случай накладывается свобода, т. е. способность человека распознавать законы и отсутствие их и использовать это для собственного блага. При таком понимании процессов в социальных системах речь вполне может идти о триединстве.

В классической теории науки действует жесткое правило: любое высказывание может быть отнесено только к одной из двух категорий, т. е. оно или истинно, или ложно, tertium non datur (третьего не дано). С развитием современных наук стало ясно, что вполне возможно еще и третье, например потенциальность, т. е. высказывание еще не истинно, но и не ложно. То обстоятельство, что в недетерминированных и немеханических системах необходимо также считаться с такими категориями, как вероятность, стохастика или контингенция (т. е. ненадежность), привело к тому, что о двойственной логике не может быть и речи. В повседневном быту мы давно уже привыкли к состоянию stand-by, позволяющему переключать систему из одного состояния в другое. С другой стороны, представление о том, что можно четко и однозначно различать Добро и Зло, ни в коем случае не должно быть отброшено.

Дьявол смог сравнить Зло с глистом, опираясь на аналогичное замечание Иммануила Канта в его работе «Религия в пределах одного только разума».

15 июля 1099 г., после непродолжительной осады, крестоносцы взяли Иерусалим, защищаемый войском сарацин, после того как предпринятый месяц назад первый штурм города закончился неудачей. Завоевание Иерусалима 15 июля началось в середине дня и быстро завершилось взятием города. Осажденному войску был разрешен свободный выход из города. После ухода защитников Иерусалима все мусульманское и еврейское население стало жертвой кровавой расправы. Интересно, что предварительно христианские рыцари не строили планы, как и кем будет управляться Иерусалим после его завоевания, вопрос о том, будет ли город подчиняться церковной или светской власти, и какой церкви будет отдано предпочтение, византийской или римской, также не рассматривался. Ответ на этот вопрос был дан, когда католический патриарх Арнульф Шокесский сразу после своего избрания 1 августа 1099 г. велел предать пыткам греческих священников, чтобы завладеть Святым Крестом, главной реликвией Святой Земли. Сначала был избран не король, а фогт (блюститель) Святого Гроба (advocatus sancti sepulcri). Только спустя год с небольшим после смерти Готфрида Бульонского, в декабре 1100 г., королем Иерусалима был избран Балдуин Эдесский. Католическое Королевство Иерусалим прекратило свое существование спустя почти двести лет, при короле Генрихе II, в 1291 г.

Дьявол ссылается сначала на Готфрида Вильгельма Лейбница и его «Теодицею», затем на Иоганна Фихте и его замечания к работе «О назначении человека» и, наконец, на Людвига Фейербаха и его указаниям «Сущности христианства».

Философ и обществовед Карл Шмитт видит собственно политический аспект в том, что проводятся различия между понятиями «друг» и «враг», при этом такое разделение производится не на основе моральных или этнических различий, а по принципу: враг — это чужой, который «в сосуществовании представляет собой несовместимый и чуждый элемент, который в экстремальном случае может вызвать конфликт» («К понятию о политическом», 1932), В задачу политики входит разрешение таких конфликтов, а не уничтожение врага. Такая дефиниция Шмитта часто 'подвергалась критике, при этом сам он постоянно подчеркивал, что политический аспект ни в коем случае нельзя смешивать с религиозным или моральным аспектами, ибо это придаст конфликтам особо интенсивный античеловеческий характер, «поскольку они, выходя за рамки политики, одновременно низводят врага в моральных и других категориях на низшую ступень и превращают его в нечеловеческое страшилище, от которого не только нужно защищаться, но которое следует однозначно уничтожить, т. е. это уже не враг, которого следует всего лишь водворить в его границы». Такого рода враги ставятся не просто hors la loi (вне закона), a hors de l′humanité (вне человечности). В этой связи Шмитт обращает внимание на высказывания Кромвеля, который называет испанцев «the natural enemy, the providential enemy», а не просто «the accidental enemy». Дьявол использует понятия именно в этом смысле.

Теологические изыскания показали, что зороастризм, который первым установил четкое различие между добрым (Ахурамазда) и злым (Ахриман) богами, имеет своим истоком постоянные и повторяющиеся в зависимости от времени года конфликты между земледельцами и номадами в Северном Иране.

100

Здесь Дьявол ссылается на чтимого им Платона и его высказывания в диалоге «Теэтет» («Учение о познании»).

101

Само понятие имеет название «historia magistra vitae» (история — учительница жизни), которое подразумевает, что, изучая историю, можно извлечь уроки для частной и общественной жизни.

102

Во многих культурах, равно как и в других сферах, были разработаны особые правила и искусство убийства, которые с годами совершенствовались. В Японии такая техника возникла в рамках дзен-буддизма (бусидо — путь воина) и была соответствующим образом обогащена философией. В 1824 г. английский поэт Томас Куинси (1785–1859) сочинил эссе «On murder, considered as one of the Fine Arts», в котором он рассматривает убийство как феномен искусства,«оценивать который следует при помощи разнообразных критериев формы и хорошего вкуса.

103

В 1915–1918 гг. во время османского господства погибли свыше миллиона армян, часть их была жестоко уничтожена армией, часть изгнана в Сирийскую и Иракскую пустыни, где большинство скончались от голода и лишений.

104

То, что боги трансцендентны, т. е. обитают за пределами человеческого понимания, изначально относится к их важнейшим свойствам. Только в более современных религиях боги, а также Бог становятся имманентными, т. е. находятся в этом мире и, главное, имеют свое продолжение в самóм человеке. То же самое относится и к противникам Бога, в том числе к Дьяволу, который, однако, должен проникнуть (так, во всяком случае, трактует христианская религия) в человека извне, т. е. он не присущ человеку от рождения (как Божественная душа), поэтому его можно изгнать из человека, не нанеся последнему вреда. Социолог Никлас Люманн («Религия общества», 2000) применяет это самое различие между имманентностью (т. е. тем, что происходит внутри мира) и трансцендентностью (которую он обозначает как «имеющий большую значимость потаённый мир»), чтобы идентифицировать частную систему — Религию — из общей системы — Общество. При этом для религиозного мышления важно то, что для трансцендентных процессов признается возможность re-entry в процессы, совершающиеся внутри мира; пограничная линия может быть перейдена, по крайней мере, в одностороннем порядке, причем это приобретает особое значение, если принять, что для трансцендентности отнюдь не безразлично, что совершается в имманентности. Другими словами, религия в таком случае приобретала бы функцию отвлечения человека от ответственности за происходящие внутри мира процессы, при этом потенциал опасности общества выносился бы вовне. В своей критике этого Дьявол опирается на Люманна.

105

Здесь Дьявол применяет термин «психонавт» по аналогии с аргонавтами из греческой мифологии, которые под предводительством Ясона отправились на поиски Золотого руна.

106

Когда в этой связи речь идет о пропасти, или Бездне, то это может быть увязано исключительно с мыслительными категориями Фридриха Ницше, согласно которому поведение человека мотивируется скверными или животными инстинктами. Добро, по Ницше, придумано для того, чтобы уберечь человека от этого запретного знания и нейтрализовать, по меньшей мере, эти инстинкты. В философии, К. Г. Юнга, постулировавшего свойственное всему человечеству коллективное бессознательное, часто применяется образ зондирования океанских глубин, ибо ядро человеческой души следует искать далеко от поверхности, в глубинах, откуда вулканический жар выносит анаэробные жизненные формы и протоорганические существа. Зигмунд Фрейд, напротив, предпочитал понятие «археология», с помощью которой можно высвободить скрытые слои сознания. Метафора Бездны как предначального места, источника Бытия, используется довольно часто; во второй книге Джона Мильтона «Потерянный Рай» написано: «Внезапно открылся пред их взором Бездны таинственный вид; мрачный океан простерся бесконечно без края и конца <…> где древняя Ночь господством делится своим с Хаосом».

107

Предполагается, что каждую секунду нашими органами чувств принимается минимум 10 млн. бит информации (80% - визуально, через зрительное восприятие цвета и форм). Из этого гигантского бессознательного раздражителя только 20–40 бит воспринимаются сознательно(0,00003). Другими словами, в результате редукции и уплотнения (читай: через восприятие) это количество информации уменьшается и тем самым приготавливается для обработки. Это, в свою очередь, становится возможным благодаря тому, что в ходе процесса предварительного восприятия образуются инвариации восприятия, т. е. происходит научение. В ходе научения происходит образование структур (в так наз. лимбовой системе мозга), и тем самым осуществляется упорядочивание в обработке информации. Говоря языком кибернетики, мы ограничиваем вариантность, т. е. многообразие информации, путем создания повторов и инвариантов и должны считаться при этом с неопределенностями.

108

На самом деле во многих культурах богов изображают в виде зооморфного существа — получеловека-полузверя; иногда это зверь с лицом человека, а иногда — человек с головой или мордой зверя. Возможно, это вызвано желанием подчеркнуть особый характер богов. Во всяком случае, у греческих и римских богов, хотя они обычно антропоморфны, всегда была возможность принять образ животного, чтобы беспрепятственно совершать свои дела, например Зевс принял образ лебедя, чтобы соблазнить Леду, дочь царя Фестия из Этолии, которая в результате забеременела.

109

Требование совершенствоваться, выдвинутое Дьяволом к людям, отвечает концепции, или, лучше сказать, — надежде эпохи Просвещения, заключающейся в том, что человек представляет собой существо, которое может совершенствоваться и которое получило дар и свойство perfectibilité (Готхольд Эфраим Лессинг в 1780. г. говорил об Эпохе совершенства). Подходящим инструментом для этого было, по мнению просветителей, в первую очередь образование, с помощью которого, — как они полагали, можно раскрыть присущие человеку задатки и способствовать их развитию. Сегодня нет такой уверенности, и все больше надежд возлагается на генные технологии. В повести «Франкенштейн, или Новый Прометей» английская писательница Мэри Шелли описывает еще в начале XIX в., к каким последствиям может привести слепая вера в биологическое совершенство человека. Вообще, представление о том, что с помощью естественных наук можно создать нового человека, вызывает у писателей скорее отвращение, примерами могут быть произведения: Э.Т.А. Гофмана «Песочный человек», Вилье де Лиль-Адана «Ева будущего», Теи фон Харбоу «Метрополис» (Тея фон Харбоу, жена немецкого кинорежиссера Фрица Ланга, автор сценариев к фильмам «Индийская гробница», «Нибелунги», «Метрополис» и др. — Прим. пер.), М. А. Булгакова «Собачье сердце» или Олдоса Хаксли «Прекрасный новый мир».

110

Развитие современной астрономии, связанное с именами Николая Коперника и Иоганна Кеплера, явилось на самом деле не столько результатом спонтанных открытий исследователей, сколько недовольством астрологов низкой точностью астрономических данных, на основе которых они рассчитывали гороскопы. Новые положения гелиоцентрического мира базировались, в частности, на таких же точных данных (преимущественно на чрезвычайно точных наблюдениях датского астронома Тихо Браге), как и теория геоцентрического мира, только эти данные были подставлены в другую систему мышления, а именно — гелиоцентрическую. В этом смысле они явились примером смены парадигмы (можно сказать: смены восприятия), как это часто бывает в истории науки.

111

Согласно Книге Бытия (4:21–22), профессия скрипача и флейтиста происходит от Иувала, рудознатца и металлурга — от Тувалкаина. Оба были сыновьями Ламеха, правда, от разных матерей. Ответственным за распространение способностей к обработке металлов, однако, считают в апокрифической Книге Еноха демона Азазелло, это был падший ангел, а позднее демон, Гадриель, который научил людей изготавливать и применять боевое оружие, что они до сих пор осуществляют с неизменным успехом.

112

Греки, среди них прежде всего Архит, живший около 370 г. до н. э. в Таренте (Архит Тарентский), установили, что во многих областях природы встречались определенные и, прежде всего, всегда одинаковые арифметические соотношения, поэтому они полагали наличие взаимосвязей между ними. Например, расстояния между орбитами планет и соотношением тонов, что позволяло воспринимать музыку в движении планет, но не как чувственное восприятие, а как математическое соответствие. Такое представление, о музыкальной конструкции Космоса должно в принципе относиться не только к миру звезд, но и к микрокосмосу человека. Он точно так же (и, прежде всего, его Божественная душа) должен быть восприимчив к этой гармонии. Понятие «персона» происходит от латинского «personare», что означает «звучать, раздаваться». Еще Иоганн Кеплер набросал нечто вроде теории резонанса, согласно которой между душами звезд и душами людей царит унисон, не в последнюю очередь по той причине, что у них общий творец, который устроил так, что они могут впадать в унисон (что, в конце концов, должно или может быть доказано с помощью астрологии). Композитор Арнольд Шенберг назвал музыку пророчеством, в котором скрывается та самая более высокая форма жизни, к которой стремится человечество. Если взять за образец его музыку, то будущее человечества является рациональным и математическим. В конце концов, в современных естественных науках существует так называемая теория стрингов, согласно которой даже такие элементарные частицы, как электрон, имеют внутреннюю жизнь, а именно — в форме стрингов, которые можно себе представить в виде струн инструмента. Во всяком случае, эти стринги должны обладать несколькими (не менее десяти) сложенными в пакет измерениями, что даже представителям этой теории кажется невозможным для человеческого восприятия. Но это говорит нам только о том, что Дьявол вложил чрезвычайно много труда в свое творение.

113

В исламских народных поверьях Израфиль является ангелом музыки, который на Страшном Суде будет играть на трубе или тромбоне (в традиции это не уточняется, причем в Коране во многих местах, например, Суры 23:102 или 27:88, однозначно и неоднократно говорится о тромбоне, звуками которого начнется Страшный Суд). Эдгар Алан По посвятил этому ангелу, которого он называет Израфелем, странное стихотворение, в котором говорится: «Никто не поет так дико и прекрасно, как Израфель», что в его пение «вливаются бьющие через край небесные экстазы». В самом Коране или в хадисах имя Израфиля не приводится. (В русском тексте Корана говорится только о трубе и трубных звуках. — Прим. пер.).

114

Во многих мировых культурах, например греческой, музыка возникла изначально на основе пяти тонов, т. е. пентатоника. В Европе пентатоника сохранялась вплоть до развития средневековой церковной музыки. Переход на гаммы с восемью тонами (пять основных и два полутона) является чисто европейским изобретением, на основе которого создавался с конца Средневековья специфически европейский тип классической музыки. Сравнительно молодой является двенадцатитоновая музыка, додекафония, которая возникла в начале XX в. путем разделения пяти целых тонов традиционной гаммы на полутона, и таким образом внутри октавы возникли двенадцать полутоновых шагов, т. е. хроматическая тоновая гамма. Одним из инициаторов был австрийский композитор Арнольд Шенберг, музыкальную теорию которого подхватывает Адриан Леверкюн в романе Томаса Манна «Доктор Фаустус».

115

Руми Джалаледдин (1207–1273) создал орден дервишей, основу которого составлял суфизм, мистическое течение в исламе. В танце дервишей (сама) танцоры должны с помощью постоянно убыстряющегося кружения слиться с музыкой вращающихся сфер мира ангелов. Танец кружения означает также различные стадии состояния души мистика на ее пути к растворению в Боге и символизирует в то же время круговую форму структуры Космоса. В целом суфизм строится на строгом аскетическом принципе (само понятие является производным от арабского слова sûf, которым называют грубошерстный материал) и тесно связан с гностическими представлениями, согласно которым можно получить прямой доступ к Богу и, тем самым, прямое озарение, если использовать определенные приемы, которыми можно постепенно овладеть. К таким приемам относятся постоянно повторяющееся произнесение имени бога — dikr, музыка, танец, а также дыхательные упражнения, которые, как считают некоторые, были взяты суфизмом от буддизма. Кстати, нет уверенности, что известны уже все имена Бога и что Аллах — это настоящее имя Бога. Некоторые исходят из того, что девяносто девять из ста его имен являются лишь названием Бога и только сотое представляет Его истинное имя, известное лишь немногим посвященным, и это подтверждается, собственно говоря, тем, что «al-ilah» означает не что иное, как «бог», и является всего лишь названием, а не именем. Как бы то ни было, внутри суфизма имеется множество течений, каждая школа и каждое орденское сообщество разработали свой собственный путь — tarika, — который соотносится не только с Кораном, но и с тайными откровениями (так называемые Ali-Hadithe), которые даны были Али зятю и двоюродному брату Мухаммеда (Ali Ibn Abi Talib), ставшему позднее четвертым халифом. Вопрос о халифах, наследующих Али, привел к расколу в исламе и возникновению шиизма, противопоставлявшего себя традиционному суннизму, сначала в сфере политики, а затем в религиозном плане.

116

В Книге Бытия (6:2 и далее) говорится о сынах Божиих, которые пришли на землю и «увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал» и «с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им. Это сильные, издревле славные люди». Велось много споров о том, кто мог быть под понятием сыны Божии: в традиционной теологии считается, что тут подразумеваются скорее сами люди, и, таким образом, последующие наказания Господни для людей и мира вызваны виной самих людей, но это с трудом поддается объяснению, коль скоро люди стали детьми Божьими только в тот момент, когда они были спасены в результате подвига Христа, однако здесь мы еще находимся в большом отдалении от того времени. Другие представления, изложенные, например, в апокрифической Книге Еноха, исходят из того, что речь здесь должна идти об отверженных ангелах, среди которых особого упоминания заслуживает Касдейя, поскольку он не только совращал земных женщин, но одновременно обучил еще и искусству аборта. Вопрос о том, действительно ли они сыновья Бога, представляет собой серьезный вызов христианской теологии, ибо тем самым ставится под вопрос своеобразная связь между Иисусом и Богом.

117

Быт. 6:5.

118

Быт. 6:6–7.

119

Вопрос о том, когда начался и когда закончился Потоп, является спорным даже в самом библейском тексте. Так, в одном месте (Быт. 7:11) речь идет о том, что Потоп начался в семнадцатый день второго месяца, завершается спустя сорок дней (29 марта), и после этого вода стоит над землей еще сто пятьдесят дней, т. е, до 26 августа. На этом Дьявол базирует свои подсчеты. В другом месте (Быт. 8:5) указывается, что лишь в первый день десятого месяца проглянули гор вершины. Такие расхождения подводят к мысли, что и эта часть Бытия (как и история Сотворения мира) написана двумя разными авторами (J и Р), версии которых были позднее скомпилированы, при этом не были устранены эти явные противоречия.

120

Действительно, была проделана работа по математическим расчетам воздействия Потопа, хотя содержащиеся в библейском тексте данные дают недостаточные сведения. Аргументация выглядит следующим образом: поверхность Земли составляет приблизительно 510 млн кв. км; поскольку самая высокая гора имеет высоту около 9000 м, потребовалось бы приблизительно 4,6 млрд кубометров воды, чтобы покрыть всю Землю. Даже если допустить, что в — каждый из сорока дней на Землю выпадало в десять раз больше осадков, чем во время самого сильного известного дождя, то выпавшего количества воды хватило бы на то, чтобы повысить уровень моря где-то на 800 м, что оставит незатопленными по высоте более 8000 м. Предположение о том, что описанный, как полагают, двумя независимыми авторами Потоп был всего лишь региональным феноменом, не имеет оснований в самом тексте, ибо там, с одной стороны, идет речь о том, что вода еще была на всей поверхности, когда голубь вернулся из своего первого полета (Быт. 8:9), а с другой — гора Арарат, к которой пристал в конце концов ковчег (Быт. 8:4), ненамного превышает 5000 м, т. е. она значительно выше, чем математически рассчитанный уровень моря в 800 м.

121

Условиями, царившими в ковчеге, в том числе зоологическими, занимается целое исследовательское направление, известное под названием «дилювиология». В частности, этим занимается Institute for Creation Research (ICR) в Санте, Калифорния. Как явствует из самого названия института, здесь ведутся скорее религиозные, чем естественно-научные изыскания.

122

Форма и конструкция ковчега описаны в Библии довольно смутно; согласно тексту, можно исходить из того, что речь должна идти о четырехугольном транспортном средстве — 135 м в длину, 22,5 м в ширину и 13,5 м в высоту. В еврейском оригинальном тексте для его обозначения используется слово «tebah», что означает «ящик», которое вновь всплывает в связи с корзинкой из тростника, куда был помещен Моисей (Исход 2:3). Такая форма понтона не приспособлена к тому, чтобы выполнять маневры в море, но вполне подходит для транспортировки тяжелых грузов и может держаться на волнах, не испытывая бортовой или килевой качки. Действительно ли Бог замкнул двери ковчега снаружи, как это указано в Писании (Быт. 7:16), или их закрыл изнутри Дьявол, как это указано здесь, трудно установить, так как отсутствуют надежные свидетели и невозможно спросить упомянутых авторов J и Р, в этом вопросе читатель предоставлен самому себе.

123

Бытие 7:2.

124

У гностической секты барбелов имеется особая Книга Нории, в которой рассказывается об этой истории. В ней Нория является супругой Ноя (в библейских текстах ее имя не упоминается), которая, однако, не последовала за ним в ковчег, поскольку Бог хотел погубить ее вместе с другими людьми, так как она служила не Ему, а Его врагу Барбеле. И поскольку она была своего рода вражеским агентом, она трижды пыталась поджечь ковчег, что ей не удалось. В другой гностической секте, офитов, Нория фигурирует как дочь Адама, но не играет в этой связи никакой роли.

125

О дальнейших приключениях древогрыза и его семьи подробно повествует английский писатель Джулиан Барнс в своей вышедшей в 1989 г. книге «История мира в десяти с половиной главах». Там же рассказывается, как в конце XV в. древогрыз был обвинен в преступлении, которое он совершил против епископа Гуго из Безансона, — он прогрыз его престол настолько, что стул не выдержал и рухнул под епископом, когда тот уселся на него. Епископ упал, ударился головой о ступень алтаря и с тех пор пребывал в состоянии умственного помешательства. Судебная процедура описана Барнсом во всех деталях, включая вмешательство procureyr pour les insectes, т. е. защитника, которые все-таки не воспрепятствовали вынесению приговора, обязывающего древогрыза покинуть упомянутую церковь в течение семи дней и никогда туда не возвращаться. Документы процесса находятся, однако, в таком плачевном и подгрызенном состоянии, что становится ясно, что древогрыз проигнорировал решение высокого суда. Для Дьявола, после его общения с этим червяком, это не стало неожиданностью.

126

Быт. 9:16 и далее.

127

Быт. 6:16; в отличие от рассказа Дьявола, там речь идет только об одном окне.

128

Рыба во многих отношениях является символом: акростих «Ichthys», что по-гречески означает «рыба», читается как «Иисус Христос, Сын Божий Спаситель» («Jesus Christus…» и т. д.), так что еще в римских катакомбах рыба была священным знаком. Но прежде всего в качестве аллегории Крещения использовалось понятие рыбной ловли, которая, опираясь на Евангелие от Матфея (4:19), трактовалась как спасение верующих из мирского моря. С такой точки зрения Христос для Августина также являлся рыбой, которая в пучине смертности живет жизнью в глубоких водах. В других культурах всё это рассматривается, конечно, по-другому: рыбы могут быть символом плодородия, иногда в фаллической трактовке, они приносят счастье, их знак защищает от дурного глаза, существо в облике рыбы (Oannes) обучает вавилонян наукам. В Китае омонимическое звучание слов, означающих «рыбы» и «изобилие», приводит к идентичности символов, что для рыб имеет даже неприятные последствия, ибо на Новый год необходимо обязательно съесть рыбу, чтобы обрести достаток и изобилие. Для рыб неблагоприятно также то, что ислам разрешает паломникам во время хаджа ловить и вкушать только рыб, но никаких других животных (Сура 5:97).

129

Вода также несет огромное символическое значение, не в последнюю очередь, по той причине, что она является неотъемлемой для человеческой жизни; поэтому в ранних философских дискуссиях, например у Фалеса из Милета, было выведено заключение, что вода — первопричина всей жизни. Дьявол в своих высказываниях ссылается на античную натурфилософию. Другие культуры пришли к аналогичному выводу, в Древнем Египте первоосновой считался Океан Нуна, из которого возникло все живое, а также боги. В еврейской космогонии вода считалась предначальной, и Дух Божий сначала носился над водой (Быт. 1:2). Примечательно то, что вода во многих культурах воспринимается как стихия женского рода, так, в Китае она отнесена к женскому началу Инь. В форме дождя она может иметь мужской род, а именно semen virile, который оплодотворяет землю. В качестве дарящей жизнь вода выступает в христианском обряде крещения: согласно Иоанну (3:5), только те увидят Царство Божие, кто родился из воды и Духа. Наконец, в Коране (Сура 21:31) нам объяснено, что Бог создал человека из воды.

130

Откровение (22:1).

131

Дьявол ссылается здесь на события начала XVI в., вылившиеся в форменную истерию в 1524 г., когда на звездном небе возникло так называемое Большое Соединение (Королевский, или Золотой аспект) — планеты Сатурн и Юпитер показались под одним углом в зодиакальном созвездии Рыб в тригоне воды. В частности, это вызвало самую настоящую панику перед грядущим потопом, охватившую многих людей. Возможно, под впечатлением от этих событий Альбрехт Дюрер создал довольно странную акварель, на которой изображены огромные водяные столбы, грозящие обрушиться на идиллический пейзаж.

132

Здесь имеется в виду битва при Франкенгаузене 15 мая 1525 г. Когда после подбадривающей проповеди Томаса Мюнцера на небе появилась радуга, это явление было воспринято как знак победы, в частности потому, что радуга была выбрана восставшими своим символом, который был изображен и на их боевых знаменах. Княжеские войска, однако, окружили Вагенбург еще во время проповеди и потому смогли внезапно напасть на восставших крестьян и перебить их без особых потерь для себя. Соотносится ли радуга, как современный символ движения за мир, с символикой Крестьянской войны в Германии, требует тщательной проверки.

133

Под народом, который так хозяйственно относится к своим богам, Дьявол подразумевает японцев, к способности которых к культурной адаптации он испытывает своего рода уважение.

134

Дьявол ссылается здесь на судьбу Прометея, который не только создал человеку, но и дал ему огонь, чтобы способствовать стабильному культурному и техническому развитию людей, что, как известно, не понравилось богам, и они приковали его цепями к скале на Кавказе и насылали на него орлов, которые клевали его печень. Если бы у орлов была собственная мифология (а кто знает?), то наказанием для них стало бы ежедневное пожирание одной и той же пищи, а именно печени Прометея. У греков судьба Прометея, укравшего у богов огонь, была трагической и символизировала их пессимизм бытия; восстание людей против богов, против естественного порядка вещей и иерархии окончилось неудачей. Огонь, залог универсального владычества в Космосе, остался и далее в руках богов, а они наказал бунт Прометея вечным проклятием. В период индустриализации в начале XIX в отношение изменилось: Прометей прикованный богами к скале, освобожден, как это называет английский поэт Перси Шелли в 1820 г. в своем стихотворении «Prometheus unbound» (лирическая Драма «Освобожденный Прометей». — Прим. пер.). Наконец, человек взял на себя управление природой, победил богов, стал сам решать свою судьбу, освободил от страданий Прометея и вместе с ним все человечество. Вся гордость нового общественного слоя нашла выражение в этой новой трактовке древнего мифа. Огонь — и с ним ключ к владычеству в Космосе — находился окончательно в руках человека. В целом огонь содержит важный символический смысл и соответственно многозначно интерпретируется, будь это энергия Божественной власти, как в случае с Прометеем, или очищающий огонь (purgarium), который отделяет шлаки от чистой руды (латинское слово «purus», «чистый», этимологически тесно связано с греческим «pyr» — «огонь»), а также разрушительная сила, как тот вечный огонь, которым наказаны будут грешники в день Страшного Суда. Божественное происхождение огня должно быть ясным из того физического факта, что огонь при горении устремляется ввысь, к небу, месту обитания богов, что Солнце являет собой изначальный огонь и что время от времени с неба падают на Землю молнии.

135

Хокусай, собственно Накадзима Тецудзиро (1760–1849), выдающийся японский художник, крупнейший представитель направлений укиё-э и манга. Оставил богатейшее творческое наследие, охватывающее всю шкалу мотивов японского искусства, от исторических и жанровых сцен до изображений животных и растений, Хокусай был к тому же тем японским художником, который с середины XIX в. больше всех привлекал к себе интерес со стороны Запада. Наиболее известным его произведением является обладающая высокой символичностью и выразительностью картина «Волна» из цикла «36 видов горы Фудзи» (1823–1833). Сам жанр укиё-э возник в конце XVI в.; его мотивы — отражение быстротекущего преходящего мира — взяты по большей части из полной удовольствий городской жизни, а также из идеализированной повседневной жизни народа, часто с легким (как в упоминаемой бийдзин-га, или шунга) эротическим оттенком. Позднее, с конца XVIII в., в стиле укиё-э появились ландшафты. Определенный отзвук этой живописи имеет сегодня место в манга, форме японских комиксов, пользующихся популярностью на Западе и являющихся в Японии не только средством развлечения, но и способом передачи информации.

136

Быт. 8:21.

137

О семи печатях говорится в Откровении (5:8). Со снятием первых четырех печатей появились четыре всадника, за ними следовали смерть и разрушение. Снятие пятой печати освобождает мучеников, которые просят Бога о немедленном отмщении за свою печальную судьбу: «И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка святый и истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?» (Откровение 6:10). Эта просьба немедленно исполняется, а после шестой печати произошло великое землетрясение, «И солнце стало мрачно как власяница, И луна сделалась как кровь; И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет неспелые смоквы свои; И небо скрылось, свившись как свиток; И всякая гора и остров двинулись с мест своих; И цари земные и вельможи, и богатые и тысяченачальники и сильные, и всякий раб и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор» (Откровение 6:12–15). Со снятием седьмой печати миру окончательно приходит конец (Откровение 8); семь ангелов трубят поочередно, и с каждым разом на мир обрушиваются новые беды, описанные во всех подробностях, а когда «возгласит седьмой ангел, когда он вострубит, совершится тайна Божия» (Откровение 10:7) и с ней окончится существование этого мира.

138

Трагическая история Онана, который семя свое излил на землю, описана в Бытие 38; о реакции Бога лаконично сказано: «Зло было пред очами Господа то, что он делал; и Он умертвил его» (Быт. 38:10).

139

Отношения между Богом и людьми, прежде всего с отдельными индивидуумами, даются в библейских текстах неоднозначно: с одной стороны, Бог — господин, всемогущий и вездесущий Создатель, непостижимый и неизъяснимый, в конечном счете — недостижимый для людей. С другой стороны, в нужде своей человек может обратиться к Богу за помощью, причем в Библии неоднократно и подробно излагается, что просьбы такие в большинстве своем будут услышаны, особенно если просящий подаст их правильно и надлежащим образом. Стало быть, Библия показывает Бога владычествующего и Бога служащего, который в этом случае, словно атрибут владения, придается отдельному человеку — Бог Авраама. Возможно, такие представления о Боге происходят из Месопотамии, где существовала категория богов, переговоры с которыми были обычным явлением и находились в прямой зависимости «жертва — воздаяние». В этом случае это был личный бог, который наделялся именем клиента и наследовался поколениями. Такой бог управлял повседневными делами, так у него других дел не было. Когда в Библии говорится о Боге Авраама, то, в таком случае, власть Его распространяется на эту персону и его отпрысков, т. е. Он лишается категории всемогущества. В этом смысле Дьявол прав, заставляя задуматься над такой постановкой, когда в притяжательной категории (мой, наш Бог) говорят о существе, которое представляют себе как нечто трансцендентное и выходящее за рамки человеческих масштабов.

140

Можно было бы, да, пожалуй, и нужно заняться подземной историей человечества — от Гадеса до метрополитена. Сквозь эпохи и культуры развивались многочисленные и чрезвычайно различные представления о том, что происходит под землей, несмотря на то, что пещеры на земле предоставляли первые природные убежища в распоряжение человека времен палеолита, и неудивительно, что пещеры уже в ранние времена рассматривались в качестве символов как рождения, так и смерти. Там — в hieros gamos — были рождены боги (Юпитер, Зевс, Митра), но там же одновременно находился вход в Царство мертвых, ведь Гадес и Гель — это подземные пустоты. В соответствии с этим пещеры (или конструктивные элементы в виде пещер) вновь возникают в сакральной архитектуре, как в христианских апсидах, так и в исламских молельных нишах. В XIX в. получила развитие теория о том, что мы в этом мире живем не на внешней поверхности, а на поверхности внутри шара, которая получила название «Hohlwelttheorie» («Теория полой Земли, или Учение о полом мире»), нашедшая своих приверженцев и в Германий. Сама теория была предложена в 1818 г. американским капитаном в отставке по имени Клив Симмс, а затем, спустя несколько десятилетий, развита другим американцем по имени Сайрус Рид Тид. Из нее даже родилась особая религия — корейшизм (корехизм). В Германии эту теорию развивал и популяризировал в 1920‑х гг. Ганс Бендер. Фюрер СС Генрих Гиммлер даже снарядил в 1942 г. соответствующую экспедицию на Балтийское море, которая, однако, не принесла подтверждения этой теории. Сегодня нужно упомянуть, что современные антихристы (Усама бен Ладен, Саддам Хусейн) выбрали себе в качестве главной квартиры разветвленную сеть пещер, чтобы оттуда планировать свой злодеяния и управлять ими. Возможно, на такой выбор оказали влияние не только прагматические, но и физиологические и культурные факторы, на которых можно строить различные спекуляции. (В русской литературе теория полого мира затронута в романах академика В.А. Обручева «Плутония. Необычайное путешествие в недра земли» и «Земля Санникова, или Последние онкилоны». — Прим. пер.).

141

Что такое Святое место, подробно описано у Рудольфа Отто («Святое») и Мирчи Элиаде («Святое и Нечестивое»). В святом месте проявляется трансцендентная сила, присущая миру, тем самым такому месту придается сила и значимость, и в этом смысле оно становится единственно подлинным местом, в то время как прочее пространство без структуры и опоры воспринимается как аморфное. С установлением местоположения святых мест вообще возникает география хаотичного в остальном мира в результате того, что это сакральное место становится точкой отсчета или вообще центром мира, откуда производится измерение остального пространства. В определении такого места повторяется акт творения, в хаос вносится порядок. В мирском плане такое освящение становится более наглядным, если при захвате страны первое знамя водружается на этом месте, так, например, при первой высадке американцев на Луне в 1969 г..

142

Идол Мамон упоминается у Луки (16) и у Матфея (6). Его имя происходит из арамейского языка, где «mammon» означает «владение», «состояние» или «богатство». Отношение Христа к этому однозначно: «Не можете служить Богу и мамоне» (От Луки 16:13, аналогично: От Матфея 6:24). Позднее Мамон всплывает в греческом варианте — «Mamonas» — в византийских магических книгах, а в средневековой схоластике определяется в разряд дьяволов. В «Потерянном рае» Джона Мильтона он даже выступает в роли предводителя группы в войске Сатаны, которая повсюду рыщет за золотом. Идол Мамон олицетворяет не общую ориентацию на действительный мир, а скорее, исключительную направленность на материальные и прежде всего денежные ценности.

143

Здесь имеется в виду землетрясение 25 января 1348 г., эпицентр которого находился вблизи Виллаха в Каринтии, а магнитуда составляла, по оценкам, 7 баллов. Оно унесло около 10 000 человеческих жизней. Землетрясение ощущалось во всей Центральной Европе от Любека до Флоренции. Для некоторых современников оно приобрело особое значение, так как, вопреки пророчествам священных писаний, Град Господень не остался нетронутым и даже обрушилось несколько церквей. В Псалме 45:3–5 сказано: «Посему не убоимся, хотя бы поколебалась земля, и горы двинулись в сердце морей. Пусть шумят, воздымаются воды их, трясутся горы от волнения их. Речные потоки веселят Град Божий, святое жилище Всевышнего». Однако это землетрясение дало шокирующий опыт, так как наглядна показало, что и для верующих нет на земле надежного места. Доброго христианина должен был повергнуть в неуверенность тот факт, что верующие умирают или впадают в нищету, в то время как сытые негодяи продолжают жить и благоденствовать. Некоторые негоцианты исполнились далеко идущих опасений, ибо в Откровении было пророчество, что о конце всех дней возвестит мощное землетрясение, и потому они в последующие за катастрофой дни вернули всем должникам проценты, чтобы убавить свои грехи перед грядущим днем всех дней. Это диктовалось и актуальным состоянием общества, ибо в поисках причин и виновников катастрофы взоры всех обратились к ростовщикам и евреям, которых за их бесчестную торговлю можно было объявить виновниками всех бед. Опасения того, что это не ограничится региональным событием, подогревались тем, что без особого труда можно было отыскать целый ряд знамений, которые незадолго до этого возвещали о большом несчастии: нападение саранчи в 1338 г., солнечное затмение годом позже, пожар 1342 г., ураганы и наводнения, а в 1343 г. случилось самое большое несчастье — повышение налогов (как таковое, оно не было предсказано в Откровении среди прочих напастей, но, по человеческим меркам, вполне могло быть включено в их число). Затем 1348 г. приготовил и без того обнищавшим европейцам Великую чуму, которая унесла сотни тысяч жизней. Некоторое послабление дал чрезвычайно богатый урожай винограда в 1349 г. То, что землетрясения разрушают не только дома и города, но и мировоззрения, показало Лиссабонское землетрясение 1755 г., которое показало, как один природный катаклизм разочаровывает людей в их современных надеждах на то, что они могут овладеть природой или, по крайней мере, укротить ее силы. Сегодня, несмотря на все успехи техники, люди еще не дошли до того, чтобы искусственно вызывать землетрясения, правда, успешно создают его опустошающие последствия: бомбардировки Герники, Ковентри, Дрездена или Токио, не говоря уже об атомных взрывах в Хиросиме и Нагасаки, дали вполне сравнимые с землетрясением разрушения. В этом смысле атака на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке 11 сентября 2001 г. дает высоко символический эффект — и Град экономического божества не защищен от нападения злых сил.

144

Город может вызвать страх и ненависть уже одним фактом своего существования, особенно у тех, кто в силу своего религиозного мировоззрения мечтает вернуться назад в пасторальный рай, в естественное состояние. Отвержение города наблюдается постоянно, в разные времена и при различных обстоятельствах; английский поэт Перси Шелли пишет в начале XIX в.: «Город — это ад, как Лондон», и, принимая во внимание царившие в то время нравы, не совсем неправ. В дебатах о событиях 11 сентября 2001 г. указывалось на то, что, с точки зрения покушавшихся, не только башни-близнецы, но, по меньшей мере, сам город Нью-Йорк был вполне уместным символом ненавистного им мирового порядка. При этом речь шла не только об этом городе как центре капитализма, но, скорее, о многообразии и разнузданности, другими словами, хаосе огромной метрополии, которая тем самым далеко отошла от первоначального, ясного и четкого порядка, который лежал в основе плана ее создания (как бы ни выглядел этот план и какой бы информацией мы о нем ни располагали). По логике террористов, уже достаточно скверно, что люди были изгнаны из Рая, но не следует усугублять это несчастье созданием такого города, как Нью-Йорк.

145

Земля Сеннаар, где находились города Вавилон, Эрех, Аккад и Халне, упоминается в книге Бытие 10:10.

146

Иаков был одним из первых, кто путешествовал на небо, о чем сообщается в книге Бытие 28:12 и далее: «Вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней». Использование лестницы, чтобы подняться на небо, относится к ранним религиозным идеям во многих культурах, как, например, символические ступени пирамид. В метафорическом смысле они означают различные ступени, по которым должен взобраться человеческий дух (душа), чтобы обрести близость к Богу. О вознесении на небо в общем смысле, с помощью ли лестницы, или вместе с ангелом, или другим божественным существом, говорится во многих культурах, однако требуемый уже сейчас доступ к небу относится к великим надеждам почти всех религий. Так, о Мухаммеде говорится, что он из Иерусалима поднялся по лестнице до седьмого неба (или проскакал туда на своем верном коне, что, однако, вызывает вопрос, почему такая милость была оказана лошади). В этом смысле небо является утопией, причем не только во временнóм аспекте (в конце всех дней), но и в пространственном (за пределами этого мира, собственно на небе, хотя избранный может туда добраться). Современная утопия деконструировала эту взаимосвязь, перенеся цель всех надежд, альтернативу существующему миру, в категорию времени, измеряемого, однако, человеческими масштабами, так что, по крайней мере, существует шанс увидеть лучший мир при собственной жизни. Сюда следует добавить, что такой лучший мир может быть создан в результате активной деятельности человека, не ожидая решения далекого и отсутствующего Бога, прежде чем реализуется мечта о Рае. Сюда же могут быть отнесены представления о естественной эволюции, если допустить, что природа развивается, согласно «scala naturae», от низших к более высоким, или, по крайней мере, от простых к комплексным формам жизни (временно возглавляемым человеком). В этом случае становится ясно, что даже естественно-научные теории во многом обязаны специфическому культурному фону и не могут отрицать наличие такого наследства.

147

В Книге Бытие говорится, что было время, когда у людей был общий язык: «На всей земле был один язык и одно наречие» (Бытие 11:1). С тех пор как в Вавилоне были перемешаны языки и наречия, людей не оставляла тоска по тому единому и, наверное, совершенному языку. Умберто Эко в своей вышедшей в 1993 г. книге «В поисках совершенного языка» описал эту мечту. Многие выдающиеся мыслители, начиная со Средних веков, были просто одержимы этим и возлагали огромнейшие надежды на то, что однажды они смогут найти или сконструировать подобный язык. Если исходить из того, что все люди равны, поскольку равно были созданы Богом, то различия между религиями, культурами и народами вызваны лишь в незначительной степени расхождением интересов, но главным образом являются результатом семантических конфликтов, т. е. непосредственно последствием Вавилона. И наоборот, если можно было бы найти изначальный единый язык, то это решило бы большинство проблем. Философ Лейбниц полагал, что с помощью такого языка мы получим в наше распоряжение «арбитра в спорах, толкователь понятий, весы для взвешивания вероятностей, реестр всех вещей», и язык этот, «куда бы он не пришел, он, естественно, принесет с собой истинную религию». На самом деле, во многих культурах владение (правильным) языком понималось как признак цивилизации, и, соответственно, греки называли чуждые им народы варварами, которые могли говорить только «варвар» и, следовательно, не имели никакой культуры.

148

Уныние («acedia») или «печаль» («tristitia») сердца считается одним из семи смертных грехов и, возможно, является тягчайшим из них, ибо оно означает отсутствие надежды на спасение и, тем самым, недоверие Богу в Его намерениях или, по крайней мере, в Его способностях. Вилем Флюссер, написавший в 1993 г. «Историю Сатаны», считает этот грех особенно провокационным и соблазнительным, ибо он скрывается за «холодной, развязной, благовоспитанной, дружески улыбающейся, мягко вспыхивающей, всезнающей и ничего не знающей» позой, которая не производит впечатления грубой или пошлой, а ее истоки таятся не в хаотических глубинах человеческой души, а, скорее, в плодах знаний, познания и интеллекта. В древнегреческой медицине меланхолия относится к четырем темпераментам, характеризуется тяжелой кровью, т. е. замедленным движением крови в кровотоке, что ведет к печали, связанной с бедноетью инициативы, и, стало быть, перемежает уныние с грустью. Представление о печали и унынии сердца как о грехе встречается в Новое время у Артура Шопенгауэра, который развитие мира видит как взаимодействие воли и представления, так что отказ от воли, неготовность применить ее, угрожает самому существованию мира. Для Шопенгауэра воля не является объективным суждением, это «слепая воля, как влечение к жизни, жизнерадостность, стойкость, — то же, что заставляет расти растение. Эту жизнерадостность можно сравнить с веревкой, протянутой над сценой человеческого мира, на которой марионетки висят на незаметных нитях». Не будет этого каната, тогда ослабнет жизнерадостность, что «выражается в ипохондрии, сплине, меланхолии; ее полное исчезновение — в склонности к самоубийству, которое и совершается по ничтожному, даже просто воображаемому поводу, поскольку человек как бы ищет ссоры с самим собой, чтобы убить себя, как иногда ищут с подобной же целью ссоры с другими». Вот что можно прочитать в третьей книге его главного сочинения «Мир как воля и представление». В четвертой книге Шопенгауэр связывает грусть с познанием. Там можно прочесть следующее: «В общем и целом данная гению меланхолия покоится на том, что воля к жизни тем явственней воспринимает нищету своего состояния, чем более светлым интеллектом она озарена» (Москва. Наука, 1993, перевод М. И. Левиной). Если с этим видом познания увязывается и, скорее, пессимистическая оценка собственных возможностей действия, т. е. способностей к изменению нищеты, то отсюда непосредственно вытекает уныние, причем не как чистая леность, а как высшая форма познания необходимости. Таким способом лучше было бы описать, скорее, позицию интеллектуалов, которые, как писал в начале 1980‑х гг. немецкий автор Петер Слотердейк, все критикуют, но не могут собраться и действовать, поскольку «раз все стало проблематичным, значит, где-то безразличным» («Критика циничного разума», 1981). Дьяволу, который создал свой мир как алгоритм постоянного становления, действительно должна показаться грехом такая позиция,.а именно — умиротворенное удовлетворение состоянием мира, который все-таки ожидает своего усовершенствования в будущем.

149

Конечно, данное утке имя — Людвиг — явный намек на австрийского философа Людвига Витгенштейна, который специально занимался лингвистической философией. Дьяволу особенно пришелся по душе его «Логико-философский трактат» (русский перевод 1958 г.).

150

Каббала — особая форма еврейской мистики, развившаяся в раннем Средневековье, вероятно, в Испании. Само название («Kabbala» — значит «традиция») указывает на то, что ее приверженцы считали себя истинными толкователями священных текстов и, тем самым, веры. Для каббалистов было важно прежде всего расшифровать сокрытые в тексте Торы послания, т. е. расшифровать истинный смысл писаний и на этой основе, с одной стороны, найти тесный и прямой контакт с Богом, а с другой — творить чудеса, произнося сакральные имена и высказывания. Одним из главных произведений, оказавших весьма широкое воздействие, далеко выходящее за рамки Каббалы, была созданная в конце XIII в., вероятно, Моисеем Леонским (Моше де Леон), книга «Зогар» («Книга сияния», с намеком на Книгу Даниила 12:3, где сказано: «И разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде — как звезды, во веки, навсегда»). Влияние Каббалы, вплоть до развития современной науки в конце Средневековья, очень многообразно и до сегодняшнего дня прослеживается еще в определенных эзотерических кругах.

151

В вавилонском Талмуде рассказано о раввинах Ханина и Оссайя, которые каждую пятницу занимались «Книгой Творения» и с ее помощью сотворили трехгодовалого теленка, которого в субботу употребили в пищу.

152

Представление, будто мир читаем, может быть прочитан или поддается прочтению, имеет старую традицию в европейской истории духовного развития (философ Ганс Блюменберг посвятил этой метафоре целую книгу «Читаемость мира», 1981). Сюда же входит допущение, что мир познаваем не только через чувственные впечатления, но и интеллектуально, т. е. может быть осознан с помощью разума, духа. Блюменберг обращает внимание на то, что когда говорят о развитии в связи с процессами, происходящими в мире, то это понятие связано с латинским смыслом слова «evolution», которым обозначается развертывание свитка. Представление о том, что вполне может существовать нечто вроде «Книги природы», которую способен прочитать человек, приближает ожидание того, что страницы такой книги простираются не только до сегодняшнего дня, но и дальше, так что в ней можно будет узнать переформированное будущее. Вопрос о том, как может выглядеть такая книга и, прежде всего, каким языком она написана, вызвал в Европе самые разнообразные дискуссии: в Каббале под ней понималась (практически в физическом виде) Тора, тексты которой необходимо анализировать и интерпретировать, для современных естественных наук она должна быть записана языком математических уравнений, а для орфистов, секты VI в. до н. э., язык, которым была написана эта книга, составляли музыка и математика.

153

Вопрос о том, доступна ли человеку истина мира (независимо от того, каким способом) или же человек может воспринимать только определенные знаки, которые он, в зависимости от эпохи и культуры, каждый раз вынужден интерпретировать заново, относится к важным, существенрым и, к сожалению, до сих пор безуспешным дискуссиям в духовной истории человечества. В этой истории различимы флуктуирующие фазы, что, собственно говоря, пробуждало в некоторые периоды надежду обрести часть действительной истины больше, чем в другие периоды. Например, для Августина не могло вообще существовать аутентичное познание природы человеком, поскольку ревнивый Бог не хотел передать человеку знаний о своем Творении больше, чем это было необходимо. В противоположность этому наука долгое время пребывала в уверенности, что можно раскрыть законы природы, вплоть до мельчайших деталей, путем постоянного наблюдения. С того момента, как Вернер Гейзенберг открыл в начале XX столетия, что некоторые из наблюдаемых нами процессов протекают именно потому, что мы их наблюдаем, такая уверенность исчезла. Сегодня исходят, скорее, из того, что мир в том виде, как он представляется наблюдателю (но и участнику), конституируется восприятием, причем под этим понятием объединяются не только чувственные, но, прежде всего, психические и культурные процессы; сенсорные раздражители оцениваются, классифицируются и обрабатываются по определенным правилам. Еще неоплатоник Плотин писал в своих «Эннеадах»: «Если, например, некоторые люди спали всю свою жизнь, то за вероятностное и убедительное они принимали бы только свои видения во сне; разбуди их кто-нибудь, и увиденное открытыми глазами они не сочтут достоверным и уснут опять». Эти правила обработки восприятий вырабатываются на базе индивидуальной предрасположенности, а также культурной, т. е. социальной формы. Вопрос о том, достоверны ли наши знания о мире, заменяется вопросом, окажутся ли они соответственными данной ситуации, т. е. способствуют ли выживанию. Таков тезис Фрэнсиса Бэкона, согласно которому истина (verum) соответствует пользе (utile).

154

Не все религии легитимизируют себя при помощи священных писаний, поскольку есть вопрос, какие книги и тексты могут быть признаны таковыми. Как в иудаизме, так и в христианстве имеется множество апокрифических текстов, которые по каким-то причинам никогда не включались в канонические священные писания или в определенный момент были исключены из их числа. Дискуссии по этим вопросам зачастую вели к схизме, когда определенные группы именно такой апокрифический текст чтили особо и потому не были признаны официальной традицией. Список канонических новозаветных писаний в том виде, как он и был утвержден на соборах в IV в., составлялся, исходя не столько из критерия подлинности, сколько из критерия полезности; включалось то, что способствовало укреплению Церкви и веры. Так, до того времени Деяния Апостолов, написанные разными авторами, рассматривались, скорее, как литературное произведение, ни к чему не обязывающее Церковь. То же касается и некоторых Посланий апостола Павла, возникших довольно поздно, на рубеже II в. В исламе ситуация представляется иной, ведь текст, переданный людям Богом, был зафиксирован и записан в довольно раннее время, однако после смерти Пророка он не мог легитимировать текст Корана. Такая неуверенность относится к хадисам, устным преданиям о словах и действиях Пророка, которые, несмотря на раннюю письменную фиксацию текстов, вызывают споры среди ученых и различных религиозных и философских школ.

155

Заметив, что в книге истории еще имеются чистые и незаполненные страницы, Дьявол затрагивает еще один немаловажный спорный вопрос, каким образом может быть выстроена история человечества, или она уже зафиксирована, хотя бы в рамках движущих ею законов, и потому ее можно предсказывать, зная эти законы. Над этим ломали голову многие великие люди, и можно найти свидетельства в пользу обоих высказываний: Цицерон вывел формулу — «historia magistra vitae», исходя, не в последнюю очередь, из понимания того, что история циклична. Циклический характер истории соединяет будущее напрямую с прошлым, словно кошка, кусающая себя за хвост, поэтому из истории можно вынести уроки на будущее. Аристотель, напротив, считал будущее неясным и отказывал исторической науке в прогностическом содержании. Даже если принять, что в истории человечества существуют определенные закономерности, это все равно оставляет без ответа вопрос, связаны ли эти закономерности с целями и задачами, ибо необходимо выяснить, кто — Бог или люди — ставит цели и какими мотивами этот кто-то руководствуется. То, что такие соображения отнюдь не носят эзотерический характер, показывает все возраставшая до недавнего прошлого популярность марксизма, который постулировал четко описанные законы общественного развития, избежать которые человек ни как личность, ни как часть группы (класса) не может.

156

Китайский шрифт развился в течение нескольких тысячелетий на основе рисованного письма и стал сложным, комплексным, образным (иероглифическим) письмом. Сколько появилось за это время иероглифов, вопрос спорный, во всяком случае — несколько десятков тысяч. Благодаря возможности комбинирования относительно простых основных знаков (радикалов) для получения новых знаков, китайский язык способен гибко отражать новые понятия. Понятие «астронавт», например, передается с помощью комбинации следующих знаков: «человек, который летит сквозь воздух». Поскольку в китайском языке существует больше знаков, чем слогов, для фонетического выражения могут стоять различные знаки, так что в звуковом воспроизведении смысл определяет контекст, в то время как написание остается одинаковым. В этом смысле шрифт и язык независимы, и китайское письмо действительно пригодно для универсального употребления. Это письмо используется не только в Китае и Японии (кандзю), но и в Корее, и во Вьетнаме, где оно имеет другую фонетическую основу.

157

В VII в. нашей эры буддийские монахи под руководством некого Цзин Ваня все известное им знание поместили в пятнадцать тысяч стел, которые до сих пор сохранились близ Храма Неба под Пекином.

158

Почти во всех мировых религиях неприятные стороны жизни связывают со сверхъестественными силами (демонами и богами), и таким образом Зло также приобретает нуминозное (божественное) качество, пользуется уважением и почетом. В политеистических религиях часто один из богов несет ответственность за то, что он изменяет и нарушает в целом добротный план творения другого (других), так что он не соответствует более интенциям Творца и оказывается вредным для человечества. Часто эта фигура подается как злодей, проходимец и обманщик — трикстер (trickster), который портит творения Создателя в результате своего неумения или злых намерений. Среди скандинавских богов таковым является Локи, коварство которого приводит к гибели молодого бога Бальдура и, в конце концов, вызывает Рагнарёк, последнюю битву. В то время как политеистические религии трактуют Зло как один из многих аспектов в семействе богов, выделяя для этого соответствующего бога, монотеистические религии должны как-то объяснить возникновение и продолжительное существование Зла, коль скоро в основе такой религии существует добрый творец (theos philanthropos). Они и делают это, возлагая чаще всего ответственность за это на самих людей и их поступки (грехопадение, первородный грех). Во всяком случае, в этих религиях наблюдается тенденция, по крайней мере в народных вариантах толкования, признавать, кроме того, демонов и злых духов, которые появились после восстания против Доброго бога (тем самым поступки людей и их ответственность, естественно, ставятся под сомнение, поскольку грехи люди совершали не по собственной инициативе, а были совращены этими самыми бесами).

159

Заявление Дьявола о том, что он не должен печься о законах, которые сам и издает, звучит цинично и является таковым. Сослаться, кстати, можно на то, что Карл Шмит («Политическая теология», 1922) определяет суверенитет правителя именно этим пунктом: суверенен тот, кто решает вопрос о введении чрезвычайного положения, причем решает, назрело ли такое положение, а также о том, что в этом случае должно быть осуществлено. Далее, во время чрезвычайного положения перестает действовать обычная правовая система, правитель не придерживается ее и выходит из-под контроля (народа, парламента и пр.).

160

Во времена относительно простых средств передвижения и слабо развитой инфраструктуры путешествия превращались в нелегкие испытания, связанные с различными опасностями для жизни и здоровья. Многие путевые заметки, в том числе и современных путешественников, наглядно показывают, в какие приключения приходится пускаться путешествующим. Поэтому семимильные сапоги, которые получил Петер Шлемиль в обмен на собственную тень, были очень хорошим предложением, ведь благодаря им можно было развить скорость до 600 км/ч, что стало возможным только в середине XX в. с появлением самолетов.

161

Мастер Кʹунг стал известен на Западе под именем Конфуция. Он жил между 551 и 479 гг. до н. э. в Шаньдуне, одной из восточных провинций Китая. Хотя на протяжении многих лет он занимал при различных дворах пост советника, при жизни ему не удалось оказать существенное влияние на политическое развитие страны. Только после смерти его учение стало пробивать себе дорогу в жизнь в Китае, сохранив свое значение до нашего времени. Конфуций не был основателем религии традиционного типа, хотя религиозные элементы играли важную роль в его политико-философской системе. Небо, которое Конфуций считал мыслящим существом, ставит перед людьми абсолютные нравственные требования, охватывающие обязанности и добродетели как правителей, так и их подданных. Познать эту волю Неба и выполнять ее на Земле является в равной степени задачей философии и политики. Правитель (император) является третьим в союзе с Небом и Землей. Он — хранитель заветов Неба и должен достойно и по совести выполнять его указания. Народ, должен учиться добродетелям, без которых невозможно существование общества. Расцвет и падение империи зависят от нравственного поведения властителя и его министров. Подданный может сделать свою жизнь счастливой, следуя Небесной воле. Вопросы, какова внутренняя структура Неба, какие мотивы побуждают его волю, какие планы существуют у Неба относительно мира и людей, мало интересовали Конфуция. Для него было важнее, как следует вести себя по отношению к заданным константам. Например, «можно почитать духов и демонов, но следует держаться от них подальше». Разработанные им философская система и теория государства до сих пор играют важную роль в восточноазиатском культурном регионе. Некоторые китайские политики, как, например, бывший премьер-министр Сингапура Ли Куань Ю, объясняли успех южноазиатских стран в 1990‑е гг. превосходством конфуцианства по сравнению с западными религиозными системами. Действительно, конфуцианство ставит на первое место определенные добродетели — долг, труд, дисциплину, которые аналогичны аскетическому протестантизму, существенно способствовавшему развитию капиталистической экономики. С другой стороны, в конфуцианстве огромное значение имеет семья, что в немалой степени способствует развитию предпринимательства, однако препятствует возникновению крупных капиталистических концернов, основывающихся не на семейной кооперации.

162

Относительно понятия «пневма» (pneuma) и его значения для греческой философии и представлений гностики см. прим. 49 к главе «Книга Бытия».

163

Понятие «периферия» тоже имеет важное значение, ибо только с края можно вообще определить, где находится центр. Куда бы подевалось урбанистское высокомерие, не будь села? И иногда, к огромному удивлению горожан, великие преобразования начинаются именно в провинции, в отдалении от тех мест, где они в один прекрасный день начнут действовать во всю силу, словно поначалу без помех и излишнего внимания они копили силы для штурма городских бастионов. Иногда провинция становится анклавом возможностей, пристанищем, откуда дух времени черпает новые импульсы. Действительно, многие разработки, приведшие в конце концов к Промышленной революции, возникли там, где структура сословного общества не была выражена ярко, т. е. в сельских областях, где не было цеховой иерархии и которые были отсталыми в экономическом и социальном плане по сравнению с центрами торговли и ремесел. Вопрос о значении периферии вновь встал в настоящее время со всей остротой, особенно после событий 11 сентября 2001 г.: с одной стороны, на Западе безрассудно привыкли к значению собственной силы и могущества центров, дескать, это мы диктуем в подобающей случаю форме остальному миру моду и мораль, ибо в чрезвычайной ситуации решают не этические принципы, а экономическая мощь и близость к нашей (западной) культуре. С другой стороны, за это время стало более чем очевидно, что периферия не собирается дольше мириться со своей незначительностью и вполне располагает необходимыми средствами, чтобы доставить центрам неприятности. Во всяком случае, непредвзятый взгляд на историю показывает, что социальное и региональное распределение ролей между центром и периферией носит временный характер и может измениться. По меньшей мере, следовало бы усвоить, что центры каждый раз заново должны напрягаться, чтобы сохранить свои роль и могущество.

164

Понятие «Спасение» относится к важнейшим и самым красочным почти во всех религиях, это, без сомнения, вызвано тем, что Оно является одной из самых существенных функций религии, объясняет наличие в этом мире очевидного страдания и предлагает правила поведения по отношению к нему. В этом вопросе религии отличаются прежде всего в том, каким образом человек приобщается к наслаждению Спасением. Большинство религий исходит из того, что для этого требуется власть богов в смысле акта милосердия или осуществления заключенного однажды договора, который определяет обязанности человека и конституирует право на Спасение. Интересно, что в еврейском языке понятие, используемое для обозначения Спасения, происходит из правовой системы, где оно означает «выкуп» или «избавление» от ущербной правовой ситуации; точно так же понятие «вина» имеет сегодня особенно ярко выраженную имущественно-правовую коннотацию. Theos sôtêr — Бог-Спаситель. К Нему взывают, чтобы Он избавил как от конкретного, так и от абсолютного Зла, т. е. как от личных временных страданий, так и для того, чтобы положить конец этому миру, воспринимаемому как скверный и злой, а на его месте восстановить добрый порядок, который не утрачен навсегда. В некотором роде противопоставлением этому является буддизм, который, правда, точно так же открывает возможность спасения, однако без вмешательства богов, а путем правильного поведения самогó индивидуума, т. е. через аутосотеризм.

165

Бабушка — единственная родственница, которую в немецкой традиции приписывают Дьяволу (черту); считается, что она в состоянии обуздать черта, как это имеет место в сказке о черте и трех золотых волосках (сказка братьев Гримм. В ней король обещает выдать свою дочь замуж за героя, если он спустится в ад и добудет у черта три золотых волоска. — Прим. пер.). В англосаксонской традиции Дьяволу придают иногда мать (как у Шекспира), а иногда — жену (dam), и в этом случае это, конечно, Лилит, которая после ухода из Рая искала пристанища у демонов. Иногда речь идет о дочерях Дьявола, деятельность которых предполагается, прежде всего, в портовых городах, что, принимая во внимание царивший там во все времена разврат, не может вызывать удивления. Примечательно, однако, что в любом случае с чертом обычно не связывают никаких родственников мужского рода, что, конечно, многое говорит о позиции религии по отношению к женщинам. (В русской народной традиции также фигурирует чертова бабушка, но чаще упоминают чертову мать. — Прим. пер.).

166

Единственной женщиной, играющей в христианской традиции особую роль, является Мария, благословенная среди дев родить Сына Божия. Соответственно в некоторых сектах гностиков для Триединства употребляется формула — Отец, Мать и Сын.

167

Словом «magoi» («маг», «волхв») в Античности обозначали первоначально священнослужителей в персидских религиях, занимавших важные позиции в государстве и обществе. Источники дают противоречивые сведения об их задачах и обязанностях в исполнении соответствующих религиозных ритуалов, во всяком случае, укоренилось мнение, что они пользовались определенными магическими ритуалами, использовали астрологию и толкование снов. В Новом Завете маги появляются как трое мудрецов с Востока (Матф. 2:1), пришедших почтить новорожденного Иисуса и принесших Ему подарки. В этой связи представляет интерес, что царь Ирод убеждается в том, что в Израиле свершается великое событие, не только через мудрецов, которые пришли к этому выводу на основе научных наблюдений и исследований («Мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему» [Матф. 2:2]), но и через вынесших свое суждение книжников («И собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу? Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано чрез пророка» [Матф. 2:4–5]). Этот небольшой рассказ свидетельствует о том, что в науке постоянно имеет место некое противостояние традиции (писаний) и эмпирии (наблюдений). В магии главным образом делаются попытки с помощью определенных ритуалов повлиять на волю и действия метафизического существа. Если между действиями богов и событиями на земле существует взаимосвязь подобно причине и следствию, то в этом случае есть смысл оказывать влияние на богов, чтобы получить определенные желаемые результаты. Если при этом исходить из того, что воздух в качестве коммуникативного медиума имеет важное значение и что Бог одним лишь Словом создал все вещи, то тогда и человек может влиять на реальность, произнося слова и называя имена (при условии, что он знает правильные слова и имена). В определенном смысле к волшебным (магическим) словам может быть отнесено и благословение, которое дается в рамках церковных ритуалов.

168

Рассказ Дьявола о юных годах мальчика Иисуса и о Его часто довольно странных поступках основан на апокрифическом «Евангелии детства от Фомы», заключающем в себе сказания о детстве Иисуса. Этот текст, в основном его главные части, возник во II в., возможно в среде гностиков, маркозийцев, на греческом языке. В библейских Евангелиях содержится относительно мало сведений, за исключением рассказа о двенадцатилетнем Иисусе в храме (Л. 2:41–52), о детстве и юности Иисуса. Наряду с упомянутым Евангелием эту брешь заполнили «Первоевангелие Якова» (возникло также во II в.) и «Подложное Евангелие Матвея» (VIII или IX вв.).

169

Вопрос, почему именно еврейский народ, а не какой-либо другой был избран Богом, остается неясным, и в тексте Библии об этом ничего не говорится. Там особая связь между Богом и Его избранным народом объясняется скорее генеалогически, при этом более или менее прямое происхождении еврейского народа от Адама и Евы объясняется с помощью пространных генеалогических таблиц (см., напр.: Быт. 5). Такое соотнесение происхождения собственного народа с началом мира не столь редко, в частности японцы убеждены, что, по меньшей мере, их владыки, а, возможно, и весь народ произошли от богини Солнца Аматерасу. Тот факт, что даже при жизни Адама и Евы существовали уже другие народы, становится ясным из Книги Бытия (4:16): «И пошел Каин от лица Господня; и поселился в земле Нод, на восток от Едема». Впоследствии не было такого народа, принявшего христианство, который не был бы твердо уверен в том, что он избран Богом (god's own people, god's own country) и не искал бы, как следствие, определенных для себя привилегий. Но быть избранным Богом народом имеет не только хорошие стороны, что отражено в еврейской мифологии, ибо одновременно Бог много требует от избранного народа.

170

Рассказ о посещении Иисусом Гадеса изложен согласно второй части апокрифического «Евангелия Никодима» (главы 17–27). В этом описании интересно то, что речь и нем идет не об абстрактом Аде, а о пещере, подземном мире, поданном согласно греческим представлениям, где правит опять же греческий бог Гадес, в то время как Дьявол находится там в качестве гостя и не обладает никакой властью над этим местом.

171

Итальянской святой Катарине Сиенской во сне однажды явился Иисус и взял ее себе в невесты; в знак обручения, как она сообщила, Иисус надел ей на палец кольцо, и это кольцо было не чем иным, как крайней плотью, которую удаляют при обрезании.

172

Представление о пургаториуме, или Чистилище, возникло только в Средневековье, когда потребовалось разъяснить, что происходит с людьми, которые были недостаточно хорошими, чтобы сразу быть взятыми на Небо, или не совсем плохими, чтобы получить вечное проклятие и очутиться в Аду, т. е. с большинством людей. Им должна быть предоставлена возможность очищения и после завершения жизненного пути, чтобы судьба их душ была решена не в момент смерти, а в день Страшного Суда. Чистилище, таким образом, является очищением, равно как и наказанием, в конце которого ожидается освобождение от всех грехов. Продолжительность пребывания в Чистилище, естественно, связано с образом жизни на земле, поэтому имеет смысл не только доверяться воздействию Чистилища, но уже в этом мире вести по возможности праведную жизнь. Поскольку души во время пребывания в Чистилище продолжают существовать, позднее пришли к идее, что человек сам или его потомки могут оказывать влияние на ситуацию в Чистилище, читая по этим бедным душам службы и молитвы или принося другие жертвы, чтобы таким образом смягчить наказание и сократить время пребывания души в Чистилище. Проведение этой идеи в жизнь хотя и ускорило раскол Церкви, когда особенно возросло недовольство по поводу индульгенций, но зато вызвало приток денег в церковные кассы (и дало возможность осуществить возведение блестящего нового собора Святого Петра в Риме).

173

Беседа между Иисусом и Дьяволом подробно описана у Матфея (4:1–11) и у Луки (4:1–13). В обоих рассказах Дьявол быстро прекращает свои попытки, но не потому, вероятно, что ему не приходили в голову новые искушения (не следует недооценивать творческие способности Зла), а, очевидно, по той причине, что он заранее был убежден в бесплодности своих усилий, причем ему должно быть изначально ясно, что он мог бы своими предложениями совратить человеческую часть Иисуса, но отнюдь не Божественную, ибо что может предложить Дьявол Всемогущему Богу?

174

Симон Киринеянин упоминается в Новом Завете («И заставили проходящего, некоего Киринеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его» [Марк 15:21]: «И когда повели Его, то, захвативши некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом» [Лука 23:26]). Симон, вероятно, происходил из Киренеики, что расположена в современной Ливии, о чем свидетельствуют и нееврейские имена его сыновей. Тезис о том, что он был вместо Иисуса распят и умер, выдвигается в некоторых гностических текстах, в основном у Василида. Этот тезис должен показать, что Сын Божий даже в такой критической ситуации оставался хозяином положения и был способен без проблем избежать козней плохо настроенных по отношению к Нему властителей мира архонтов, более того, Он смог при этом подвергнуть их осмеянию. В «Апокалипсисе» Петра, одном из гностических текстов, найденных в Наг-Хаммади, сказано по этому поводу следующее: «Спаситель сказал мне: "Тот, кого ты видишь, радостного и смеющегося, там наверху, у креста, есть живой Иисус. Но тот, кому во длани и стопы вбивают гвозди, есть Его плотское воплощение, которое подменено"». И в Коране (Сура 4 и 155 и далее) мы находим аналогичные указания: «А они не убили его и не распяли, но это только представилось им». Вопрос о том, что произошло с Иисусом дальше, вознесся ли Он тотчас, как Сын Божий, на небо или еще бродил по земле, как человек, остается спорным. Существуют теории, что Он отправился в Индию и/или Японию, чтобы проповедовать там, но есть сообщения, как это имеет место в ранних сочинениях Тацита, что Он еще в течение сорока лет после своей смерти якобы устраивал восстания в Риме.

175

Здесь в своей аргументации Дьявол повторяет философа Эрнста Блоха («Атеизм в христианстве», 1968), который задается вопросом: «Обязательно ли быть Сыном Божьим, чтобы бродить после своей смерти, или это было доказательством мессианства?». Блох указывает на то, что еще в Ветхом Завете было сказано, что проклят пред Богом всякий повешенный (Второзаконие 21:23), теперь же, в случае Иисуса, именно то обстоятельство, что Он был распят, вообще делает Его владыкой и Христом (Ап. 2:36). Воскресение из мертвых во многих религиях не представляет собой ничего необычного, именно так объясняется смена времени (день, месяц, год). Бог, отвечающий за плодородие, умирает осенью и возрождается весной. Однако в христианской традиции такая способность сохраняется только у Иисуса; те же, кому позднее удавалось преодолеть смерть (вампиры, призраки и т. п.), достигали этого благодаря пакту с Дьяволом или своим дурным поступкам.

176

Вопрос о том, в каком соотношении воплощены у Иисуса божественное и человеческое начала — как бы эзотерически ни прозвучал бы он сегодня — долгое время приводил на заре христианства к серьезным, частично даже военным конфликтам, при этом не всегда было ясно, вызван ли такой конфликт действительно серьезным теологическим спором или являлся узаконенным религией поводом для устранения противника.

177

Предложение идола Мамона продавать еще и мочу Иисуса не столь уж странно, как это может показаться на первый взгляд. В Средние века французским королям приписывалась исцеляющая сила, приобщиться к которой можно было простым прикосновением или через их мочу, которой торговали весьма успешно. На самом деле среди многочисленных реликвий, относящихся к личности Иисуса, находятся Его пеленки (в которых вообще-то не было нужды, поскольку Его тело не давало выделений), а также крайняя плоть, которую удаляют у мужчин при обрезании. Существуют также платки, пропитанные Его кровью или потом. В Вифлееме находится кусочек белого известняка, который считается засохшим молоком Марии. Реликвии, относящиеся не только к Иисусу, но к другим мученикам и святым, играли в христианстве, как и во многих других религиях, всегда очень важную роль, например зубы Будды в Канди, на Шри-Ланке. Иногда кости святых рассекали и дробили, чтобы дать возможность как можно большему числу людей приобщиться к целительной силе мощей. За этим кроется, в частности, современное соображение, что даже небольшая часть святых мощей сохраняет всю полноту целительной силы. Сегодня такую систему назвали бы фрактальной, в которой каждый ее элемент сохраняет в равной степени структуры и свойства всей системы. За овладение реликвиями тоже велись войны, совершались грабительские набеги, и идол Мамон был прав, подчеркивая, какие огромные суммы денег вращаются в этом бизнесе.

178

Имеется в виду философ Эрнст Блох.

179

Указание Дьявола на то, что «философу следует учиться у муравьев», было позднее использовано Сёреном Кьеркегором во второй части его вышедшего в свет в 1843 г. сочинения «Или — или». Современному читателю контекст, в котором Кьеркегор дает такой совет, может показаться скорее невежественным: «Ты часто издеваешься над противоположным полом, я тебя много раз предупреждал, чтобы ты прекратил это; смотри на юную девочку как на пока еще несовершенное существо, и хочу тебе сказать, учись у девочки пользоваться временем, ибо тут она прирожденный виртуоз». В третьей книге своих басен Готхольд Эфраим Лессинг говорит нам, чему мы (как будучи философами, так и не являясь таковыми) можем действительно научиться у муравьев, а именно: в молодые годы быть прилежными и прилежно накапливать добро, а на склоне лет наслаждаться собранным. В этом смысле муравья можно было бы поместить на герб организации пенсионного обеспечения. В Библии также есть ссылки на муравья как пример для подражания: «Пойди к муравью, ленивец, посмотри на действия его, и будь мудрым. Нет у него ни начальника, ни приставника, ни повелителя; но он заготовляет летом хлеб свой, собирает во время жатвы пищу свою» (Притчи Соломона 6:6–8). Они принадлежат к тем, кто «мудрее мудрых: муравьи — народ не сильный, но летом заготовляют пищу свою» (Притчи Соломона 30:24–25). Может заинтересовать еще одно свидетельство: Сура 27 Корана озаглавлена «Муравей», причем в стихе 18 действительно появляется муравей, который предостерегает своих сородичей перед прибытием Соломона и его войска, чтобы им не оказаться раздавленными. Из этого можно извлечь урок, что муравьи (слабый народ на земле) обладают достаточной мудростью, чтобы не становиться на пути сильных, которые могут уничтожить слабых без всякого намерения. Об утках вообще ничего не говорится ни в Библии, ни в Коране, ни еще в каком-либо Священном Писании значимых религий.

180

Имеется в виду племя амазонок (у них не было грудей, их называли «одногрудыми, поскольку они отрезали себе правую грудь, чтобы лучше пользоваться стрелой и луком»), которые, согласно греческим сказаниям, проживали в Малой Азии. Представление о том, что может существовать воинственное общество, где главенствуют женщины, а мужчины служат только для размножения, довольно чуждо греческой античной культуре, ибо там гомосексуализм являлся общепризнанной сексуальной практикой. Можно вполне исходить из того, что миф об амазонках возник в разногласиях с племенами, где царил матриархат. Поэтому не вызывает удивления, что их поочередно побеждали Геракл, Тезей и Ахилл, пока их не разгромили окончательно после смерти их предводительницы Пенфесилеи. В этой связи, для полноты изложения, упомянем, что существуют муравьи-амазонки, которые, напротив, держат в рабстве других насекомых, чтобы кормить свое потомство.

181

Герон Александрийский творил на рубеже новой эры в Александрии, занимался математикой, инженерной и измерительной техникой; оставил описания подъемных механизмов и кранов, прессов, зубчатых шестеренок, пушек, пневматических машин или нагревательных печей, которые довольно близки возникшим почти две тысячи лет спустя паровым машинам.

182

Филон Византийский, именуемый также механиком, жил около 250 г. до н. э. в Александрии; он оставил после себя сочинение в девяти томах под названием «Mechanike syntaxe», где обобщил знания своего времени по механике. Филон одновременно искал не только техническое решение, но и эстетическое одновременно.

183

Архит жил около 400 г. до н. э. и был одним из самых значительных исследователей своего времени; он занимался не только механикой, но и математикой, вывел постулат, что число представляет собой суть всех вещей и поэтому с помощью математики можно определить природу не только Космоса, но и отдельных вещей. Ему принадлежит наблюдение, что высота тона зависима от скорости движения тела, издающего звук.

184

Архимед жил в III в. до н. э. и был одним из выдающихся математиков и физиков Античности; с ним связано открытие нескольких важнейших законов математики.

185

Здесь Дьявол описывает более или менее подробно состояние античной техники, о которой с полным правом можно сказать, что она была очень близка открытиям и изобретениям, которые в XVII и XVIII вв. положили начало современному научно-техническому развитию. Например, в 1900 г. близ греческого острова Антикифера нашли в затонувшем корабле странный артефакт размером с коробку из-под обуви, на внешней стороне его находились диски, а внутри — целая система бронзовых зубчатых шестерен. Ныне полагают, что это тщательнейшим образом разработанный технический узел, скорее всего, для механических часов, изобретение которых не может быть точно датировано, но для Европы может быть отнесено не раньше, чем к Средним векам. Во всяком случае, еще Цицерон в I в. упоминает инструмент, который «недавно был сконструирован нашим другом Посейдоном и который при каждом обороте показывает движение Солнца, Луны и пяти планет». Если добавить к тому же те технические достижения, полученные к этому времени (до рубежа эпох) в других культурах, в Китае (книгопечатание, компас, фарфор, порох) или Индии (металлообработка, математика), то становится ясным, что европейская современность имеет особое значение не в области познания и использования природы и ее законов, а скорее в тесном соединении с экономикой, т. е. с хозяйственным освоением соответствующих, продуктов. Неоднократно указывалось на то, что широкое применение рабского труда как в Греции, так и в Риме препятствовало развитию техники, сокращающей затраты труда, что в такой безапелляционной форме не соответствует истине, ибо техника должна стать дешевой и надежной, чтобы конкурировать с рабским трудом. Но это объясняет, почему европейская современность является в первую очередь культурным феноменом, где мышление и действия в рамках экономических (капиталистических) категорий играют все более важную роль среди постоянно растущих групп населения. Этим можно также объяснить, почему в исламских странах, несмотря на изначально равный доступ к науке и технике и сравнимое обеспечение капиталом, не состоялось такое же развитие, как в Европе. Получение денег ограничивалось в рамках торговли и не распространялось на технику и промышленность.

186

Парменид — греческий философ, жил около 500 г. до н. э., он был одним из первых философов, которые делали четкое различие между восприятием (чувствами) и мышлением (разумом), при этом доступ к вечному и неизменному бытию возможен только через разум, а на чувствах основываются только недостоверные и противоречивые мнения людей, не имеющие никакого отношения к истинному бытию.

187

Зенон жил около 450 г. до н. э. и погиб, очевидно, во время неудавшегося восстания против местного тирана. Будучи учеником Парменида, отрицал движение и множественность вещей; ему принадлежит знаменитый парадокс о соревновании в беге между Ахиллом и черепахой, которую Ахилл не может догнать, если она имела предварительно фору.

188

Демокрит жил около 400 г. до н. э., одним из первых постулировал учение об атомах и пустотах между ними. Чисто количественные (квантитативные) состояния, условия и движения атомов становятся, таким образом, причиной и основанием качественного (квалитативного) многообразия и движения мира явлений. В противоположность Пармениду и Зенону, он был убежден в том, что истинная природа вещей постигается только с помощью мышления. В этом смысле он является материалистом, так как, согласно его учению, биологические явления и само мышление материальны и могут быть объяснены на основе определенных атомов, атомных соединений и их движения.

189

Левкипп жил около 450 г. до н. э. и был учителем Демокрита. Будучи сам учеником Зенона, он тем не менее в споре с его тезисом о невозможности существования бесконечно малых частиц материи основал атомистику, хотя атомы и чрезвычайно малы, они обладают поддающейся определению величиной, внутри которой существует только пустота. Такое представление просуществовало, как бы то ни было, до середины XX в., пока наконец не были обнаружены в субатомном пространстве материя и энергия или, как в ином случае физики могли бы представить себе, жизнь в этой части мира.

190

У Гесиода, жившего в Греции около 700 г. до н. э. и являющегося, наверное, первым известным по имени поэтом Европы, говорится относительно воздействия конкуренции на людей: «…она подталкивает даже ленивых к работе […] Так, сосед соревнуется с соседом за лучший урожай […] Горшечник состязается с горшечником, плотник с плотником, нищий завидует нищему, рапсод — рапсоду».

191

Такое описание счастья на земле принадлежит римскому поэту Марциалу, жившему в конце I в. С современной точки зрения вряд ли захочется что-либо возразить этому образованному и, по всей вероятности, зажиточному господину Марциалу.

192

Школы философов собирались чаще всего в садах гимназий или домов богатых покровителей, где можно было вдали от суеты и дневной жары посудачить в тени оливы о боге и мире. Понятие школа, в свою очередь, происходит от латинского schola, берущего начало от греческого schole, что означает, ни много ни мало, досуг.

193

Мессия — помазанник — представляет собой специфический еврейско-христианский вариант спасителя, он — Спаситель, Несущий Благодать. Представление о такой персоне божественной или человеческой натуры проецируется во многих культурах на правящего властителя, который несет своему народу благо в широком смысле слова, до тех пор, пока он правит в соответствии с законами Неба. У германцев с этим была связана идея «королевской благодати», а во Франции в Средние века считалось, что от одного только прикосновения к королю можно получить исцеление от всех болезней. В еврейской традиции царь изначально идентифицировался с Мессией, например цари Саул и Давид. Однако ожидание того, что Мессия принесет не только земную благодать, встречается в еврейской мифологии с древних времен, например у Исаии: «Ибо младенец родился нам; Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира» (Исаия 9:6). Таким образом, Мессия первоначально являлся сакральным царем, призванный обеспечивать Божественный порядок в этом мире. Впоследствии у евреев появились такие понятия, как «Мессия» и «мессианство». Эрнст Блох назвал как-то еврейский народ мессианской совестью мира. И действительно, ожидание Мессии является конститутивным для иудейской веры. Так, Маймонид пишет в XII в., что следует верить и считать истинным то, что «Мессия грядет и Он не опоздает и срок Ему устанавливать не надо». В течение 800 лет после Маймонида насчитывалось около 80 еврейских лже-мессий, провозглашавших свое божественное происхождение и возвещавших о конце мира и одновременно спасении всех верующих. Согласно иудаистской и христианской традициям, Спаситель явится не тогда, когда беда особенно велика, а в тот момент, когда верующие окажутся достойными его возвращения, стало быть, украшенным словно невеста перед свадьбой, «и как жених радуется о невесте, так будет радоваться о тебе Бог твой» (Исаия 62:5); «и я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный, как невеста, украшенная для мужа своего» (Откр. 21:2). Воздействие таких мессианских фигур, появлявшихся чаще всего во времена экономических, политических или социальных кризисов, зиждилось в довольно значительной степени на том, что Макс Вебер называл харизматическим поведением, сущность которого состоит в том, что носителю харизмы приписываются «специфические, понимаемые как сверхъестественные способности тела и духа» (Макс Вебер. «Экономика и общество», 1921). Вебер указывает на то, что, ожидая Спасителя, Божественное послание должно показать себя в том, что отдавшиеся ему живут в благополучии. В христианстве Мессия — символ другой надежды, а именно — надежды на избавление от страданий в этом мире, что достигается не действиями отдельного человека, а только Божественным существом, и не в этом мире, ибо «царство мое не от мира сего» (Иоанн 18:36).

194

Утверждения Дьявола, что он делал попытки сначала убедить апостолов, а затем соблазнить их, не находят подтверждения в Деяниях Апостолов, точно так же, как и его рассказы о преследованиях апостолов. Они, хотя и были мучениками в подлинном смысле греческого слова «martyrer» («martys» означает по-гречески «свидетель», поскольку они действительно были свидетелями и Воскресения Иисуса и Благой Вести), но их не преследовали в узком смысле слова, то есть не предавали пыткам и казням со стороны религиозных или государственных институтов. Исключение составляет апостол Иаков, который в 44 г. был приговорен к смерти во время правления Ирода Агриппы. (Стефан, о чьих мучениях говорится в Деяниях Апостолов [7:57–58], был одним из семи диаконов, отобранных Апостолами, чтобы нести Слово Божье и возвестить о Воскресении Иисуса). Мучениям и казням верующие подвергались позднее, когда споры о религии приобрели политическую окраску в связи с вопросом о религиозной акцептации императора. В это время те, кто открыто заявлял о своей вере и держался ее при любых обстоятельствах, а именно confessors, стали мучениками. С точки зрения Церкви особым человеком является тот, кто готов страдать за свою веру и умереть за нее, не в последнюю очередь потому, что так поступил Иисус. Ранние святые были почти все без исключения мучениками, которых лишили жизни самым жестоким образом, и иногда представляется так, что их чудесная целительная сила была пропорциональна тем мучениям, которым их подвергали. Шансы верующего европейца последовать примеру Иисуса и стать мучеником заметно снизились, когда христианство здесь стало признанной государственной религией, а обращение язычников в христианскую веру в целом завершилось. В этом смысле возникновение аскетического образа жизни, например монаха, эремита и пр., стали рассматривать как своего рода мученичество, но, естественно, не такое строгое и опасное.

195

Согласно конфуцианским взглядам правитель (император) переставал быть легитимным монархом в том случае, если вступал в разлад с силами Неба и лишался их поддержки. Это становилось ясно после таких знамений, как неурожай, наводнения, засуха или землетрясение. Тогда народ не только имел право, но и был уже должен найти нового повелителя, который успешной борьбой за престол мог доказать, что он угоден Небесам. Такие представления бытуют и сегодня; в частности сообщалось, что коммунистические власти опасались социальных и политических волнений каждый раз, когда учащались неурожаи или землетрясения.

196

Плотин жил с 204 по 270 гг. и основал школу неоплатоников. Он углубил идеи Платона о разграничении духовного идеалистического и материального чувственного миров. Реальный мир, в котором мы живем, является результатом существования духовного мира, выплеснутым вовне. Материальный мир, более грубая, примитивная и низкокачественная субстанция по сравнению с духовным, чуть ли не в смысле изначального Зла. Поэтому, по мнению Плотина, который в этом очень близок гностикам, перед человеком ставится задача отказаться от всего материального и плотского и очиститься — катарсис.

197

Боэций жил с 480 по 524 гг. и был также неоплатоником. В течение ряда лет был чиновником при дворе короля Теодориха, однако по подозрению в участии в заговоре в пользу Восточной Римской империи был казнен.

198

Порфирий жил с 233 по 300 гг. в Риме, неоплатоник, распространял труды Плотина. Создал целый ряд сочинений против христианства, которые были утрачены. Именно эти труды подтолкнули императора Юлиана, названного Отступником, к довольно сдержанному отношению к христианству.

199

Амвросий Медиоланский родился около 335 г. в Трире и умер в 397 г. в Милане, где долгие годы был консуляром Верхней Италии и епископом, хотя в момент начала своей служебной деятельности он еще не был крещен. Благодаря его влиянию в западную литургию были включены гимны. В этой связи Дьявол делает намек на пищу греческих богов — ambrosia (бессмертие), хотя это понятие употреблялось вообще только для благоухающих мазей и елея.

200

Амвросий представил четкие суждения об экономической жизни, в частности ссуду денег под проценты он считал действием против природы. Например, коровы, говорил он, очень чувствительны и плодовиты, т. е. могут рожать других коров и тем самым однозначно принадлежат природе. Деньги же бесчувственны и бесплодны, они не могут порождать другие деньги, кроме как путем подделки и обмана. Но одно исключение он допускал: где есть право войны, там существует и право ростовщичества — «Ubi jus belli, ibi etiam jus usurae», — следовательно, можно брать ростовщические проценты с тех, убийство которых также не является преступлением. Под банком подразумевается к тому времени неплатежеспособный, закрытый «Banco Ambrosiano», который находился в тесной связи с Ватиканом и одновременно был замешан в уголовные махинации, в частности в сфере деятельности пресловутой ложи «П2»(«Propaganda Due»). Президент банка Роберто Кальви вместе с Микеле Синдоной и архиепископом Паулем Марчинкусом, президентом Банка Ватикана, были ведущими членами ложи, которая, в свою очередь, была частью «Великой восточной ложи египетских вольных каменщиков». Кальви погиб в 1982 г. в Лондоне при невыясненных до сих пор обстоятельствах, кстати, в тот же день погибла в Милане и его секретарша. Основателем ложи «П2» был некий Личио Джелли, о котором полагали, что он связан с ЦРУ и КГБ. Поскольку каждый новый член ложи должен был исповедаться во время инициации, Джелли получил в свое распоряжение достаточно компрометирующего материала, который при необходимости мог быть использован для шантажа. По некоторым сведениям, Ложа «П2» участвовала в так называемом «проекте Гладио»: был проведем ряд террористических актов, ответственность за которые перекладывалась на леворадикальные группы, чтобы сделать привлекательными в глазах итальянцев различные правые и даже неофашистские партии и группировки.

201

Когда Дьявол говорит о взаимосвязи между политикой и религией, то очевидно, что в данном случае он имеет в виду не только такие определенные формы правления, как теократию. Подразумевается со всей определенностью не только то, что во многих культурах власть легитимируется особым трансцендентным образом (происхождение, благословение Божье, помазание на царство, исцеляющий монарх). Скорее здесь имеется в виду другая взаимосвязь, которую в 1930‑х гг. описали Эрик Фёгелин и Карл Шмит, хотя и с разных точек зрения, указывая на то, что существует структурная схожесть в политических и религиозных действиях, прежде всего в том случае, когда политические группировки объединяются на основе идеи обустройства мира в широком смысле слова, как, например, в национал-социализме и коммунизме. В идеологии обоих режимов, как и в религии, подчеркивается влияние трансцендентных сил, находящихся в кажущемся конфликте, который после вмешательства на тот момент определенной политической группировки может быть разрешен раз и навсегда. Сегодня, когда много говорят об упадке государства и религии, этот вопрос приобретает новое значение, поскольку политическая деятельность все больше ориентируется на символы, а не на реальные результаты.

202

В Первом послании Петра (2:18) говорится: «Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым». В Послании к Римлянам (13:1) сказано еще четче: «Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены».

203

Эти четыре столетия на рубеже эпох являются самыми креативными в истории человечества, по меньшей мере, в сферах философии и религии. В этот период, по крайней мере в Средиземноморье, возникали новые религии, создавались секты или ереси, которые затем приходили в упадок. Этому во многом способствовало гностическое мышление, ведь к основным его постулатам относился тот, что индивидуум может сам обрести истину при соответствующем образовании, практике созерцания и озарении. Но поскольку люди не только различны по природе своей, а значит идут разными путями, достигая при этом, кстати, разных целей, но и человеческий язык несовершенен для индивидуального выражения в словах результатов познания Бога и истины, то результаты эти трудно поддаются коммутированию. Потому большинство текстов смутны, сложны и непонятны, так как при создании они не имели цели дать исчерпывающее, рациональное и поддающееся взаимной проверке сообщение. При желании поработать с таким текстом следует предаться медитации, при этом вряд ли можно прийти к пониманию и познанию того, что хотел сказать автор. Создается впечатление, что в те времена люди пытались исследовать все наличествующие в системе религии, и, действительно, с тех пор было обнаружено мало основополагающих, новых религиозных взглядов. Нынешние новые религии обслуживаются заложенным в те времена фондом.

204

Различные секты перечислены в основном согласно «Панариону» («Аптечке против ересей») Епифания, жившего с 315 по 403 гг. и являвшегося в последние годы жизни епископом на Кипре. Судя по тому, что нам о нем известно, Епифаний был не очень образованным человеком, но ревностным преследователем еретиков. Во всяком случае, благодаря этому рвению нам стали известны определенные секты, оригинальные тексты которых, по большей части, не сохранились.

205

Гностицизм является чрезвычайно важным религиозным течением, развивавшимся вплоть до конца Римской империи. Несмотря на ряд спорных проблем внутри гностицизма, долгое время он был самым важным и самым успешным конкурентом нарождающемуся христианству. Корни гностицизма прослеживаются в некоторых формах восточных народных религий, равно как и история его влияния продолжается вплоть до нашего времени (гностические элементы обнаруживаются и в национал-социализме; см.: Харальд Штром, «Гностика и национал-социализм», 1997). Притом что различные направления в гностицизме отличаются друг от друга, они едины в том, что этот мир был сотворен не добрым, а злым и неспособным богом. Человеческая душа томится здесь словно в тюрьме, а потому задачей человека является освобождение души путем неустанных усилий, чтобы перенести ее в единственно подобающее ей место — царство доброго Бога. Причем речь в данном случае идет об индивидуальной задаче. Добрый Бог не вмешивается в дела этого мира, тем более, что ему препятствуют в этом злые архонты, поэтому человек должен сам добиваться своего спасения, а не ждать милости от Бога. Если христианство характеризуется такими понятиями, как «Вера» и «Ожидание», то в гностицизме ключевыми понятиями являются «Знание» и «Действие», даже если они нацелены на метафизический, а не реальный мир.

206

Злых архонтов, которые, согласно концепции гностиков, сотворили этот мир и владеют им, также можно называть дьяволом или дьяволами. В Новом Завете понятие «Князь (архонт)» действительно часто используется для обозначения Дьявола: «Ныне суд миру сему; ныне Князь мира сего изгнан будет вон» (Иоанн 12:31) или «Уже немного мне говорить с вами, ибо идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего» (Иоанн 14:30), также упоминается князь, «господствующий в воздухе, дух, действующий ныне в сынах противления» (Послание к Ефесянам 2:2). В этом отношении тезис о том, что не добрый Бог, а кто–то другой ответственен за сотворение мира, не дает никакой пользы, поскольку это не сделало чести Дьяволу, а, принимая во внимание реальные обстоятельства этого мира, принесло только насмешки и презрение.

207

Если принять, что Иисус Христос был Сыном Бога, пришедшим в этот мир с конкретной задачей спасения и если при этом учитывать, что между Богом и Дьяволом идет спор о господстве над миром, то не будет ошибкой предположить, что Дьявол тоже послал в мир своего отпрыска в человечьем обличии. Этот отпрыск есть Антихрист, появление которого возвещает грядущее возвращение Христа. Во многих произведениях Антихрист описывается как богомерзкое чудовище, которое обманом и лжечудесами хочет произвести впечатление на людей, многие из которых в ослеплении следуют за ним, но Христос убивает Антихриста одним дыханием: […] «ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога […] и тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего» (Второе послание к фессалоникийцам 2:3 и далее). В общем, Антихрист изображается как пугало: ужасное отродье, похожее на большого красного дракона с семью головами и десятью рогами, хвост которого увлек с неба скопление звезд и из пасти которого извергаются водопады» (Откр.12:14). Однако остается вопрос, почему существо, скорее отталкивающее, чем привлекательное, способно привлечь на свою сторону стольких людей, поэтому позднее Антихриста часто представляли как прекрасную, привлекательную и соблазнительную особу, чей злобный характер способны познать лишь посвященные. Антихристом считали различных исторических личностей, так, например, Антиоха IV Епифана, правителя династии Селевкидов (II в. до н. э.), Нерона и Домициана (Nero redivivus) или императора Фридриха II. Антихристом считали даже римского папу Иоанна XXII (XIV в.).

208

Никея (греч. Nikaia) — город близ Константинополя, где в 325 г. состоялся первый, а в 787 г. седьмой Никейский собор. Позднее город стал известен тем, что после захвата Византии крестоносцами, в 1204–1261 гг., он был столицей Византийской империи. Первый Никейский собор имел важные последствия. Правило 17‑е гласило, что те священнослужители, кто «из жадности гонится за прибылью» и берет проценты, будут исключены из службы. Точно так же кастраты изгоняются из духовного сословия, даже если они, согласно Матфею (19:12), сделали сами себя скопцами, чтобы войти в Царствие Небесное. Наконец, было установлено, какая женщина может сожительствовать с духовным лицом, а именно — мать, сестра или тетка, но ни приемная сестра (soror adoptive), ни подосланная женщина (subintroducta mulier). Ницца, город на юге Франции, как греческое поселение носил также название Никея. Рассказ Дьявола о банкете императора имеет историческую основу, как и то обстоятельство, что он сделал все возможное, чтобы облегчить участникам заезд; так, он распорядился предоставить участникам лошадей бесплатно.

209

Тезис о том, что Бог не только может проявляться во всех формах жизни и природы, но и действительно делает это, входит в представления пантеизма. Здесь исходной точкой считается то, что Бог и мир едины; из этого должно следовать, что в результате не только все вещи в мире божественны, но и то, что вещи не различаются по своим основным качествам. Другими словами, если мир является унитарным бытием, то индивидуальные вещи не имеют независимости, так как они все они соединены между собой Богом. Среди немецких философов XIX столетия (Фихте, Шеллинг, Гегель) пантеизм был довольно популярен. Фихте указывает на то, что Бог проявляется в моральном порядке мира, Шеллинг предпочитает видеть в Боге идентичность всех противоречий, а Гегель, наконец, видит общий мировой процесс как развитие идеи (абсолютная идея, объективный или всемирный дух). Со стороны католической Церкви представление о пантеизме было осуждено при папе Пие IX в середине XIX в. как ложное учение.

210

Зеферин занимал папский престол очевидно в 199–217 гг., что по тем временам считалось довольно большим сроком. Христианский мыслитель Ипполит, живший в то же время, называет его в своей работе «Philosophymena» недоучкой, не имеющим образования, и сомневается в его пригодности быть епископом. Не совсем ясно, на чем зиждется такая характеристика, возможно, на том, что Зеферин в своем первом римском епископском эдикте объявил о возможности отпущения греха разврата. Не ясна и его позиция в разгоревшемся в те времена споре об истиной природе Христа, причем его аргументы весьма далеки от сегодняшнего понимания этого вопроса. Зеферин, во всяком случае, был близок, как и его предшественник Виктор I и его преемник Калликст I, монархианам, которые видели в Боге и Его Сыне одно Лицо и, тем самым, хотели избежать превращения Христа в своего рода второго бога. Важнейшим представителем этой школы был некий Савелий (отсюда название секты — савеллиане), против которого энергично боролся тот же Ипполит, пока папа Калликст I не отлучил обоих от Церкви.

211

Название патрипассиане группы секты монархиан происходит из их представления о том, что Бог и Сын — одно существо, так что Отец (pater), т. е. сам Бог, должен был перенести страдания (passion).

212

Дебаты вокруг двух мечей относятся к важнейшим спорам раннего Средневековья. Подразумевается под этим вопрос, какая из двух сил — духовная или светская — должна главенствовать в государстве. Исходным пунктом этого спора послужило место в Евангелии от Луки, где описывается событие, предшествующее аресту Иисуса: «Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно» (Лук. 22:38). На первый взгляд это место представляется ясным, Иисус не видит смысла в силовом противостоянии и обрывает заранее все возникающие дискуссии коротким замечанием: «Довольно». Но это же место можно интерпретировать иначе, как это и было сделано в раннем христианском истолковании, а именно — достаточно двух мечей. Но поскольку в другом месте Иисус говорит: «Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечем погибнут» (Мат. 26:52), а также в Послании к Ефесянам речь идет о «мече духовном, который есть слово Божие» (Еф. 6:17), то становилось ясно, какой из двух мечей должен возобладать — меч духовный. С другой стороны, в Послании к Римлянам говорится о светской власти: «Ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему зло» (Рим. 13:4). Так что же делать? Лучше всего было бы соединить мирскую и божественную власть в одном лице или институции, как это сделал Карл Великий, который одновременно владел двумя мечами. Однако такое допущение просуществовало недолго, поскольку представители обеих властей — папа и император — требовали главенствующего положения для себя, чем больше они освобождались от власти соперника, тем интенсивней преследовали собственные интересы.

213

Люди довольно рано занялись созданием идеи идеального государства. Почти все великие философы во все времена интенсивно разрабатывали эту тему и пришли при этом, как того и следовало ожидать, к совершенно разным результатам. Это завело бы слишком далеко и поломало все рамки, если перечислить здесь хотя бы ключевыми словами различные представления об идеальном государстве. Достаточно указать, что философы очень редко имели возможность претворить свои идеи в жизнь, а это, возможно, послужило причиной того, что нам до сих пор приходится ждать воплощения идеального государства. Дьяволу, во всяком случае, особенно понравились философские положения о государстве Платона и Аристотеля, ведь у них речь шла не только о том, чтобы создать человеческое сообщество, где царили бы мир и безопасность, а о том, что государство, помимо прочего и прежде всего, имело своей задачей воспитать из каждого гражданина совершенного и добродетельного человека. То, что государство при этом интенсивно вмешивается и должно вмешиваться в частную жизнь, находило в те времена полное одобрение. О демократии в нашем сегодняшнем понимании ее отцы речь не вели, скорее опасались классового господства неимущих, нищего отребья, над порядочными зажиточными гражданами, так что тогдашние представления об идеальном государстве сегодня можно было бы охарактеризовать как плутократию (господство богатых) или меритократию (господство тружеников).

214

Представление о том, что общество (а с ним и государство) можно было бы организовать в виде дома умалишенных, было развито в 1930‑х гг. американцем по имени Термен Арнольд. С гуманитарной точки зрения лучшим правительством явилось бы то, которое может существовать в доме умалишенных, где главный врач обеспечивает пациентам по возможности уютную и приятную жизнь, независимо от их моральных и прочих представлений о жизни. Врачи в таких заведениях понимали бы, что дебатировать с больными об осмысленности таких представлений было бы напрасной тратой времени. Прообразы такой теории Арнольд увидел в различных стратегиях колониализма, прежде всего в американской оккупации Филиппин, так что в результате он предложил обходиться с гражданами страны, как с малыми коричневыми братьями. Демократия, как говорил Арнольд, состоит в том, чтобы дать людям то, чего они хотят, а не в том, чтобы выслушивать их советы, тем более, что большинство людей больше ценит красивые жесты, а не внимание. Не удивительно, что идеал политического администратора Арнольд видит в комбинации способностей психиатра и вербовщика.

215

Доктор Смоль и профессор Перо из рассказа Эдгара Алана По. (В оригинале рассказа Э. А. По, откуда взяты эти имена, они звучат как доктор Тарр и профессор Фезер, The System of dr. Tarr and prof. Fether, 1845. В русских переводах они звучат иногда как доктор Деготь и профессор Перо. — Прим. пер.). В этом рассказе один путешественник посещает сумасшедший дом в Южной Франции. Там с помощью специальных методов лечения добились хороших успехов, позволяя больным беспрепятственно следовать своим наклонностям. К этому добавлялся широкий выбор развлечений — музыка, танцы, гимнастические упражнения, карточные игры или чтение некоторых книг. Больным, наконец, предложили контролировать действия других: «Показать безумному, что доверяют его умственным способностям и соблюдению секретности, равнозначно тому, что ему вернули плоть и душу». В ходе развития рассказа выясняется, что этот метод больше не применяется, так как ему присуще множество недостатков, ибо даже смирный сумасшедший по-прежнему остается сумасшедшим и тем самым представляет собой опасность: «Если псих кажется совсем нормальным, значит самое время надеть на него смирительную рубашку». На самом деле в клинике произошло восстание пациентов, закончившееся тем, что они захватили власть. Рассказ заканчивается тем, что рассказчик с ужасом убеждается в том, что психи владеют заведением. В то время, когда разыгрывается действие в рассказе По, такие заведения (независимо от существующей системы) были новшеством и инновацией в системе здравоохранения. Вплоть до XIX в. было принято, что психически больными занимается и содержит их семья, а не общество, что для больных несло страдания и муки, так как их часто били и содержали в хлевах, закованными в цепи. С распространением Просвещения общество перестало мириться с такими варварскими методами, так что уже в XVIII в. стали создавать прибежища для больных. И только в XIX в. было установлено, что таких больных следует не только содержать, но и лечить. Сначала в Германии возникли соответствующие клиники, где применялись весьма гуманные методы по улучшению судьбы психически нездоровых людей.

216

Иовиан родился в 331 г. в Паннонии (Венгрия), римский император с июня 363 по февраль 364 гг., преемник Юлиана Отступника. Иовиан пытался смягчить напряженное внутреннее положение в стране путем предоставления каждому гражданину свободы вероисповедания. Он стал последним римским императором, который после смерти был похоронен как divus (бог) в Церкви святых апостолов в Константинополе.

217

Майориан — император Западной Римской империи с 457 по 461 гг.; Олибрий — император Западной Римской империи с апреля по ноябрь 472 г.; Глицерий — император Западной Римской империи с 473 по 474 гг., наследник Олибрия, затем следовали императоры Юлий Непот и Ромул Августул. Их уничижительные прозвища: «Непот» — «племянник», «Августул» — «маленький император», наглядно свидетельствуют, какой ничтожной властью они обладали и насколько незначительны были их компетенция и другие качества. Все они были марионетками в спорах между соперничающими кликами офицеров, в основном германского происхождения, в данном конкретном случае — в споре между Эгидием и Гейзерихом, в который вмешался еще и некий Рицимер. При этом дело шло о господстве в Западной империи, находившейся под постоянной угрозой нашествия германских племен.

218

Юлиан, по прозвищу Отступник, жил в 331–363 гг. и был с 361 по 363 гг. римским императором. Он был племянником императора Константина, который в начале IV столетия сделал христианство государственной религией. Во всяком случае, новые привилегии, предоставленные христианству, не обязательно приводили к преследованию и подавлению других религий. При Константе и Констанции II были, правда, изданы законы против язычества, но исполнялись они исключительно редко. Как бы то ни было, христианство в те годы еще не окрепло и распыляло собственные силы в бесконечных теологических диспутах; кроме того, оно еще не стало популярным у большинства населения Римской империи. Таким образом, годы, предшествующие вступлению Юлиана на престол, были отмечены высокой степенью религиозного либерализма. Сам Юлиан в юности воспитывался в духе христианства, но затем в результате глубокого изучения христианской философской литературы отвернулся от христианства (отсюда его прозвище — Отступник). Способствовали тому не только религиозные размышления, но и неприятие сильно разросшегося религиозного аппарата, претендовавшего на политическую власть. Когда Юлиан стал в 361 г. императором всей Римской империи, он начал непосредственно с реформирования управления двором и империей и, прежде всего, сократил число и снизил влияние управляющих чиновников и полицейских агентов (agentes in rebus), а также, как говорилось в источнике того времени, «холощеных виночерпиев, которые кружились вокруг Констанция [предыдущий император], словно мухи, которые при первом зное кружатся вокруг пастуха». Важной составной частью реформ Юлиана была новая организация традиционной религии; он попытался и материально вернуть ее в состояние, при котором она могла бы противостоять христианству. Юлиан скончался летом 363 г. в сражении во время войны с персами, при этом не совсем ясно, кто — перс или римлянин — нанес ему смертельный удар. Трагедия Юлиана заключается не в последнюю очередь в том, что его попытки языческого Ренессанса не нашли никакой поддержки среди нехристианского населения, и потому он остался одиночкой со своими специфическими воззрениями, не имевшими воздействия на ход истории.

219

Под степными народами с Востока Дьявол имеет в виду прежде всего гуннов, которые в начале V столетия пришли из Сибири и все глубже проникали на Запад. Исследованиями до сих пор не установлено, имеются ли в виду разбитые китайцами где-то в III в. до н. э. сюнну или вторгшиеся позднее в Северную Индию хунну, равно как и вопрос, в каких отношениях находятся они с поселившимися в Афганистане и Персии белыми гуннами или эфталитам. Во всяком случае, сюнну своими постоянными набегами на границы Китайской империи побудили к строительству Великой Китайской стены. Однако это оборонительное сооружение оказывалось действенным только тогда, когда сама империя была достаточно сильной, чтобы разбить кочующие племена в их собственных землях. К концу III в. китайцы добились в этом таких успехов, что сюнну (испытывавшие к тому же давление со стороны монгольских и татарских племен) были вынуждены двинуться на Запад, и примерно за сто лет они пришли на земли германских племен, которые, в свою очередь, бежали в Римскую империю. Представление о гуннах как о народе, лишенном культуры, было полностью опровергнуто современными археологическими находками. Аттила содержал роскошный двор в Паннонии и начал создавать в своей империи государственные структуры. Можно ли говорить о гуннах, как о народе в генетическом или историческом смысле; то, что гунны состояли из сильно отличавшихся друг от друга племен, племенных союзов, кланов и народностей, которые в процессе переселения на Запад объединялись в периоды военных успехов и постепенно ассимилировались.

220

Кладбища устаивались во времена Римской империи, очевидно по гигиеническим соображениям, вне территории городов, что сохранилось и во время раннего христианства. Папу Калликста перевел в Рим его предшественник Зеферин, чтобы тот скупил участки земли перед римскими воротами, предполагалось, что там будут хоронить членов христианской общины. Лишь позднее начали создавать кладбища вблизи церквей или часовен, где были захоронены святые и мученики, ибо считалось, что такая близость даст преимущества в Судный день, а кроме того, она будет способствовать передаче святости другим покойным.

221

Аттар является доисламским божеством Южной Аравии, которому подчинялась Утренняя звезда, планета Венера, он почитался как бог войны и защитник. Его символическим знаком было острие копья. То, что один из главных террористов 11 сентября 2001 г. также носил имя Аттар, является скорее всего случайным совпадением.

222

Здесь Дьявол, как это уже ранее часто имело место, придерживается того же мнения, что и Фридрих Ницше, который в почти аналогичной форме высказался в своей вышедшей в 1887 г. работе «К генеалогии морали», вызвавшей ожесточенный спор. Придерживался ли Дьявол апологии «великолепной белокурой бестии, жаждущей добычи и победы», которую в этом месте Ницше противопоставляет презренной морали рабов, подлежит сомнению, если принять во внимание индифферентное отношение Дьявола к различным типам человека. Даже когда Ницше со свойственной ему полемичностью определяет мораль слабости как «смышленость самого низшего ранга, присущая даже насекомым (которые в случае большой опасности прикидываются дохлыми, чтобы избежать «слишком многих» действий)» и продолжает, что такая мораль «вырядилась, благодаря указанной фабрикации фальшивых монет и самоодурачиванию бессилия, в роскошь самоотверженной, умолкшей, выжидающей добродетели» («К генеалогии морали», Рассмотрение первое, глава 13, перевод К. А. Свасьяна), даже если Ницше недостаточно взвешенно и не всегда справедливо судит об этом и остается далеко от того, что нынче обозначается как политкорректность, то следует все-таки признать, что он обращает внимание на использование слабости в качестве инструмента шантажа, на роль жертвенности в стратегических расчетах для того, чтобы убавить социальные, экономические или политические преимущества. Вполне можно указать на то, что наше общество живет в противоречии между морально-идеологическими требованиями солидарности со слабыми, с одной стороны, и социально-экономическим презрением к проигравшим в процессе экономической конкуренции, с другой.

223

Ио. 1:1–3.

224

Здесь делается намек на теорию элит в социологии и экономике Вильфредо Парето (1848–1923), согласно которой только те элиты могут удержать свою власть, которым удастся завербовать новых членов из среды оппозиционных движений (т. е. из массы).

225

Нарцисс (греч.: Наркиссос) — согласно мифу, сын речного бога Кефисса и нимфы Лирионы. Он отверг любовь нимфы Эхо и был за это наказан: влюбился в собственное отражение в воде. В конце концов он, измученный неутоленной (и неисполнимой) любовью, превратился в цветок, названный его именем.

226

В Китае государственные чиновники (мандарины) отбираются в ходе сложного и продолжительного испытательного процесса, где проверяются не только деловые качества, но уровень культурного образования будущего чиновника. Сюда входят не только знания в области искусства, но и способности к живописи и поэзии. Во всяком случае, такая система сделала невозможным, в отличие от Европы, образование наследственной аристократии, поскольку сыновья тех же самых чиновников не имели никаких привилегий на экзаменах. О дочерях в этом отношении речь вообще никогда не шла.

227

Этот тип людей, от которых Дьявол не мог добиться никакого толку, явно вновь сильно приумножился за последние годы, во всяком случае, сейчас вновь аргументируется обладание — коллективное или индивидуальное — божественной истиной, а также существование якобы заказа дать ей восторжествовать, несмотря ни на какие преграды. То, что в этой связи можно назвать фундаментализмом, не остается присущим только одной религии (например, исламу), а, по всей видимости, приобретает все больше сторонников среди всех религий, даже в таких религиях, как христианство или иудаизм. Индуизм также переживает в настоящее время отчетливую радикализацию, которая, в частности, направлена против индийских мусульман.

228

Положение о том, что принимающие причастие не только символически, но и фактически вкушают и — в прямом смысле слова — инкорпорируют Кровь и Тело Христа, ставят христианство в особое положение среди других религий. При этом вера в пищу, обладающую божественной силой и передающую ее, укоренилась первоначально в гностицизме и уже оттуда проникла в церковное христианство. Вопрос о том, является ли процесс Евхаристии чисто символическим или реальным, стал с самого начала предметом ожесточенных споров в христианской теологии. В конце концов, победило реалистическое представление, при этом необходимо было отвергнуть физиологическое мнение, согласно которому введенные в организм Кровь и Тело Христа усваиваются и затем выводятся из организма. Считается, во всяком случае, что они становятся нашей сущностью и поддерживают душу и тело. Неудивительно, что учение об инкорпорации вызывало серьезные проблемы при обращении в христианство людей, исповедовавших другие религии, ибо приходилось долго и обстоятельно объяснять, что речь идет не о каком-то каннибальском ритуале в том случае, когда принимают тело и кровь ставшего человеком Бога.

229

Философ Ганс Блуменберг (1920–1996) в своей вышедшей а 1986 г. книге «Время жизни и время мира» обращает внимание на соотношение напряжения, как это можно видеть и на примере Дьявола, который «знает, что не много ему остается времени!» (Ио. 12:12), поскольку он не сможет завершить свое дело за время жизни. Блуменберг приводит в этой связи пример Гитлера, о котором он пишет, что «стремление вынудить конвергенцию времени жизни с мировым временем было последним из его чудовищных злодеяний», когда тот попытался синхронизировать свой крах с крахом всего того, что было им создано.

230

Современная биология открывает все новые связи между функциями жизни и космическими влияниями; сюда относятся, например, суточные (zirkadiane) ритмы, т. е. определенные временные закономерности в зависимости от Солнца и Луны. Было установлено, что Земля в своем развитии неоднократно подвергалась воздействию дозы радиоактивных излучений из Космоса, достаточно мощной, чтобы если и не уничтожить, то повредить все существовавшие в тот момент формы жизни. В таком же смысле на нашу судьбу повлияли звезды и будут и дальше оказывать свое воздействие.

231

Экономические и культурные контакты между богачами Запада и Востока носили довольно долго спорадический характер, оставались случайными и ограничивались краткими фазами истории: проникновение Александре Великого до западных областей Индии или прорыв гуннов в Центральную Европу. Хотя во многих местностях Восточной Азии были найдены римские монеты, с VII в. после экспансии исламистской гемисферы контакты, стали более редкими, если даже они и существовали ранее. С другой стороны, в Китае было решено перед лицом угрозы со стороны варваров прекратить начавшуюся между 1405 и 1433 гг. в период династии Мин морскую экспансию в Юго-Восточную Азию, Индию и даже Восточную Африку, а затем не возобновлять ее. В смысле контрафактной истории было бы интересно поиграть мыслями о том, как бы развивалась в дальнейшем история, если бы португальцы в своих походах на Индию столкнулись с соединениями китайского флота.

232

В своем рассуждении о том, что вызов следует сначала воспринять, прежде чем принять его, Дьявол ссылается на английского историка Арнольда Тойнби (1889–1975), который не только определяет ход истории как постоянное чередование вызова (challenge) и ответа (response), но и подчеркивает особое значение психологического состояния. Тойнби пишет в своей вышедшей в 1946 г. книге «Исследование истории»: «Неизвестной величиной является реакция «творческого меньшинства» на испытание, если таковое действительно наступает. Эти психологические моменты, которые по своей сущности не поддаются взвешиванию и измерению, а потому должны быть заранее научно оценены, суть истинные силы, которые действительно решают исход, когда происходит столкновение».

233

Для высоких религий представляется типичным то, что они предлагают своим верующим надежду на спасение, т. е. требуют от них тем самым не только послушания и почтения к трансцендентным существам, усиливая страх людей в этом мире. Этот страх распространяется, в свою очередь, на две области: с одной стороны, это страх перед контингенцией, т. е. страх перед непредвиденным и случайным, что сводит к нулю самые изощренные планы людей, а с другой — страх перед условиями, в которых окажется человек после пребывания в этом мире, т. е. страх перед ответственностью за поступки, которая останется и после смерти, в сочетании с возможностью не слишком сурового и длительного наказания. Ранние успехи христианства вполне можно отнести к тому, что оно дало бесправным и бессильным массам чувство собственной силы и, тем самым, шанс конструктивно относиться к страху перед власть имущими в этом мире. По отношению к варварам этот метод уменьшения страха или, по крайней мере, его сублимации срабатывал, рисуя особо яркими красками отношения между поступками в этом мире и наградой либо наказанием в потустороннем, что также способствовало регулированию силы правителей. Даже в таких случаях наглядно видно, что восприятие определяет поведение людей в большей степени, чем реальность, тем более, что религия (христианство) больше полагается на веру, чем на знания.

234

Мани жил в 216–276 гг., преимущественно на территории Парфянской империи, и создал из зороастризма, христианства и гностики самостоятельную религию, которая, несмотря на некоторые успехи в Западной Европе, нашла себе сторонников главным образом в Персии и Центральной Азии (вплоть до Китая). Сам Мани умер мученической смертью, труп его подвергся осквернению, что сознательно преподносится как аналогия с распятием Христа.

235

Имя Мохаммед означает «прославляемый». Такое имя давалось и ранее арабскому основателю религии Абу Касыму Абд Алла (570–632).

236

Война за насаждение и распространение религии ценится в исламе чрезвычайно высоко и повсеместно подчеркивается в Коране как особый долг верующих. Так, например, в Суре 9:5 значится: «А когда кончатся месяцы запретные, то избивайте многобожников, где их найдете, захватывайте их, осаждайте, устраивайте засаду против них во всяком скрытом месте!» Милость и прощение даются, если они обратились и выполняли молитву и давали очищение, т. е. перешли в ислам. Тем же, кто берет меч и отправляется на войну, тем воздастся за их усилия: «Пусть же сражаются на пути Аллаха те, которые покупают за ближайшую жизнь будущую! И если кто сражается на пути Аллаха и будет убит или победит, Мы дадим ему великую награду» (Сура 4:75; в принятом в России переводе — 4:76. — Прим. пер.). В высказываниях пророка, в хадисах, приводится аналогичная аргументация: «Бог помогает тому, кто сражается на пути Аллаха […] Если будет он убит, то попадет в рай» или «Убитому в битве за путь Аллаха прощаются все грехи».

237

Хотя любая пропаганда предпочитает утверждать обратное, религии (или мировоззрения) чаще всего являются не только результатом божественного вдохновения, но возникают в историческом окружении весьма конкретных рамочных условий. Для описания таких процессов наиболее удобным представляется понятие «силовое поле», заимствованное у физики, так как эффективные взаимосвязи между отдельными частями общей системы не всегда видны непосредственно и, прежде всего, не являются простыми и определенными. Было бы слишком просто соотнести возникновение ислама с ухудшением климатических условий в Южной Аравии в конце VI в., хотя это повысило в обществе готовность (awarenes) заняться новой религией, если таковая будет предложена.

238

Город Александрия (Александрейа) был основан в 332 г. до н. э. в северной части дельты Нила и стал, благодаря выгодному расположению, столицей царства Птолемеев. Там находился Мусейон со знаменитой библиотекой, где не только обучали, но и предпринимались попытки закупать все книги того времени, хранить их и кодифицировать. Наибольшим это собрание было во времена Цезаря и насчитывало около 700 000 папирусов. Мусейон в качестве учебного заведения был в 391 г. закрыт в результате бурных споров между язычниками и христианами. Фонды библиотеки сильно поредели еще в дохристианские времена, остатки погибли в результате пожара после завоевания исламским войском в 642 г. Еще до этого христианские фанатики причинили немалый ущерб. В этом отношении высказывания Дьявола можно отнести к его принципиальному неприятию ислама.

239

Дьявол, конечно, преувеличивает, говоря в пренебрежительном тоне всего только о некотором уровне культуры, которого ислам достиг уже на раннем этапе своей истории. Фактически Дамаск и Багдад относились, самое позднее с IX в., к важнейшим и крупнейшим культурным центрам своего времени, и их вклад в мировую культуру в любом случае больше, чем Рима или другого европейского городя в те дни. На вновь завоеванных исламом пространствах были сосредоточены самые разные духовные течения греческой античности, христианства, а также индийских и китайских традиций, и новая исламская элита впитывала их, переносила в собственную систему и развивала. Результаты этой работы стали существенным вкладом в развитие нового духа и новой культуры в средневековой Европе. Но как бы высоко ни расценивались культурные достижения ислама и его ученых, оставался вопрос, почему там вдруг так рано остановилось его духовное и научное развитие. В исламском мире возлагают ответственность за это на начавшиеся в XI в. Крестовые походы христианского Запада, причем, выдвигая такие обвинения, полностью игнорируется тот факт, что к этому моменту исламская культура погрязла в мелких спорах и начался процесс т. н. культурного догматизма. Точно так же принижается значение нападения монголов в начале XIII столетия, жертвой которого пали культурные и экономические центры восточного ислама вплоть до Багдада и Дамаска.

240

Под чуждым народом здесь имеются в виду монголы, которые под предводительством Чингисхана, а позднее Тамерлана, распространили свое владычество сначала на внутренние азиатские степи, затем на Китайскую империю и, наконец, дошли до Центральной Европы. В этом смысле они были самыми что ни на есть типичными варварами, впитывая довольно быстро элементы китайской культуры и используя ее в своих целях.

241

Римская империя была разделена с конца III в., по меньшей мере, на две половины, вероятно, по той причине, что средства связи и транспорт того времени были недостаточны, чтобы охватить эту огромную территорию и управлять ею. Официально разделение произошло лишь в 395 г. после смерти императора Евгения, когда такие германские военачальники, как Стилихо, Аэций или Одоакр фактически взяли власть в западной части Империй в свои руки. Долгое время восточная половина (так называемая Византийская империя) превосходила западную, по крайней мере, экономически, но лишь до тех пор, пока Египет как часть империи оставался главным поставщиком продовольствия (стало быть, до 642 г., когда Египет был завоеван арабами). Во внутренней политике Империя теряла силу из-за религиозных конфликтов, с помощью которых при дворе императора решались вопросы власти. Несмотря на внешнее великолепие, царившее в Константинополе, Византийская империя теряла территории в результате нападения арабов, а затем и турок-османов (в промежутках, в начале ХIII в., из-за вмешательства западных властей), пока, наконец, султан Мехмед II не завоевал Константинополь 29 мая 1453 г.

242

Здесь речь идет о Карле Мартелле (скончался в 741), который в 732 г. разбил арабское войско, которое под предводительством Тарика пришло в 711 г. из Северной Африки, завоевало Вестготскую империю в Испании и совершало набеги на Южную Францию (Нарбонна, Тулуза, Каркассон, Бордо). Имя Мартелл, «молот», Карл получил после той битвы с арабами. Сын Карла Мартелла, Пипин III, завершил практически формальное владычество Меровингов во Франции, сверг в ноябре 751 г. с благословения папы Захария Хильдериха III и сам короновался del gratia (милостью Божией) Королем франков.

243

Здесь, конечно, имеется в виду Карл Великий (747–814), племянник Карла Мартелла и сын Пипина III. После коронации римским императором 25 декабря, 800 г. он заложил культурные и, в определенном смысле, политические основы того, что и сегодня понимается под названием Европа. Стоит упомянуть, что Римские соглашения 1957 г. охватывали территорию, которая приблизительно соответствует территории Империи франков в 800 г. Прозвание Великий возникло из высокой оценки его политических достижений, по крайней мере, он был по настоянию Фридриха Барбароссы, правда, в ходе спорной процедуры, причислен к лику святых, пусть даже эти достижения оцениваются по-разному. Немецкая национальная историография видела в нем скорее губителя саксов и врожденной германской культуры, которая с тех пор в избытке насыщалась римскими и христианскими элементами и формировалась ими. Конечно, можно возразить, что после поражения Вара в 9 г. прошло почти восемь столетий, пока, без сомнения, более высокая римская культура получила доступ к восточным и северным землям Германии. Кстати, Карл превосходил многих своих современником ростом (его рост 1,90 м), так что последующие поколения могли бы с полным правом дать ему такое имя хотя бы по этой причине.

244

Здесь имеются в виду монголы, которые в XIII столетии пришли из Центральной Азии и завоевали исламскую империю вплоть до Нила, разрушив при этом значительную часть исламской культуры.

245

В этом смысле человек в любом случае был бы «недоношенным», то есть нуждающимся после появления на свет в защите и воспитании. Эта фаза, по сравнению с большинством животных, длится у человека довольно долго (хотя в историческом аспекте не всегда столь долго, сколько сегодня). Эту фазу человек может пережить не только с помощью своих родителей, но и более широкого сообщества (родственники, клан, племя), которое ему необходимо. Никколо Макиавелли выразил это в своем стихотворении «LʹAsino» (очевидно, имеется в виду «Золотой осел». — Прим. пер.) такими словами: «Только человек рождается беззащитным, нет у него ни кожи, ни иголок, перьев или пуха, ни щетины, ни чешуи. Плачем начинает он свою жизнь, резким и исполненным боли, и вид его вызывает жалость».

246

То, что человек биологически является неполноценным существом (Mängelwesen), поскольку он, в отличие от животных, не приспособлен полностью к окружающему его миру и не обладает инстинктом, который вел бы его по миру с первых минут, установил также Арнольд Гелен (Arnold Gehlen [1904–1976] — немецкий философ и социолог, профессор в Лейпциге, Вене, Ахене и др.; его философская антропология, представляющая человека как биологически лишенного инстинкта и потому нуждающегося в «поводыре» по жизни, оказала большое влияние на культурологические науки. — Прим. пер.). Хотя в результате своей неприспособленности существование человека постоянно находится под угрозой, этот недостаток уравнивается и восполняется открытостью миру и способностью к обучению. Гелен утверждал, что культуру человек создал в целях образования искусственного окружения, где ему легче выжить, чем в реальном окружающем его мире.

247

В философии Платона Зло понималось как недостаток Бытия, так как Добро является совершенством, т. е. наличием всех (релевантных) качеств. Платону принадлежит пример с коровой, которая не дает молока и потому дисквалифицирует себя в качестве коровы.

248

В греческой античности существовало твердое убеждение, что способности и качества человека определяет прежде всего теплота тела. Если зародыш на первой стадии беременности получает достаточно тепла, то родится мальчик, если нет, то это существо будет мягче, холоднее и станет бесформенным, т. е. женщиной. Теплота — условие для движения, и таким образом мужчина обладал предпосылкой для движения и продвижения, т. е. обладал активной силой, с другой стороны, женщина несла в себе принцип материи, т. е. пассивной силы (аналогично в китайской культуре, где Ян означает мужской, активный, сильный, красный, нечетный принцип, а Инь означает женственность, пассивность, слабость, черный цвет и четность). Теплота в теле определяет, согласно классической теории, и другие свойства — зрение, слух и язык. По такой причине во время сексуального акта между мужчиной и женщиной необходимо, чтобы температура тела женщины повысилась, что даст ей силу произвести необходимые для зачатия соки.

249

В греческой античности вообще царили другие сексуальные привычки, предпочтения и практики, чем те, что представляли себе немецкие бюргеры («благородная простота и скромное величие» — Винкельманн). Например, было принято, что в гимназиях мальчиков обучали практическим действиям в сексе их старшие товарищи или кто-нибудь из взрослых. На таком примере наглядно видно, насколько и как наше отношение зависит от уровня культуры.

250

Здесь Дьявол ссылается на анекдот из жизни Тиля Уленшпигеля.

251

Один из самых известных псалмов Мартина Лютера (1528) начинается словами: «Наш Бог — оплот незыблемый» и продолжается — «Надежная защита и оружие». Исполняется, прежде всего, в честь Дня Реформации.

252

Сомнение в качестве неопределенности при выборе одного из двух противоречивых вариантов и неспособность принять решение в пользу какого-то из них является непреложной составной частью любого способа интеллектуального исследования. Еще для Аристотеля философия была не чем иным, как «искусством правильно сомневаться», при этом перед философией ставится вопрос, как ликвидировать, конце концов, это сомнение. Поскольку человеческие чувства в принципе ненадежны, Гераклит полагал, что тем самым возникает еще один вопрос: можно ли доверять хотя бы сомнению, что в свою очередь приведет к новым сомнениям, стоит только задаться этим вопросом. Уже на довольно раннем этапе истории философии была высказана мысль, что для человека невозможен доступ к истине и потому лучше оперировать вероятностями (eulogon). Во всяком случае, самое позднее при Рене Декарте сомнение (критика) стало существенным методическим инструментом, и прежде всего, в связи с доверием и принятием наследия прошлого, ибо нужно сильно недооценивать людей и их способности, если превратить разум всего лишь в простой орган для считывания данностей природы или простого извлечения из резервуара идей понятий. В этом смысле сомнение и критика стали инструментами воли к (социальным, политическим, культурным) изменениям существующего порядка и тем самым инициаторами Просвещения и Революции. В то время как сомнение обладало в те времена могучим творческим потенциалом, сегодня, когда существует сложное и комплексное, а главное, быстро меняющееся общество, о нем говорят скорее в негативной коннотации, в смысле недоверия и ненадежности. Вызвано ли это тем, что забыт завет Аристотеля: правильно сомневаться, или реальный опыт ослабил доверие, ибо кажется, что со временем исчезла и последняя надежность. Для английского политолога Антонии Гидденса в последствия модерна (1990) входит то, что только знаниями или жаждой знаний нельзя вернуть надежность и безопасность, напротив: «Знания в этом мире способствуют его дестабилизации или неустойчивости».

253

Уже в античности, но главным образом в эпоху раннего христианства любопытство - curiositas — считалось пусть не грехом, но чрезвычайно предосудительной склонностью, ибо оно совращает и толкает на увлечение второстепенными объектами — curiosa — и тем самым отвлекает ум от поисков истины. Для Филона Александрийского любопытство заслуживало критического отношения уже потому, что в нем чувства обретали независимость от разума. Собственно говоря, следовало бы признать человеческое неведение относительно величия и великолепия Божественного творения и встать на путь познания Бога и духовной мудрости. Богу принадлежит исключительное право на тайну Творения, а потому стремление людей к знанию может оказаться либо преждевременным, либо греховным. Эта критика прежде всего направлена против гностицизма, который знания, в том числе и мистические, провозглашает непременным условием допуска к Богу. Филон ссылается при этом на талмудистскую традицию, которая содержит предупреждение: «Кто хочет знать следующие четыре вещи, тому лучше было бы не рождаться на свет — что находится вверху и внизу, что было до нас и что будет потом». Тем самым космология и демонология, космогония и эсхатология объявляются Экстремальными полюсами любопытства.

254

Вплоть до Нового времени события в мире подразделялись на три категории: естественного происхождения, Неестественного и сверхъестественного. К первой категории относились известные и объяснимые явления, а к последней те, что бесспорно можно отнести к Божьему промыслу, как знамение, открывающее волю Бога и Возвещающее о грядущих событиях. При распределении в среднюю категорию не было полной уверенности, возможно, такие явления были простыми, но новыми, или же вызваны демонами, чтобы обмануть людей и ввести их в заблуждение. Чем больше люди путем наблюдения знакомились с миром, тем больше пустела категория неестественных явлений. При этом интересно отметить, что помещение в одну из неестественных категорий в высокой степени зависело от исторического контекста: когда наступали и без того тяжелые времена, то придавалось большое значение явлениям, которые в другое время остались бы без внимания. Библия, с одной стороны, говорит о знамениях и чудесах «При Засвидетельствовании от Бога знамениями и чудесами, и различными силами, и раздаянием Духа Святого по Его воле» (Евр. 2:4), а с другой — еще Павел предостерегает от обманчивых знамениях сатаны: […] «Того, которого пришествие по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения. И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи» (2 Фесс. 2:9–11).

255

«Зыбкая тень, промелькнувшая мимо души», здесь Дьявол цитирует работу Кьеркегора «Или — или».

256

То, что сомнение есть не что иное, как бдительность, Дьявол почерпнул из книг Георга Лихтенберга.

257

Собственно говоря, то, что именно сомнение может превратить Добро во Зло, писал уже Гете в своей драме «Ифигения в Тавриде».

258

О сомнении (скепсисе) как о первом шаге на пути к истине, писал французский философ Дени Дидро в XVIII в.: «Le sceptisisme est done le premier pas vers la vérité».

259

Дунс Скот родился в 1270 г. в Шотландии и умер в относительно молодом возрасте в 1308 г. в Кельне. Он был хорошо знаком с уровнем эмпирических естественных наук своего времени, поэтому он критически относился к мыслям своих предшественников, не в последнюю очередь к Петрусу Ломбардусу, который в своих «Сентенциях» составил компиляцию известных теологических работ Средневековья.

260

Уильям Оккам (Вильгельм фон Оккам) родился в 1285 г. я Англии, скончался в 1349 г. в Мюнхене. По его имени была названа бритва, так как он мог доказать положение, использовав всего несколько предложений, так что в философии и науке царила строжайшая экономия. В споре об универсалиях он занимал сторону номиналистов, считал, что действительность этого мира может быть охвачена только путем (эмпирического) исследования отдельных вещей, отклоняя тем самым представление о реальности в общих понятиях.

261

Пьер Абеляр (1079–1142) жил преимущественно во Франции. Абеляр был одним из выдающихся мыслителей Средневековья, обладал критическими и аналитическими способностями. Постоянно сомневаясь, переписывал до пяти раз свои произведения, при этом отличался неуравновешенностью. Абеляр своими зачастую не доведенными до конца тезисами оказал, как никто другой, плодотворное воздействие на классическую схоластику, теорию всемирного разума и религиозное движение XII в. Его известность связана также с продолжительными любовными отношениями с Элоизой, завершившимися трагически.

262

Тезис о том, что Божественное провидение играет с людьми свою игру, помещен в «Dictionaire Universel» в 1734 г.

263

Можно вспомнить, что Бог изгнал людей из Рая следующими словами: «И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от Дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского» (Быт. 3:22–23).

264

Этимологическое происхождение понятие адвент (лат.: пришествие) указывает на представление о том, что в движении находится будущее, т. е. Вещи и события в нем, а не наблюдатель. Будущее приходит само по себе, так как Бог (не только первый, а постоянный движитель) приводит его в движение и поддерживает в нем. Человек, согласно таким представлениям, не может ускорять события, не говоря уж о вмешательстве в них. Еще в Новое время, у Гегеля и Маркса, находим убеждение в том, что историю движут законы, находящиеся вне досягаемости человека, и человек не может уклонится от них, но может приспособиться к направлению и скорости.

265

Здесь затрагивается теория предопределения, которая разъясняет человеку, что из блага или страдания в этом мире уже может складываться его дальнейшая судьба в мире потустороннем: Бог дарит благо верующим и наказывает грешников уже здесь на земле, давая одним богатство и благосостояние, а другим - бедность и страдания.

266

Гильотина как падающий топор для исполнения смертной казни была известна и в древности, и в Средние века, однако французский врач Жосеф-Игнас Гильотен (1738-1814) усовершенствовал ее технически и ввел в употребление во время Великой французской революции. Побудительным мотивом ее применения были не только эффективность и быстрота выполнения смертных приговоров, что тоже очень важно во время революций, но и гуманитарные соображения, поскольку такая машина с высокой точностью убивала человека одним ударом, что могут исполнить только хорошо обученные палачи.

267

Быт. 1:28.

268

Так звучит это в Послании к Римлянам: «Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу» (Рим. 4:4).

269

От Матфея 6:1. Ср. главу 10:41: «Кто принимает пророка, во имя пророка, получает награду пророка». Аналогичное высказывание в Евангелии от Луки: «… и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего, и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего» (6:35). В Откровении Иоанна описан момент, когда Бог должен «дать награду рабам Твоим, пророкам и святым и боящимся имени Твоего, малым и великим, и погубить губивших землю» (Апок. 11:18).

270

1 Кор. 3:8–9

271

Аналогично Дьяволу высказался английский философ Томас Мор в вышедшей в 1516 г. «Утопии», где он описывает идеальное государство и идеальное общество, однако его сограждане так и не послушались его.

272

Люди искали лучшего мира сначала в другом времени, как греки, так и евреи, причем помещали они этот лучший мир к началу Космоса. Считалось, что идеальное, предначально райское состояние — «золотой век» — стало, неизвестно по каким причинам, ухудшаться. Христианство, которое также исходит из этой предпосылки, обещает, во всяком случае, что в конце времен это состояние будет восстановлено на вечные времена. Первые утопии Нового времени («Утопия» Мора, «Город Солнца» Кампанеллы), напротив, искали лучший мир в рамках этого мира, но в каком-то другом месте, который сильно отдален в пространстве, но вполне достижим. В этом смысле экспедиции и путешествия явились поисками такого совершенного места — El Dorado, — которое, несмотря на все усилия, так и не было найдено. Более поздние утопии вновь переносились во время (Морсье, «Год 2440»).

273

В такой оценке с Дьяволом был солидарен Жан Жак Руссо в своем вышедшем в 1762 г. трактате «Общественный договор».

274

В своем стремлении узаконить свое собственное мнение Дьявол вновь обращается к Кьеркегору, который очень похоже высказался на эту тему в своей книге «Или-или».

275

Дьявол здесь вновь совершает заимствование у Фридриха Ницше, на этот раз из «Несвоевременных наблюдений».

276

Здесь Дьявол цитирует Иосифа фон Эйхендорфа, стихотворение которого начинается словами: «Это — страна, где филистеры на троне, где разъезжают лавочники и покрывают пылью зелень, любовь мудра и сама торгует чепчиками — Господи, как долго будешь сохранять это отродье!»

277

И под конец Дьявол воспользовался работой Ницше «Так говорил Заратустра».

278

Ср.: Апок. 7:16–17.