Трагедия казачества. Война и судьбы-1 - [56]
Тем временем в город прибыли высшие эшелоны оккупационной власти. В здании крайкома (б. губернаторском дворце) разместились штабные учреждения армейской группы «А», а в б. здании крайисполкома оборудовали квартиру фельдмаршалу Клейсту вместе с надёжным бомбоубежищем. Но что могли поделать те ночные налёты «кукурузников», которые предпринимало советское командование? Эффективность налётов была ничтожной, они лишь нервировали население ежевечерним гулом моторов над городом и ответным огнём зенитных батарей. Самолёты беспорядочно сбрасывали жалкие бомбочки на «изменническое» население и спешили вернуться на свои недалёкие полевые аэродромы. Вскоре население настолько привыкло к этим ночным налётам, что перестало на них реагировать…
С первых дней оккупации командование обратилось к солдатам и к населению с особым воззванием, подчёркивая, что войска здесь оказались в особо благоприятных условиях. Терские и кубанские казаки, горцы, ставропольские хлеборобы-потомки первых поселенцев Кавказа, изнемогавшие под гнётом колхозного строя, гонимые, преследуемые, истреблявшиеся искусственно создававшимся в 1933 г. голодом в массе своей были рады приходу немцев. После объявления мобилизации бывало, что, опасаясь дезертирства, местные власти в ряде случаев везли казаков в райвоенкоматы связанными, погруженными навалом в машины… О так называемых «казачьих частях» даже сам Шолохов в первые дни войны иронически писал, что они состояли из «токарей, пекарей», подчёркивая, что «казаков» в них набирали «с бору да с сосенки»… Настоящие казаки охотно пошли в станицах в полицейские отряды.
Фельдмаршал Клейст от своих солдат настоятельно требовал ни в коем разе не посягать на честь и достоинство женщины, уважать горские традиции и казачьи порядки и обычаи, бережно относиться к религиозным чувствам местного и горского населения, предоставлять свободу хозяйственной деятельности. Благодаря этому искусственно насаждаемое партизанское движение не имело в крае глубокой почвы под ногами и все отряды, состоявшие из работников НКВД, милиционеров, сотрудников райкомов партии, прокуратуры быстро распадались. Один из таких примеров известный «лермонтовский отряд» в горах под Кисловодском, ставший жертвой амбиций и склок и не оставивший существенного следа. Все позднейшие попытки расписать его мнимые «подвиги» успеха не имели!
В Ставрополе же возник такой же герой сопротивления Геннадий Голенов, вся деятельность которого свелась к воровству рождественских подарков из немецких машин. После оккупации поспешили присвоить его имя одной из городских улиц. Нашлась ещё другая героиня — бывшая прокурорша, при таинственных обстоятельствах расстрелянная со своими дочками. Можно думать, что её засекла радиопеленгаторная машина в момент радиосеанса, а в таких случаях карающий меч разведслужб без промедления обрушивался на захваченных на месте преступления. С голов же коммунистов за всю оккупацию не упал ни один волос! В первые дни оккупации был расстрелян бывший священник Павлик, возможно, тоже за участие в разведывательной деятельности против оккупантов. В Пятигорске также захватили в кладбищенской Лазаревской церкви во время радиосеанса с колокольни священника Гекеля и, конечно же, без лишних слов, с таким убедительным «вещдоком» как радиопередатчик, немедля расстреляли.
Немецкий Абвер (контрразведка) знал своё дело «туго». Он быстро вылавливал советских неопытных и плохо подготовленных массами засылаемых ГРУ (Гл. развед. управлением) на оккупированные территории «разведчиков», следуя принципу «числом поболее, ценою подешевле»… Похоже, что вчерашних школьниц на краткосрочных курсах радисток в Армавире при штабе Северо-Кавказского фронта не учили элементарным азам разведки, а что такое радиопеленгатор не сочли нужным даже сообщить! В повести о советской разведчице Нине Попцовой рассказывается, как она, выброшенная вблизи Пятигорска, заметалась и увидя, что за ней идёт «хвост», ничего умней не придумала как сразу пошла на явку и здесь попала в западню, несмотря на сделанное на окне сигнальное предупреждение, что в дом входить нельзя. Неумолимое вещественное доказательство — радиопередатчик на дне сумки с помидорами и абрикосами тотчас же решило её судьбу. Низкий профессионализм таких радисток не вызывал даже необходимости в их перевербовке и привлечению к «радиоиграм» для всучивания штабной «дезы»…
Такой неумной «дезой» были передаваемые Совинформбюро сообщения о событиях в Ворошиловске. Левитан только рвал напрасно свои связки, читая сводки о кровопролитных, ожесточённых уличных боях за каждый дом. Через несколько дней он повеселил жителей, сообщив, что на главной улице — Сталинском проспекте — на каждом фонаре висели жертвы фашистского террора. В числе жертв была названа фамилия известного всему городу неистового атеиста, профессора биологии в педагогическом институте. Этот бойкий армянин, быстро прижившийся к новым порядкам, тут же в газете поспешил вслед за Марк Твеном объявить, что слухи о его повешении на проспекте г. Ворошиловска «сильно преувеличены»…
Впрочем, вестниками смерти вскоре оказалась появившаяся в городе команда «СС» с эмблемами черепа над козырьками их фуражек. Это была «Айнзатц-команда — СД-13», прибывшая для проведения в Ворошиловске «очистительных операций». Первыми жертвами оказались сумасшедшие, которых и у себя в Германии немцы безжалостно уничтожали, очищая нацию от неполноценных, «тронувшихся умом» людей. В Ставрополе в бывшем женском монастыре располагалась большая психиатрическая больница и 10 августа 660 её больных подверглись уничтожению с помощью хорошо отработанных эффективных средств. Но оказалось, что на форштадте у его жителей на квартирах находилось много «тихих больных». Когда их собирали на «ликвидацию», многие уже отдавали отчёт о своей участи…
Разгром казачества был завершен английскими и американскими «демократами» насильственной выдачей казаков в руки сталинско-бериевских палачей, которым досталась «легкая» работа по уничтожению своих противников в застенках и превращению их в «лагерную пыль» в ГУЛАГе. Составители и издатели сборников «Война и судьбы» сделали попытку хотя бы отчасти рассказать об этой казачьей трагедии, публикуя воспоминания участников тех событий.По сути своей, эта серия сборников является как бы дополнением и продолжением исследовательской работы генерал-майора, атамана Кубанского Войска В.Г.
В настоящем сборнике показаны судьбы участников Русского Освободительного Движения, существовавшего в годы Второй Мировой войны.Читатель, увлекающийся историей, познакомится с рядом неизвестных или до сих пор замалчиваемых сведений об участии в войне на стороне национал-социалистической Германии русских и казачьих формирований, а также о причинах побудивших подсоветских людей выступить с оружием в руках на борьбу с большевизмом.Составители: Н.С. Тимофеев, С Д. Бобров.
В настоящем сборнике, как и в предыдущих, показаны судьбы участников Русского Освободительного Движения, существовавшего в годы Второй Мировой войны. Особую ценность представляют воспоминания еще живых свидетелей трагических событий.Читатель, увлекающийся историей, познакомится с рядом неизвестных или до сих пор замалчиваемых сведений об участии в войне на стороне национал-социалистической Германии русских и казачьих формирований, а также о причинах побудивших подсоветских людей выступить с оружием в руках на борьбу с большевизмом.Составители: Н.С.
Разгром казачества и Русского Освободительного Движения был завершен английскими и американскими «демократами» насильственной выдачей казаков и власовцев в руки сталинско-бериевских палачей, которым досталась «легкая» работа по уничтожению своих противников в застенках и превращению их в «лагерную пыль» в ГУЛАГе. Составители сборников «Война и судьбы» сделали попытку хотя бы отчасти рассказать об этой трагедии, публикуя воспоминания участников тех событий. Они рассматривают серию сборников как своеобразное дополнение и продолжение исследовательской работы генерал-майора, атамана Кубанского Войска В.Г.
Неразгаданный сфинкс Серебряного века Максимилиан Волошин — поэт, художник, антропософ, масон, хозяин знаменитого Дома Поэта, поэтический летописец русской усобицы, миротворец белых и красных — по сей день возбуждает живой интерес и вызывает споры. Разрешить если не все, то многие из них поможет это первое объёмное жизнеописание поэта, включающее и всесторонний анализ его лучших творений. Всем своим творчеством Волошин пытался дать ответы на «проклятые» русские вопросы, и эти ответы не устроили ни белую, ни красную сторону.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.