Трагедии - [90]

Но что за трепет мной внезапно овладел?

Ужели на меня дух божий низлетел?

Да, это он речет, и взор мой обострился,

И мрак грядущего передо мной раскрылся.

Левиты, вторьте мне! Пусть ваши гусли в лад

С глаголом уст моих рокочут и звенят.

Хор (поет в сопровождении всех инструментов).

Да прозвучит господень голос в храме

И нас надеждой новой вдохновит,

Как вешними утрами

Роса траву поникшую живит.

Иодай.

Внемлите мне, земля с небесной твердью вместе.

Ты мнишь, Иаков, бог уснул, простив нечестье?

Нет, он восстал! И вы, кто грешен, ждите мести.

 Музыка возобновляется. Иодай тотчас же продолжает.

Как золото могло стать низменным свинцом?[311]

Первосвященник кем зарезан в храме сем?[312]

Плачь, Иерусалим, о город злоковарный,

Пророков божиих палач неблагодарный![313]

Создатель отказал тебе в любви былой,

И фимиам ему стал ненавистен твой.

Куда детей и жен в оковах гонят?[314]

Царь городов земных повержен и снесен.

Священники в плену, во прахе царский трон.

Храм рухнул — господом навек покинут он,

И кедр его столбов в огне пожара тонет.

О Иерусалим, печаль моя[315],

Кем ты лишен красы и ввергнут в униженье?

Где взять довольно слез, чтоб о твоем паденье

Ручьями лил их я?

Азария.

О храм!

Иосавеф.

Давид!

Хор.

Пусть вновь, Сион, творца твердыня,

Он даст тебе припасть к реке его щедрот.

 На минуту снова музыка, затем Иодай прерывает ее.

Иодай.

Но что это? В песках пустыни,

Не град Давидов ли из праха восстает[316],

Животворящая, нетленная святыня?

Ликуй, людской счастливый род!

К Сиону, ставшему еще прекрасней ныне,

Не только избранный народ —

Все племена земли стремятся в свой черед.[317]

Встань, Иерусалим, с челом, горе́ воздетым,

И, славой вечною венчанный, посмотри,

Как распростерлись ниц перед тобой цари,

Как все, кто страждет в мире этом,

Привлечены к тебе твоим целящим светом.

Блаженны те, кому войти в Сион дано!

Да оросится с небосклона

Иссохшее земное лоно,

И вам родит спасителя оно!

Иосавеф.

Увы! Спасителя нам неоткуда ждать,

Коль царский род, что жизнь ему был должен дать...

Иодай.

Ступай, Иосавеф, готовь венец богатый,

Который на челе Давид носил когда-то. (Левитам.)

А вы последуйте за мною сей же час

Туда, где мы храним вдали от чуждых глаз

Те копья и мечи, которые, бывало,

Кровь филистимская в сраженьях омывала:

Немало их принес Давид на склоне лет

В дар присносущему подателю побед.

Достойней применить оружье вряд ли можно.

Идем. Раздать его хочу я неотложно.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Суламита, хор.

Суламита.

О сестры, как томлюсь я страхом и тоской!

Такие ль, бог всесильный, бог единый,

Куренья, жертвы и первины

На алтарях твоих уместны в день такой?

Одна из дев хора.

Как нестерпим нам, робким женам,

Губительных доспехов вид!

И кто поверил бы, что сталь жестоким звоном

Обитель мира огласит?

Вторая.

Но почему, к творцу и вере безучастный,

Молчит по-прежнему весь Иерусалим?

Сам Авенир, что за отвагу чтим, —

И тот к нам не спешит на помощь в миг опасный.

Суламита.

Откуда при дворе, где произвол — закон,

Где нужно к сильному ласкаться,

Где награжден и вознесен

Льстец за умение бесстыдно пресмыкаться,

Защитник может отыскаться

Тем, кто безвинно притеснен?

Третья.

Но для кого же в миг столь треволненный

Приготовляют здесь царей венец священный?

Суламита.

Свой приговор господь изрек,

Но внять ему один первосвященник смог.

А мы опять в недоуменье:

То ль даст нам избавленье,

То ль горше нас накажет бог?

Весь хор (поет).

Угроза и обет! О тайна без предела!

Как много бед и благ нам предвозвещено?

Лишь ты, предвечная премудрость, слить сумела

Любовь и гнев в одно.

Один голос.

Сион падет во прах: пожары и осада

Его разрушат до конца.

Второй.

Нет, устоит Сион: святой глагол творца

Ему навек ограда.

Первый.

Я вижу: дивный блеск его красы исчез.

Второй.

Я вижу: озарил всю землю свет Сиона.

Первый.

Он тонет в пропасти, и пропасть та бездонна.

Второй.

Вознес чело он до небес.

Первый.

О мрак падения!

Второй.

О вечный полдень славы!

Первый.

О скорбный стон!

Второй.

О гимн победы величавый!

Третий.

Проникнем — будет день мы в тайну, а сейчас

Нам не к лицу тревога.

Все три.

Смиримся же пред гневом бога

В надежде, что он любит нас.

Четвертый.

Всю, без раздела

Отдав творцу любовь свою,

С соблазнами мы в бой вступаем смело

И верх берем в бою.

Нет счастья во вселенной целой

Превыше, чем творцу отдать любовь свою

Всю, без раздела.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Иоас, Иосавеф, Захария, Суламита, левит, хор.

Суламита.

Как наш Элиаким ступает величаво!

С ним слева мать моя и брат мой юный — справа.

Что оба отрока несут, прижав к груди?

Зачем левит с мечом шагает впереди?

Иосавеф (Захарии).

Сюда, на аналой, все так же полон тщанья,

Ты водрузишь, мой сын, священное писанье;

Благоговейно ты положишь рядом с ним

Давидов царственный венец, Элиаким;

А ты, левит, приказ исполнив Иодая,

Придвинешь царский меч к венцу с другого края.

Иоас.

Поведай, госпожа, что происходит тут?

Зачем на аналой венец и меч кладут?

Обряда этого не видел я доселе,

Хоть в храме и живу почти что с колыбели.

Иосавеф.

Все скоро объяснят тебе, мое дитя.

Иоас.

Зачем венец на лоб кладешь ты мне, шутя?

Его достоинству не причиняй урона —

Ведь он Давидом был носим во время оно.

К лицу ль подкидышу, что пищей для зверья...

Иосавеф (примеряя на него венец