Трагедии - [59]

Чтоб долг пред родиной в них злоба заглушила

И Агамемнон стал противником Ахилла, —

Я отомстила бы врагам моим сполна,

И Троя гордая была бы спасена!

Дорида.

Шаги! Сюда идут. Ах, то сама царица.

Чтоб не встречаться с ней, вам нужно удалиться.

Эрифила.

Уйдем. Обдумаем, какой мне сделать шаг,

Чтоб грекам повредить, ее расстроив брак.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ [182]

Клитемнестра, Эгина.

Клитемнестра.

Оставь меня одну. Я буду осторожна,

При Ифигении же это невозможно.

Она, не дрогнув, весть о жертве приняла

И, более того, спокойна и светла,

Решившись ради всех на смертное страданье,

Для палача еще находит оправданье!

А он сюда придет и будет, может быть,

Пытаться предо мной свое коварство скрыть.

О, вот он! Но теперь меня он не обманет.

Посмотрим, как супруг оправдываться станет.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Агамемнон, Клитемнестра, Эгина.

Агамемнон.

Царица, я вам рад. Но странно: вы одна?

А где же ваша дочь, и почему она

Так медлит выполнить отцовское веленье?

Ее там ждут. И жрец, и люди в нетерпенье.

Ужель до алтаря ей не дойти без вас?

Иль вам мои слова не передал Аркас?

Что вы мне скажете?

Клитемнестра.

Что дочь вполне готова.

А вы? Последнее ли вы сказали слово?

Агамемнон.

Кто? Я?

Клитемнестра.

 Все решено, и нет пути назад?

Агамемнон.

Алтарь в цветах, и жрец готов свершить обряд,

Как боги требуют. И вы об этом знали.

Клитемнестра.

Но вы, супруг мой, мне о жертве не сказали.

Агамемнон.

О жертве? Как! Что вы имеете в виду?

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Агамемнон, Клитемнестра, Ифигения, Эгина.

Клитемнестра.

Скорее, дочь моя, сюда! Тебя я жду.

Благодари отца за нежное участье.

Собственноручно он твое устроит счастье.

Агамемнон.

Не понимаю! Как со мною говорят?

Царевна вся в слезах, потуплен грустно взгляд...

Что здесь произошло? Царица тоже плачет...

Аркас!.. Я предан...

Ифигения.

Нет, все было здесь иначе.

Не огорчайтесь, вас никто не предавал.

Я знаю хорошо, кто жизнь мне даровал,

Я вам принадлежу и вашему приказу —

Любому! — подчинюсь без колебаний, сразу,

С такой же радостью и без душевных мук,

С какою принят был мне избранный супруг.

Коль нужно для отца, поверьте, я сумею

Под жертвенный клинок свою подставить шею

И кровь невинную безропотно отдам,

Считая, что лишь долг тем возвращаю вам.

Но если за мою покорность и почтенье

Сочтете вы меня достойной снисхожденья

И горю матери замыслите помочь,

Отважусь я сказать: я все же ваша дочь.

Жизнь улыбалась мне. Нет у меня причины

Во цвете юных лет желать себе кончины

И в час, когда ждала я брачного венца,

Класть голову самой под острый нож жреца.

Я старшая у вас[183]. Когда я называла

Вас словом сладостным «отец мой», вы, бывало,

Смеялись и меня ласкали больше всех.

Вас радовал мой вид, мой лепет, детский смех;

В ответ старалась я примерным поведеньем

Показывать, кому обязана рожденьем.

С великой гордостью я слушала всегда

О том, как покорял отец мой города,

И ныне, радуясь, что вы возьмете Трою,

Обдумывала, как вам празднество устрою.

В беспечности своей я не ждала никак,

Что кровь моя нужна, как первый к битве знак.

Но нет, не думайте, что ужас перед смертью

Толкнул меня воззвать к отцову милосердью.

Не дрогну я, от слов своих не отрекусь:

О вашей чести я достаточно пекусь.

Когда бы мне одной опасность угрожала,

Свои бы чувства я легко в узде держала.

Но связана с моей печальною судьбой

Судьба других людей, любимых нежно мной.

Жених мой, царь Ахилл, герой и храбрый воин,

Который славою и родом вас достоин,

Как счастья, ожидал торжественного дня,

Когда супругою он назовет меня.

Теперь он знает все, и страх его снедает.

Пред вами мать моя в отчаянье рыдает...

Простите дерзость мне, но я не для себя

О милости прошу, а только их любя.

Агамемнон.

Мне горько, дочь моя! Я недоумеваю,

Чем столь жестокий гнев Олимпа вызываю.

Но имя названо в пророчестве не зря:

Должна пролиться кровь — кровь дочери царя.

Я слез твоих и просьб отнюдь не дожидался.

Не стоит говорить, как я сопротивлялся,

Как, не жалея сил, тебя я ограждал.

Я отменил приказ, который раньше дал,

Готовый твоему безоблачному счастью

Сан в жертву принести и поступиться властью.

К царице послан был с моим письмом Аркас,

Но он, как ни спешил, в пути не встретил вас.

Заставив поезд ваш во мгле свернуть с дороги,

Мне вас предупредить не разрешили боги,

И тем свой яростный они явили гнев,

Усилия отца несчастного презрев.

Пойми, что власть моя отнюдь не безгранична.

Народ покорствует и чтит царя обычно

До той поры, пока царь не попал в беду;

Тогда он восстает и рвет свою узду.

Придется уступить — иного нет исхода:

На ставке ныне честь прославленного рода.

Но знай, мое дитя: час гибели твоей

Для твоего отца — час тысячи смертей!

Прощай и будь тверда. Тобою все гордятся.

Жестокости своей пусть боги устыдятся,

А жрец и те, кто ждет тебя у алтаря,

Пусть, видя кровь твою, узнают кровь царя.

Клитемнестра.

О, вы Атреева не посрамили рода[184] —

Бесчеловечная сказалась в вас природа.

Для дочери родной вы стали палачом.

Теперь и мать ее пора пронзить мечом.

Злодей! Так вот оно, то жертвоприношенье,

К которому от вас мы ждали приглашенья.

Да как, не онемев, могла рука у вас

Подняться утвердить чудовищный приказ?

И перед кем теперь с печалью лицемерной

Вы тщитесь показать, что вы отец примерный?

С кем воевали вы, спасая дочь свою?