Трагедии - [32]

Юния.

Я за тебя боюсь, не нахожу покоя.

Везде одна корысть, продажность и порок.

Меня страшит Нерон, меня страшит мой рок,

Томлюсь предчувствием, напрасным, может статься,

Но горько мне с тобой хотя б на миг расстаться.

Ты доверяешь им, а я... Прости меня,

Что если этот пир — всего лишь западня?

Что если ревностью к сопернику источен,

Нерон готовит месть под кровом темной ночи

И обреченного злорадно ждет сейчас?

Что если на тебя гляжу в последний раз?

Британик!..

Британик.

Ты в слезах? И я тому виною?

Так трогает тебя, что станется со мною?

Вот здесь стоял Нерон — дня не прошло с тех пор,

Он ослепить хотел величием твой взор,

Но к власти, к роскоши полна пренебреженья

Ты предпочла меня в моем уничиженье.

Ему, властителю, лишь холод, лишь отказ,

А мне, гонимому, мне слезы этих глаз,

Алмазы дивные! Не трать же их бесплодно:

К тебе вернется друг, веселый и свободный.

Но медлить мне нельзя, не то все погублю.

Простимся, Юния. Как я тебя люблю!

На пире юности, безумной и кипучей,

Мечтою улечу к прекраснейшей и лучшей.

Простимся же.

Юния.

Постой...

Британик.

Меня давно там ждут.

Юния.

Британик, не спеши, пусть за тобой придут.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Агриппина, Британик, Юния.

Агриппина.

Британик, что же ты? Все гости в ожиданье.

Нерон досадует на это опозданье

Он хочет мир с тобой объятием скрепить,

Горит желанием за вашу дружбу пить,

Средь кликов радости сойтись с тобой поближе.

Мы у Октавии побудем. Ну, иди же.

Британик.

Бегу, бегу! И ты, любимая, иди,

Утешь Октавию, прижми ее к груди.

Вам легче будет ждать, между собой толкуя.

В немалом, госпожа, перед тобой долгу я.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Агриппина, Юния.

Агриппина.

Пока вы были здесь с Британиком вдвоем,

Ты, вижу, плакала. Но объясни, о чем?

Откуда эта грусть? Опять слеза скатилась...

Они теперь друзья — я этого добилась!

Юния.

Так много тяжкого за этот день стряслось,

Что скорби не уйму, не удержусь от слез.

Ты чудеса творишь, но как поверить чуду?

Все кажется — грозит опасность отовсюду.

Увы! Изменчива погода во дворцах,

К тому же у любви извечный спутник — страх.

Агриппина.

Ты сомневаешься? И доказательств мало?

Я слово молвила — грозы как не бывало.

О чем тревожиться? Всего добилась я,

Добилась, что Нерон с Британиком — друзья.

Так мне сказал мой сын, себя связав обетом.

И как почтителен, как нежен был при этом!

И к сердцу прижимал, и мне в глаза глядел,

И больше не скрывал ни замыслов, ни дел,

Просил не уходить, все длил и длил беседу.

Да, я могу опять торжествовать победу!

То, гордость позабыв, смиренно, без затей,

Все тайны поверял он матери своей,

То, цезарь истинный, суровостью одетый,

Молчание храня, выслушивал советы

И снова говорил, спокойно величав,

И посвящал в дела, где скрыт удел держав[107].

Я признаю сейчас к его безмерной чести —

Он непричастен злу и неспособен к мести,

Уступчив, даже слаб в сердечной доброте,

И этой слабостью воспользовались те,

Кто ненавидит нас. Теперь придут с повинной!

И снова Рим поймет — не сладить с Агриппиной!

Все, чуя мой триумф, ликуют... Что же мы?

Некстати медлить здесь до наступленья тьмы.

Нам у Октавии теперь окончить можно

День призрачных тревог и радости неложной.

Но что это за шум? Какой-то крик, шаги...

Опять...

Юния.

Британику, о небо, помоги!

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Агриппина, Юния, Бурр.

Агриппина.

Куда ты, Бурр, бежишь? Постой, скажи на милость...

Бурр.

Британик при смерти. Ужасное свершилось.

Юния.

Британик!

Агриппина.

Ты сказал?..

Бурр.

Вернее, умер он.

Да, умер.

Юния.

Госпожа, прости невольный стон.

Спасу его, а нет — сойду за ним в могилу.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Агриппина, Бурр.

Агриппина.

Какое страшное злодейство!

Бурр.

Не под силу

Мне цезарю служить. Уйду. Мой вышел срок.

Агриппина.

Британик — брат ему! И он посмел, он мог...

Бурр.

Свой замысел от нас искусно цезарь прятал.

Он с ложа поднялся, едва увидел брата,

И обнял горячо. Настала тишина.

Вдруг цезарь чашу взял. "Нарцисс нальет вина,

Чтоб ты за нас двоих испил лозы первины.

Отныне будем мы на всех путях едины.

Я, глядя на тебя, душой возвеселюсь.

Скрепите ж, небеса, наш дружеский союз!"

И вот своей рукой Нарцисс наполнил чашу.

Британик взял ее. «Я пью за дружбу нашу».

Пригубил — и конец. Стальной клинок — и тот

Существованья нить так быстро не прервет.

Подернулись глаза завесою туманной,

И он на ложе пал, недвижный, бездыханный.

Вообрази сама, что началось потом:

Одни бежали прочь с раскрытым в крике ртом,

Но тот, кто при дворе давно всему обучен,

Глядел на цезаря, спокоен и беззвучен.

А цезарь между тем на ложе возлежал,

Не омрачился взор, и голос не дрожал.

"О чем волнуетесь? Себе и нам на горе,

Британик с детских лет подвержен этой хвори"[108].

Все силился Нарцисс прискорбный вид принять,

Но гнусной радости была на нем печать.

А я, я растолкал придворный сброд двуличный, —

Пусть жизнью заплачу, ненужной, безразличной —

И поспешил уйти, желанием гоним

Оплакать цезаря, Британика и Рим.

Агриппина.

Уже он здесь. Пожди — меня ты оправдаешь.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Нерон, Агриппина, Бурр, Нарцисс.

Нерон (видя Агриппину).

Она! Как быть?

Агриппина.

Куда, Нерон, так поспешаешь?

Британик мертв, убит. Я знаю, кто в персты

Убийце яд вложил.

Нерон.

Ты знаешь? Кто же?

Агриппина.

Ты.

Нерон.

Я? Я? Вот так всегда! Ты в яром исступленье

Приписываешь мне любые преступленья.