Трагедии - [22]

Тебя опередив. Но это гнев пустой,

И я по-прежнему в долгу перед тобой.

К Палласу я спешу. И ты внемли совету:

Иди за мной. Мы там беседу кончим эту.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Британик, Нарцисс.

Британик.

Могу ли я, Нарцисс, поверить ей вполне?

Она — Нерона мать и, стало быть, ко мне

Питает ненависть. Когда на Агриппине

Женился мой отец, к безвременной кончине

Шагами быстрыми пошел: ты мне внушал,

Что Клавдий замыслам своей жены мешал.

Нарцисс.

Все так, но сын вонзил в нее обиды жало.

Подумай, не она ль так твердо обещала,

Что будет Юния твоей? У вас, поверь,

И помыслы, и цель — все общее теперь.

Запомни, что дворец к стенаньям безучастен,

Зато он силу чтит и страх над ним всевластен.

А если жалобы начнешь ты расточать,

Придется весь свой век без отзыва кричать.

Британик.

Нарцисс, ты знаешь все, все тайные стремленья

И сам не думаешь, что без сопротивленья

Империю отдам и, устрашась борьбы,

Как раб, склонюсь к ногам злокозненной судьбы.

Но я совсем один. Боясь моей недоли,

Меня друзья отца не окружают боле,

А те немногие, что верны до конца,

Вождем не изберут незрелого юнца.

Я начал понимать немногим больше года,

Что в Риме для меня вседневно — непогода.

Кто прежде другом был, тот нынче стал врагом.

Куда ни погляжу — предатели кругом.

Я взят в кольцо толпой продажной и бесчестной.

Что ни задумаю — Нерону все известно.

Он слышит каждый вздох, предвидит каждый шаг,

И замыслы мои не хуже знает враг,

Чем ты, мой лучший друг. Везде глаза и уши.

Не ведаю, как быть.

Нарцисс.

О низменные души!...

Болтливых языков, мой господин, беги,

Будь осмотрителен и тайны береги.

Британик.

Дается не легко наука недоверья:

Как прямодушному постигнуть лицемерье?

Но ты мне друг, Нарцисс. Все думы, все мечты —

Клянусь, их будешь знать отныне только ты.

Недаром мой отец хвалил тебя: не ты ли,

Вольноотпущенник, когда все изменили,

И охранял меня, и предостерегал,

И путь прокладывал среди подводных скал.

Поди к друзьям, узнай, сердца доли́т ли дрема

Или ее стряхнул удар такого грома?

Прислушайся к речам, в глаза им загляни —

Поддержут ли меня в моей борьбе они?

И, главное, узнай, где Юния томится?

Какой невзгоды ждет? Какой беды боится?

Стоит ли день и ночь охрана у дверей?

Удастся ли, Нарцисс, мне повидаться с ней?

К Палласу я иду. Отцом моим он тоже,

Как ты, отпущен был и, знаю, мне поможет.

Там с Агриппиною я стакнусь, а потом,

Как бы идя за ней, пойду своим путем.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Нерон, Бурр, Нарцисс, стража.

Нерон.

Да, да, мой добрый Бурр, она мне мать, я знаю,

И своенравие безмолвно ей спускаю[92],

Но наглеца-слугу я в порошок сотру!

Давно против меня Паллас ведет игру.

Он Агриппине лжет и душу ей смущает,

Британика восстать на брата наущает

И в этом преуспел: они — мой брат и мать —

Готовы день и ночь презренному внимать.

Их должно разлучить. Терпенью есть граница —

Он перешел ее. Пусть тотчас удалится,

Покинет Рим и двор, исчезнет, сгинет с глаз.

Незамедлительно исполнить мой приказ,

Не то империя не будет знать покоя.

Ступайте. Ты, Нарцисс, останешься со мною.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Нерон, Нарцисс.

Нарцисс.

Ну вот, и Юния теперь в твоих руках,

А с ней и Рим, весь Рим. Врагов терзает страх:

Паллас подстегивал пустые упованья,

Теперь он слушает бесплодные стенанья.

Но как это понять? Мой цезарь удручен,

Его высокий дух смятен и омрачен,

Как у Британика, блуждает взгляд тоскливый...

О чем печалится Фортуны друг счастливый?

За все ее дары богиню славословь!

Нерон.

Свершилось наконец: Нерон узнал любовь.

Нарцисс.

Ты?

Нерон.

Я. В единый миг, Нарцисс, и до могилы.

Люблю, боготворю, вся жизнь на службу милой,

На службу Юнии!

Нарцисс.

Ты Юнию назвал?

Нерон.

Чтоб на нее взглянуть, я среди ночи встал.

В мерцанье факелов, в холодном блеске стали

Слезинки на глазах у Юнии сверкали.

Был прерван сон ее в глухой полночный час,

И как она была красива без прикрас!

Шум в тишине ночной, во мраке пятна света,

Меж грубых воинов она, полуодета,

Прелестное лицо в кругу свирепых лиц,

И трепетание увлажненных ресниц —

Все, все слилось в одно, и я, как бы прикован,

Стоял, едва дыша, пронзен и очарован.

Хотел заговорить — мне голос изменил.

И увели ее, и молча проводил

Я взглядом Юнию. Потом в своем покое

Тот образ неземной я видел пред собою,

И сколько произнес восторженных речей!

Скажу ли? По душе мне даже слез ручей,

Что льет из-за меня. Хотел просить прощенья,

Но робко умолкал, и за свои мученья

Ей наказанием грозил и, полонен

Порывом новых чувств, забыл, что значит сон.

Но, может быть, Нарцисс, все это заблужденье

И днем покажется прекрасное виденье

Не столь пленительным для сердца и для глаз?

Нарцисс.

Неужто, господин, ты нынче в первый раз

Увидел Юнию?

Нерон.

Ты будто бы ответа

Не знаешь наперед! Она бежала света.

Должно быть, мнилось ей, на мне лежит вина

За смерть внезапную Силана, и она,

Утратой ранена, строга и горделива,

Хотела скрыть от всех красы весенней диво.

Здесь, при дворе, хранить такую чистоту!

Возможно ли, Нарцисс, не полюбить мне ту,

Что в беспорочности своей неповторимой,

Ни в чем не схожая с красавицами Рима,

Не только не спешит привлечь к себе мой взор

И страсть во мне зажечь, но видит в том позор!

Жила затворницей, в забавах не нуждаясь,

Успеха шумного и льстивых слов чуждаясь,