Топь - [6]

— Помоги мне.

— Помогу, помогу сынок, только немного, уж больно стар я для этого. А ты я смотрю совсем снедужил. Ну, ничего, давай-ка, ложи на меня свое бремя.

Макс осторожно переложил ему на спину спящего Егора.

— Иди за мной, — лесник рукой поманил за собой Макса.

Макс почувствовал огромное облегчение. Боль в коленях немного утихла, а плечи наконец-то расправились от непосильной ноши. Луна светила ярким светом, и Макс шел, стараясь ступать след в след за своим проводником.

— Далеко еще до города?

— Недалече, недалече уже, сейчас на крюке срежем, а там по прямой версты три останется. Сами доберетесь.

Старик шел впереди, петляя из стороны в сторону.

Вода стала понемногу убывать, и уже приходилась чуть выше пояса. Идти стало намного легче.

Пройдя метров с пятьсот, старик обернулся к Максу.

— Ну, вот и все, пора мне, — голос лесника звучал откуда-то изнутри, словно во сне.

— Куда?

— Так ведь вон еще, сколько случайных в уреме блуждает, — старик приподнял руку, показывая дряблыми пальцами вглубь леса.

— А куда нам дальше идти?

— А дальше прямо, все время прямо сынок.

— Спасибо тебе отец, — Макс взял Егора из холодных рук незнакомца и уложил его к себе на спину.

— Иди сынок, иди с Богом.

— Макс! Макс! Огни! — голос Егора как вспышка молнии, пронизал густой сумрак. Макс вздрогнул, словно очнувшись ото сна.

— Макс! Ты, что не слышишь?

— Какие огни Егор? — у Макса кружилась голова.

— Там, впереди, огни города! — Егор показывал вперед своим маленьким, дрожащим от холода, пальчиком.

— Отец, огни, — Макс обернулся еще раз поблагодарить старика, но тот словно растворился среди болотных зарослей.

— Грэй, Грэй, мы спасены, — радовался Егор, ерзая на спине Макса.

Макс присмотрелся, впереди действительно мерцали еле заметные огоньки. Он вдруг почувствовал смертельную усталость. Ноги задрожали, а на плечи словно навалился стотонный груз. Вот он — город. Вот она — жизнь. От всего этого его отделяло, какие-то три километра пути, и груз за плечами. Макса охватило жуткое отчаяние. Он понимал, что с такой тяжелой ношей на шее не сможет пройти и трети этого пути.

— Макс! Макс, ты что, не рад? Чего ты молчишь? — голос Егора впервые за эту ночь звучал весело и звонко, — теперь Грэй будет спасен. Я знал, что ты сдержишь обещание! — Егор обнял Макса за шею и поцеловал в щеку.

У Макса на секунду потемнело в глазах.

— Конечно рад. Я же говорил, что работал грузчиком на вокзале.

— Не на вокзале! В порту! — Егор радостно похлопал Макса по голове.

— Да, и в порту тоже, — Макс попытался улыбнуться.

— Чего же ты стоишь?

— Я? Я не стою, — Макс сделал шаг вперед. Еще шаг. Ноги в сапогах разбухли и стерлись в кровь. Боль пронизывала все тело. Еще несколько шагов.

— Егор.

— Что? — радостно отозвался малыш.

— О чем думаешь? — Макс сделал еще пару шагов.

— О маме с папой, — Макс потихоньку продвигался вперед.

— А еще о чем?

— О Грэе, о том, что его надо в больницу отвезти. Ему сейчас очень больно, а ведь он еще совсем маленький, как говорит мама.

— А что еще тебе мама рассказывает? — Макс изо всех сил заглушал боль.

— Мама много чего интересного рассказывает…

Макс остановился, в глазах опять потемнело и лишь изредка, сквозь гул в ушах, до него доносился голос Егора.

— А еще, я на прошлой неделе сам к зубному ходил, представляешь…

Макс больше ничего не слышал, время повернулось вспять, словно кто-то начал отматывать пленку проектора обратно.

Вот он делает шаг назад, еще шаг; «О чем ты думаешь?» — «Грэя надо отвести в больницу». «Макс, ты что, не рад?» «Иди сынок, иди с Богом». «Вязочник я, из бывших, лесничил здесь когда-то, есть тута одно грядовье». «А как там Грэй?» — «Лежит у меня на спине». «Главное, чтоб сила духа была, тогда сможешь отжиматься сколько хочешь».. Вот Макс провалился под воду, вот расстилает куртку под деревом, «Наверно рано умирают, а если до старости доживет, про него и говорят — „жив еще курилка“». «Папа говорит, что я не должен жаловаться, что жалуются только девчонки». «Но он не собака, он Грэй». Катушки проектора раскручивались как маховик, все больше и больше набирая обороты. «Смотри, какие прикольные фотки получились». «Тонфа, это оружие жителей Окинавы». Пленка проектора больше не выдерживала скорости и начала плавиться, искажая картину, покрытую прожженными пятнами. «Привет, ты как сюда попал?», не выдержав напряжения, пленка лопнула с громким треском.

— Макс, Макс, вставай. Ну, Макс, ну вставай.

Пелена постепенно сходила с глаз Максима, гул в ушах понемногу утихал.

Перед Максом, по колено в воде, стоял Егор.

— Что произошло?

— Макс, вставай, осталось совсем немного.

Упавший на колени Макс посмотрел на небо. Первые лучи солнца разбавили серые ночные краски своим светом.

Он медленно повернулся в сторону города. В его очертаниях уже отчетливо можно было различить дома, вышки, и трубы вечно коптящих заводов. Не дальше чем за километр, он заметил фары промелькнувшего автомобиля.

Вода отступила и едва достигала полуметра.

— Как ты? — он посмотрел на озябшего Егора, чуть согнувшегося под тяжестью рюкзака висящего у него на груди.

— Холодно очень, — Егор грустными глазами смотрел на Макса, — ты дальше не пойдешь?