Топь - [3]

Через несколько секунд Егор скрылся за пригорком.

— Стой, куда ты! — Макс изо всех сил карабкался вверх, но ветки, среди которых так юрко проскочил мальчонка, не давали ему догнать Егора.

Выбравшись наконец-то на холм, Макс облегченно вздохнул.

Егор сидел метрах в десяти, обнимая и прижимая к себе маленькую собачонку.

— Егорка, разве так можно? — Макс подошел к малышу, — Егор, чего молчишь?

Малыш сидел отвернувшись и, расстегнув змейку куртки, прижимал к себе маленькую собачонку.

— А ну, кто там у тебя? — Макс присел на корточки и увидел на одежде следы крови.

Егор молча отогнул полу куртки. Оттуда выглядывала маленькая собачья мордочка, то и дело жалобно взвизгивая от боли но, все же пытаясь лизнуть своего маленького хозяина.

По щекам Егора текли слезы.

— Ну, ну, ну, Егор, не плачь. Как зовут твоего друга?

— Грэй, — еле слышно ответил Егор.

— Грэй, — повторил Макс, — вот видишь, нашел тебя, давай-ка посмотрим, что с ним случилось. Давай его сюда, пойдем, обмоем его в ручье, — Макс расстегнул куртку, — иди сюда Грэюшка, иди не бойся.

Егор бережно переложил собаку Максу за пазуху.

— Не бойся, не бойся Грэюшка, хозяин рядом, сиди спокойно, никто тебя больше не обидит.

Спустившись со склона, прокатившись при этом часть пути на спине, Макс направился к ручью.

— Принеси, пожалуйста, мой рюкзак, а я пока вымою Грэя, — попросил Макс, стараясь оградить ребенка от вида крови и рваной раны на боку у собаки.

Егор молча пошел за брошенным в впопыхах рюкзаком.

Достав щенка из-за пазухи, Макс принялся отмывать его от, уже изрядно запекшейся крови, прилипших сухих листьев и репейников.

— Что с ним?

— Не знаю, может звери покусали, а может в капкан попал. Ты сам-то пойди умойся.

Егор послушно наклонился к ручью и, зачерпнув ладонью холодную воду, принялся умываться.

— А ну, подержи-ка своего друга, только аккуратно, у него сильно бок разодран.

Передав собаку Егору, Макс снял куртку, а за ней и рубашку.

— Его перевязать надо.

Достав из рюкзака перочинный нож, Макс принялся обрезать рубаху и перевязывать Грэя. Вскоре от рубахи осталась только верхняя часть с рукавами.

— Ну вот, годиться, так-то ему полегче будет, — Макс сложил нож и, одев на себя остаток рубахи, рассмеялся, чтоб хоть как-то поднять настроение своему маленькому другу, — а что, смотри, неплохо выгляжу.

— Ты замерзнешь, — грустно ответил Егор.

— Что ты! Я? Да я на камчатке служил, там знаешь, какие морозы! О-го-го! А рубашка эта мне все равно не нравилась, я больше футболки люблю.

— Правда? — переспросил Егор, прижимая к груди перевязанного Грэя.

— Конечно, правда, разве папа тебе не говорил, что настоящий мужчина всегда должен говорить правду?

— Говорил, и мама так говорит.

— Ну, разве я не похож на настоящего мужчину?

— Похож.

— Ну а раз похож, значит правда. Давай наверно передохнем и перекусим. Досталось твоему Грэю, надо подкормить его.

— Давай, а как он нашел меня? Мы, что уже недалеко от города?

— Наверно недалеко, ведь он не мог убежать на много километров один, — Макс достал термос и оставшиеся бутерброды.

— А я в кино видел, что собаки могут даже в другой город пойти искать хозяина.

— Так, то ж в кино, в кино супермен на другую планету за секунду долетает. Ешь-бери, и друга своего угости.

— А ты?

— А у меня что-то зуб разболелся, да и не хочется пока. Там еще банка консервы и целый батон остался, так что ешь, на меня не смотри, — Макс отошел в сторонку и закурил.

— Грэй не умрет? — неожиданно спросил Егор.

— Нет, конечно, сегодня же вечером отвезем его в больницу, заживет как на собаке.

— Но он не собака, он Грэй.

— А кто ему такое имя придумал?

— Никто, — грустно отвечал Егор, — он сам его себе придумал, потому, что серый.

— Ну и что, что серый.

— Просто, по английски грэй, значит — серый, мы в школе учили.

— Не бойся, хоть он и не собака, а все равно его вылечат, но для этого нам надо поторопиться, — Макс посмотрел на часы, — давайте собираться.

— Грей не сможет сам идти.

— Ничего страшного, сейчас я разрежу рюкзак пошире, одену его на грудь, и будит твой Грэй сидеть как кенгуренок в сумочке у мамы, дорогу показывать.

Макс взял рюкзак и сделал на нем широкий разрез.

— Ну, давай его сюда.

Егор бережно переложил Грэя в сумку. Щенок скрутился калачиком и, уткнувшись носом в лапку, притих.

— Видно досталось ему в лесу, пускай отлеживается.

— Может нам надо пойти туда, откуда он прибежал к нам? — спросил Егор.

— Не знаю, думаю, что мы так с пути собьемся, кто знает какими кругами он сюда добирался.

— Ладно, пойдем, а далеко нам еще идти, как ты думаешь?

— Не знаю, ручей все шире становится, наверно скоро к реке выйдем.

Ручей действительно становился все шире, а местность все более пологая. Макс понимал, что с наступлением темноты продвигаться в лесу станет невозможно, и единственным выходом было продолжать путь вдоль реки, подальше от густых зарослей.

Глава третья

— Егор, как ты?

— Нормально, далеко нам еще идти?

— Я не знаю, наверно скоро придем.

— Ты все время так говоришь, а у меня уже все ноги промокли. Если я заболею, мама меня ругать будет.

Почва действительно становилась все более вязкая, и местами напоминала болотную жижу. Лес стал настолько редким, что едва можно было определить его границы. Солнце клонилось к закату, и наверняка в лесной глуши уже наступила кромешная мгла.