Том 8. Преображение России - [281]

На слове «ужасным» Безотчетов сделал ударение и даже пристукнул это слово указательным пальцем о свой письменный стол.

— Насколько я вас понял, вы получили обо мне какой-то приказ из правления? — спросил Матийцев.

— Да, конечно, разумеется, а как же иначе? — как бы удивился такому наивному вопросу Безотчетов. — Разумеется, там нашли, что вы для нашего дела больше уж не годитесь… «Если, сказали, это — следствие контузии головы, то следует основательно полечиться в клинике нервных болезней… А шахту передать другому инженеру, — здоровому».

— Так что мне, стало быть, остается здесь теперь только одно: передать шахту новому заведующему? — спросил, поняв, наконец, все, Матийцев.

— Н-нет, для этого мы вас не будем задерживать, — небрежным тоном сказал Безотчетов. — Шахту я пока что передал в заведованье вашему штейгеру, а что касается нового инженера, то-о… его обещали прислать без промедления. Новый приедет, значит, не сегодня-завтра.

— Выходит, что я удален в самом спешном порядке, — с усмешкой отозвался на это Матийцев. — Очень любопытная поспешность!

Усмешка его взвинтила вдруг Безотчетова.

— А вы что же думали! — повысил он голос и вытаращил глаза. — Разве может здраво-мыс-лящий человек думать, что после такого выступления в публичном месте, да еще где именно — в зале суда! — он может остаться, как и был, заведующим шахтой? О двух головах вы, что ли?.. Вы что там изволили проповедовать? Что не уголовный тип коногон этот Божок на вас напал, а вы самолично на него напали! Не он вам голову размозжил, а вы ему?.. Хо-ро-шо говорили, нечего сказать!.. И что мы тут все, — инженеры и хозяева, — звери, людоеды, а шахтеры — мальчики-паиньки, ангелочки без крылышков! И что если они нас не будут убивать и увечить, то в России угля не будет для прогресса, и все заводы и железные дороги должны будут стать!..

— Я-то этого, разумеется, не говорил, — это вы говорите, — перебил его Матийцев.

Но Безотчетов продолжал:

— Что бы вы там ни говорили, вывод был сделан ясный, да другим он не мог и быть… Одним словом, с сегодняшнего дня вы свободны и можете ехать куда вам будет угодно!

Матийцев выслушал все это уже спокойно, при последних словах Безотчетова поднявшись со стула. Он вспомнил только, что жалованье свое до конца месяца получил перед поездкой на сессию окружного суда и что при этом Безотчетов вычел у него в уплату долга ему пятьдесят рублей, как это было между ними условлено, так что осталось теперь уплатить ему только полтораста. Однако, хоть и полтораста, как же все-таки быть ему с отдачей этого остатка долга?

Об этом он спросил Безотчетова, приготовясь уже уходить.

— Долг, да… Долг, как говорится, платежом красен. Погасите, когда поступите куда-нибудь на место, — сказал Безотчетов уже гораздо более сдержанным тоном; а побарабанив пальцами по столу, добавил: — Долг ваш — карточный, а карточные долги порядочные люди выплачивают предпочтительнее перед всякими другими.

— Как так карточный? — не понял его Матийцев.

— А так, очень просто, — пояснил он. — Хоть и не со мной лично вы играли там, в Ростове, однако же на мои деньги, — вот что-с. Вы их проиграли, значит, за вами не просто долг, а карточный.

— Ваши деньги я не проиграл, — их у меня украли, как я вам и говорил! — резко сказал Матийцев. — И откуда вы взяли, что я играл в карты в Ростове?

— Откуда взял! — Безотчетов сощурил глаза до совсем узеньких щелок. — Добрые люди написали!.. Тот самый Мирзоянц, которому я вас просил передать деньги, пятьсот сорок рублей!.. Вы обе-ща-ли их передать ему, Мирзоянцу, но… нашли им другое применение!

— Мирзоянц!

— Да-с, Мирзоянц!.. Когда вы вели свою сумасшедше-крупную игру в Коммерческом клубе, то даже спрашивали у одного из игроков, не он ли этот самый Мирзоянц!

После этих слов Безотчетова Матийцев с большою ясностью припомнил, что так именно и было, хотя проигрывал он тогда свои сбереженные восемьсот рублей, а не пятьсот сорок рублей Безотчетова; что у кого-то он действительно спрашивал о том, кто сорвал тогда банк: «Не этот ли Мирзоянц?» А спрошенный ответил: «Нет, это Аносов». Припомнив это, Матийцев тут же повернулся и пошел от Безотчетова, не считая нужным с ним прощаться.

Теперь, когда все стало для него понятным в разговоре с ним Автонома Иваныча, он припомнил, как тот упомянул и насчет книги «Горное искусство», чтобы никому она не была продана, кроме него. Не только эту книгу, кое-что и другое приходилось ему здесь продать, если бы нашлись покупатели: денег на отъезд у него не было. Между тем именно его, Автонома Иваныча, встретил Матийцев на рудничном дворе, идя к себе от Безотчетова: он, значит, совсем не спускался в этот день в шахту и не иначе как ждал, чем окончится объяснение Матийцева с главным инженером.

— Ну что? — спросил он, как бы тая еще надежду на то, что его начальник останется и снова будет заведовать «Наклонной Еленой».

— Берите у меня «Горное искусство», — ответил Матийцев. — А может быть, и еще что-нибудь возьмете? Костюм, зимнее пальто… Да ведь и еще есть у меня книги по горному делу, — выручайте: денег на отъезд у меня никаких нет.