Том 6. Революции и национальные войны. 1848-1870. Часть вторая - [18]

Компромисс был заключен имперским правительством под давлением необходимости. Венгры были господами положения, они могли диктовать свою волю; мудрая умеренность Деака облегчила им торжество, нисколько его не умаляя. После соглашения, состоявшегося между двором и венгерским парламентом, и после того, как это соглашение было скреплено решительным актом — назначением ответственного министерства, — цислейтанскому рейхсрату было предложено его одобрить. Не могло быть и речи о внесении в него каких-либо изменений. Упреки неисправимых централистов, жалобы немецких автономистов, боровшихся при Шмерлинге за установление австро-венгерского компромисса, условия которого были бы тогда несомненно менее тяжкими, теперь оправдались, но не могли иметь значения. Несомненно, Австрия приносилась в жертву Венгрии; она могла бы избегнуть этой участи, если бы сумела во-время показать такую же энергию, такое же терпение и разумное упорство, как мадьяры. К несчастью, она давно уже была занята бесполезной борьбой и, раздробленная, должна была покориться противнику, сильному своим единством. Подобно тому как при заключении компромисса мадьяры (венгры) заняли господствующее положение и делали вид, что идут на уступки, тогда как на самом деле сами принимали их, — точно так же и по тем же причинам эта роль осталась за ними и впоследствии: компромисс 1867 года неизбежно привел к их преобладанию в монархии, и история последнего тридцатилетия только и делала, что заносила на свои страницы их успехи.

Декабрьская конституция. «Министерство бюргеров». Борьба против конкордата. Если бы австрийский рейхсрат имел право свободного выбора, то компромисс был бы им, по всей вероятности, отвергнут. Но все знали, что если он не будет принят добровольно, его навяжут силой, и Вейст в виде награды за его принятие обещал восстановить конституцию в Австрии. К законам, вводившим дуализм, рейхсрат по собственной инициативе, присоединил еще законы, устанавливавшие в Цислейтании (Австрии) настоящий конституционный порядок, и представил их все вместе на санкцию императора. Эта санкция последовала 21 декабря 1867 года, и дополненный таким образом февральский патент превратился в Декабрьскую конституцию. Знаменитая 13-я статья, преобразованная теперь в 14-ю, была редактирована так, чтобы, повидимому, помешать впредь всякой приостановке конституции; устанавливалась ответственность министров, которой тщетно добивались при Шмерлинге; гражданам обеспечивались основные свободы, судьям — независимость, парламенту — права. Австрия могла бы получить с этого момента конституционный режим, если бы у нее был парламент, представлявший всю страну. Немецкое большинство не смело коснуться избирательных законов Шмерлинга, которым оно обязано было своим существованием. Оно не видело или не хотело видеть того противоречия, которое заключается в понятиях: фальсифицированное большинство и искреннее конституционное правление.

Вскоре новое цислейтанское государство получило парламентское министерство. Буржуазия праздновала победу, которую считала окончательной, ибо коллегами князя Карла Ауэрсперга, «первого дворянина империи», были большей частью представители бюргерства, адвокаты и профессора. За «министерством трех графов» следовало «министерство бюргеров». Брестель, министр финансов, Гискра, министр внутренних дел, Бергер, министр без портфеля, в некотором роде выразитель общественного мнения, — были парламентскими деятелями 1848 года. Брестель внес порядок в финансы, запутанные Ларишем; но ему пришлось прибегнуть к насильственной конверсии, имевшей вид частичного банкротства. Гискра и Гербст, министр юстиции, преобразовали администрацию и судебное ведомство, отделив их на всех ступенях-друг от друга. Печать опять стала подсудна суду присяжных. Военный закон, выработанный совместно с венгерским правительством, установил на десять лет контингент солдат и обязательность военной службы. Гаспер, министр просвещения и вероисповеданий, законом 14 мая 1868 года доставил торжество принципу обязательного обучения. Но заслуга «министерства бюргеров» связана главным образом с майскими законами 1868 года, нанесшими первый удар конкордату уничтожением тех уступок, которые были сделаны церкви в вопросе о браке и в вопросах обучения, и восстановлением прав гражданской власти. Папа в своей знаменитой речи объявил эти законы недействительными и не имеющими силы; наоборот, министерство и суды заявляли, что конкордат недействителен во всех случаях, когда он противоречит конституции. Общественное мнение требовало безусловного расторжения конкордата. Но лица, посланные Бейстом для переговоров в Рим, были сторонниками скорее папской курии, нежели министра. Они чувствовали за собой более сильную поддержку. Епископ Линц, ярый поборник господства церкви, был приговорен судом присяжных к двенадцати дням тюремного заключения за нарушение общественного мира пастырским посланием; не дожидаясь просьбы с его стороны, не посоветовавшись с министрами, император его помиловал со снятием последствий наказания.

Император не без неудовольствия примирился с необходимостью «министерства бюргеров». Борьба против конкордата не могла настроить его лучше. Яростная клерикальная агитация присоединилась к уже и без того сильной федералистской агитации. Чехи, низведенные с высоты своих надежд падением министерства Белькреди, 22 августа 1868 года опубликовали свою декларацию, отрицавшую у Цислейтании всякую историческую или законную почву, всякое право на существование: корона Богемии (Чехии) имеет те же привилегии, что и корона Венгрии, и отношения между этой страной и другими государствами могут быть установлены лишь путем соглашение императора с политически правомочной нацией Чехии. Вручив декларацию, чехи устроили род парламентской стачки: вплоть до 1870 года они не показывались ни в сейме, ни в рейхсрате; по истечении срока их мандатов они были избраны вновь. Народ принимал их сторону с таким жаром, что в Праге сочли нужным ввести осадное положение. Во ЛьвоЕе демократическая фракция, руководимая Смолкой, приняла аналогичную программу; поддерживаемая также народом, она одержала верх над колебаниями дворянства, над сопротивлением правительственной группы, руководимой 3амялковским, и добилась признания сентябрьской резолюции 1868 года; последняя требовала ограничения компетенции рейхсрата одними лишь общими делами, учреждения в Галиции автономного судопроизводства и ответственного правительства. Словены волновались в свою очередь, итальянцы в Триесте подняли мятеж, а сербы, жившие близ устьев Каттаро, во избежание применения к ним нового военного закона, начали вооруженное восстание. Движение национальностей было направлено именно против Цислейтании и было довольно сильно, чтобы заставить призадуматься правительство и его сторонников. «Спасем из централистической системы все, что можно еще спасти», сказал Гискра. Полякам сделали уступку, разрешив им официальное употребление их языка в Галиции и расширив законодательную компетенцию их сейма; они приняли это и продолжали требовать остального. Приблизительно то же самое было предоставлено чехам (за исключением языка), и, кроме того, им был предложен один портфель; чехи не соблаговолили даже ответить. Министерство разделилось: Бейст искал втихомолку соглашения с чехами, результатом чего уже явилась отставка Ауэрсперга. Меньшинство кабинета — Бергер, Тааффе, министр-президент,