Старик нагнулся к уху Опанаса и прошипел:
— Выпьем.
Опанас отказался.
— Не желаешь? Ну, бес с тобой. Чего в Москве слышно? Только не ври, я сам там был.
Опанас рассмеялся.
— Болтают, Ленин шибко болен…
Никола сказал что-то невразумительное.
— А ведь я тебе скажу, парень-то ты сурьезный! Побожись, что не коммунист!
Опанас, не задумываясь, перекрестился — старик ему показался занятным. Никола снял шапку и вытер пот, выступивший на лбу. Только сейчас он заметил, что в вагоне жарко, что все уже спят, почесываясь, покряхтывая во сне. Свеча в фонаре догорела, вагон трясся, как в лихорадке, по стеклам окон бежали струи воды — на дворе стояла непогода.
— Ну, и слава господу, — улыбнулся старик. — Раз бога поминаешь, значит, не из них. А то ведь каюк им скоро!
— Ну?
— Обязательно. Я, милай, шестой десяток на свете живу, я все в точности знаю, что и как будет. Я еще, как война началась, говорил: Николашке скоро конец. И что ты думаешь? Как в воду смотрел.
— Откуда же это ты знаешь?
— Расчет и сон. Расчет такой. Не жить им без Ленина, не жить, святая икона! Второе — сон! — Дед копался в своей бороде, словно хотел ее разодрать. — Сон такой. Белый крест стоит на красной звезде. Звезда о пяти концах. Вот и соображай! — Дед потянулся к карману, вынул бутылку, выпил и добавил: — Обязательно!
Он хотел сказать Николе что-то еще, но появился кондуктор, старик вернулся на свое место и больше не возвращался.
А Опанас, посидев еще полчаса, уснул. Внутренняя борьба окончилась, дед со своими снами и предсказаниями победил. Опанас решил, что устами старика говорил сам народ.
4
Виктора и Андрея Опанас встретил холодно. Разговаривать с ними в аптеке он отказался.
«Трусит», — подумал Андрей и спросил:
— Может быть, вечером к тебе прийти?
— Не знаю, не знаю, — пробормотал Опанас, — мне некогда.
Когда Андрей и Виктор, смущенные таким приемом, вышли из аптеки, Опанас выбежал на улицу и окликнул Андрея:
— Дело к тебе есть! Мы на минутку! Витя, подожди здесь!
Опанас провел Андрея в заднюю комнатку, заставленную банками и прочей аптекарской посудой.
— Слушай, — сказал он почти шепотом, — приходи ко мне сегодня. Только один.
— Почему один? А Виктор?
— Знаешь, неудобно. У него отец сидит в тюрьме, вот, скажут, с чьими сыновьями Опанас путается.
— Хорошо, — сердито сказал Андрей и вышел.
— Ты не говори ему! — крикнул Опанас вслед Андрею.
— Ладно.
Когда Андрей догнал Виктора, тот спросил его:
— Зачем он тебя звал?
— Книгу просил.
Вечером Андрей пришел к Опанасу.
— Что же делать, Николай? Бойскаутов разогнали, в школе мура. Может быть, к юкам пойти?
— Не советую. Я к ним иду, но я — дело особое. А вам не стоит. Да и не примут. Там пролетариев любят. — Опанас усмехнулся. — А ты знаешь что: попробуй из ребят свою организацию создать. Увлеки их чем-нибудь остреньким. Ты мне что-то об анархизме, помню, писал. Вот и возьмись.
— Куда им!
— Так не надо сразу с анархизма начинать. Начни с чего-нибудь занятного. Каких-нибудь пиратов, что ли, придумай. Общество пиратов. И занятно и весело. А тем временем помаленьку втолковывай им свои мысли.
— Черт ее знает…
— Только, пожалуйста, помни: я ни причем, я ничего не знаю.
— А что делать с пиратами?
— Научу. Выдумаем интересные вещи.
— А может быть, к юкам?
— Как хочешь! — рассердился Опанас и куда-то заторопился.
Спустя несколько дней Андрей сказал Джонни:
— Послушай, давай играть в разбойников, но по-другому.
— А ну? — заинтересовался Джонни, великий охотник до всего нового.
— Чтобы все было по-настоящему: клятвы, законы, месть! Подавать тайные знаки, стоять друг за друга до гроба.
— Ага, — восхитился Джонни. — Это дело! А кого же мы примем?
— Ну, мы с тобой, Виктор, Лена. Ну, Женечка…
— Никаких Женечек, — отрезал Джонни. — Без сопливых.
— Ну, это обсудим. Понимаешь, чтобы это крепко было, чтобы за предательство — смерть.
— Ага, — согласился Джонни.
Вечером Андрей, Джонни, Лена и Женя собрались в беседке адвоката. Виктора не было, он на несколько дней уехал с Петром Игнатьевичем в деревню — менять вещи на муку и пшено.
Андрей предложил собравшимся назваться «Обществом вольных братьев-пиратов». Но Джонни, которого до необычайности увлекала идея Андрея, воспротивился. Он предлагал назваться «Братством кровожадных убийц».
— Глупость, — безапелляционно заявила Лена. — Ну, просто идиотство. Кого ты собираешься убивать?
— Всех, — заявил Джонни, обгладывая остатки яблока.
— Убивать грешно! — пискнула Женя, но Джонни лишь сплюнул.
— Я еще раз предлагаю назваться «Вольным братством пиратов», — сказал Андрей.
— Гм, пираты! Это на море — пираты! — бурчал Джонни.
— Пираты, дурак, это вольные люди. Понятно?
Однако Джонни не сдавался, и пришлось пойти на компромисс. Обществу было присвоено название «Кровожадных пиратов юга и востока». После того как было придумано название, дело застопорилось. Надо было сочинять законы общества, но сколько ни потели над ними Джонни и Андрей, — у одного выходило чрезвычайно глупо, у другого чрезмерно умно.
— Ох, непонятно! — пищала Женя, когда Андрей читал свои заумные параграфы.
Пришлось идти на поклон к Виктору, который ничего еще не знал о затее своих друзей. Сначала Виктор, обиженный на Андрея за то, что тот не ему первому сообщил свою идею, отказался участвовать в игре. Лена уговорила его, и Виктор сел писать «Хартию пиратского общества». Она удовлетворила всех: и Андрея (в «хартии» говорилось о равенстве и об ограблении богатых), и Джонни, потому что в ней были всякие ужасы, списанные у Буссенара. Один из пунктов «хартии» устанавливал верность уставу, честность и возвышенность нравов. Андрей фыркнул, но, заметив, что Виктор готов вспылить, замолк.
