Том 3. Военные походы запорожцев, 1686–1734 - [194]

.

Но прошло еще более полугода времени, а вопрос о запорожцах все еще не был окончен.

Русский резидент Неплюев испытывал крайнее затруднение в Константинополе и не знал, как «содержать» запорожцев, то есть считать ли их своими или же считать чужими: заняв земли возле урочища Базавлука, запорожцы не считали их принадлежащими Порте, но они не знали того, что те земли в действительности принадлежат Порте. Для разъяснения этого вопроса Неплюеву пришлось обратиться к делам 1705 года по размежеванию границ между Портой и Россией и к той переписке, которая велась в то время между начальником русской комиссии думным дьяком Емельяном Украинцевым и кошевым атаманом Константином Гордиенком. Из постановлений той комиссии ясно, что за Днепром во владении России, кроме Киева с поланками, ничего не должно быть.

Поставленный в такое затруднение, русский резидент наряжал вместо себя для объяснения с великим визирем своего переводчика Ивана Бакунина. От того переводчика резидент узнал, что Порта негодует на русское правительство не столько за принятие императрицей в подданство запорожцев, потому что Порта и сама так же поступила бы, если бы к ней пришли из России какие-нибудь магометане, сколько за то, что императрица содержит запорожцев на землях турецких и дозволяет им сооружать разные строения, чем нарушает установленные мирные трактаты и соседственную дружбу. Вечный мир, установленный между Турцией и Россией, гласит ясно, что «от острова, имянуемого Сеча, все места суть турецкого империя, а помянутые запорожские казаки Ныне живут по сю сторону выше реченного урочища (то есть не к росийской стороне, но к турецкому государству), чего ради всяк прочитающий оный трактат, ясно без других доказательств увидеть может, что те места суть блистательной Порты, по силе которого трактата паки он верховный везирь, требует, чтоб конечно вышереченные казаки оттуда в российские границы были переведены»[918].

Такое объяснение между русским переводчиком Бакуниным и великим визирем Али-пашой происходило ноября 22-го дня 1734 года, а между тем запорожские казаки уже 31-го числа месяца марта сидели «крепко и ладно» своим Кошем в урочище Базавлуке и вовсе не думали менять его ни на какое другое место.

Глава 21

Надежды Филиппа Орлика поднять национальное малороссийское знамя для избавления от московского ига Малороссии. Письма Орлика по этому поводу к запорожскому войску. Ответ запорожцев Филиппу Орлику и хану Каплан-Гирею и отсылка Орликовых и ханских писем к графу Вейсбаху. Ответ запорожцам со стороны графа фон Вейсбаха с обнадеживанием защиты от татар и турок. Памятная записка кошевого Малашевича о том, где и сколько времени сидели запорожцы Кошем за время жизни их под протекцией Крыма. Спор России и Турции, кому принадлежит урочище Базавлук, где запорожцы сели новым своим Кошем. Приезд турецкой комиссии для разбора спорного вопроса. Присяга запорожского войска на верность русскому престолу. Приезд послов, русского и турецкого, в Сечь и различные встречи тому и другому. Число всего запорожского войска, принятого в подданство российской императрицы

В то время, когда запорожцы бесповоротно покинули ненавистные им владения крымского хана, так называемый гетман малороссийских казаков Филипп Орлик все еще старался склонить их к Крыму и отвратить от России. Филипп Орлик давно ждал благоприятного случая, чтобы выйти на историческую сцену, взять в руки национально-малороссийское знамя и избавить свою родину от не(на)вистного ему московского ига. Случай такой представился ему после смерти польского короля Августа II, когда вся Польша, а вместе с ней и вся почти Европа разделились на два враждебных лаверя. Так как родная дочь одного из претендентов на польскую корону, Станислава Лещинского, Мария, была за французским королем Людовиком XV, то за Лещинского вступилась Франция, а к Франции пристали короли – испанский, дядя французского, capдинский, брат французского, и король Шведский. Тогда сторону другого претендента, Фридриха-Августа, курфюрста Саксонского, взяли цесарь Германский и император Всероссийский. Но французский король, располагая огромной, в 350 000 человек армией, внес войну в Италию, взял там у германского цесаря королевство Ломбардское и княжество Миланское и Мантуанское, затем лишил владений цесарева зятя, князя Лотарингского, после чего перебросил свою армию через реку Рейн и двинул ее к Вене, столице германского цесаря. В это время Оттоманская Порта поставила на готовую ногу все свои силы и также заняла против цесаря угрожающее положение, а крымский хан двинул свои многочисленные орды к пределам Польши.

В таких трудных обстоятельствах ни цесарь Германский, ни его союзник император Российский, не могли нигде найти себе сочувствия и помощи: Англия, Голландия, Дания, Пруссия, Бавария и другие княжества, видя, как германский цесарь и русский император «беззаконно и богопротивно» насилуют вольности и права Речи Посполитой, в чужом государстве самовольно распоряжаются и выживают законного короля Станислава Лещинского, отказались подать тому и другому какую бы то ни было помощь. Так цесарь и император сами себе создали затруднительное и весьма опасное положение, и этим положением должны воспользоваться, как счастливейшим случаем, все те, кому дорога «матка отчизна» Украина. Таким был именно Филипп Орлик. Он оставил македонский город Салоники, переехал в местечко Каушаны