– Когда была последняя остановка?
– В Виньковцах.
– Во сколько?
– Мы должны были отправиться оттуда в одиннадцать пятьдесят восемь. Но из-за погоды вышли на двадцать минут позже.
– В ваш вагон можно пройти из других вагонов?
– Нет, мсье. После обеда дверь, соединяющая спальный вагон с остальным поездом, закрывается.
– А сами вы сходили с поезда в Виньковцах?
– Да, мсье. Я вышел на перрон и встал, как и положено, у лестницы, ведущей в поезд. Точно так же, как и все остальные проводники.
– А как обстоит дело с передней дверью, той, что около ресторана?
Проводник было опешил, но быстро нашелся:
– Наверняка кто-нибудь из пассажиров открыл ее – захотел посмотреть на сугробы.
– Возможно, – согласился Пуаро. Минуту-две он задумчиво постукивал по столу.
– Мсье не винит меня в недосмотре? – робко спросил проводник.
Пуаро благосклонно улыбнулся:
– Вам просто не повезло, мой друг. Кстати, пока не забыл, еще одна деталь: вы сказали, что звонок раздался в тот самый момент, когда вы стучали в дверь мистера Рэтчетта. Да я и сам это слышал. Из какого купе звонили?
– Из купе княгини Драгомировой. Она велела прислать к ней горничную.
– Вы выполнили ее просьбу?
– Да, мсье.
Пуаро задумчиво посмотрел на лежащий перед ним план вагона и кивнул.
– Пока этого достаточно, – сказал он.
– Благодарю вас, мсье.
Проводник поднялся, посмотрел на мсье Бука.
– Не огорчайтесь, – добродушно сказал директор, – вы ни в чем не виноваты.
Пьер Мишель, просияв, вышел из купе.
Глава 2
Показания секретаря
Минуты две Пуаро пребывал в глубоком раздумье.
– Учитывая все, что нам стало известно, – сказал он наконец, – я считаю, настало время еще раз поговорить с Маккуином.
Молодой американец не заставил себя ждать.
– Как продвигаются дела? – спросил он.
– Не так уж плохо. Со времени нашего последнего разговора мне удалось кое-что установить… и в частности, личность мистера Рэтчетта.
В порыве любопытства Гектор Маккуин даже подался вперед.
– И кто же это? – спросил он.
– Как вы и подозревали, Рэтчетт – фамилия вымышленная. Под ней скрывался Кассетти – человек, организовавший самые знаменитые похищения детей, в том числе и нашумевшее похищение Дейзи Армстронг.
На лице Маккуина отразилось изумление, но оно тут же сменилось возмущением.
– Так это тот негодяй! – воскликнул он.
– Вы об этом не догадывались, мистер Маккуин?
– Нет, сэр, – твердо сказал американец. – Да я бы скорей дал отрубить себе правую руку, чем стал работать у него.
– Ваше поведение выдает сильную неприязнь. Я угадал, мистер Маккуин?
– На то есть особые причины. Мой отец был прокурором, он вел этот процесс. Мне не раз случалось встречаться с миссис Армстронг, редкой прелести была женщина и удивительной доброты. Горе ее сломило. – Лицо Маккуина посуровело. – Если кто-нибудь и получил по заслугам, то это Рэтчетт, или как там его, Кассетти. Так ему и надо. Убить такого негодяя – святое дело.
– Вы говорите так, словно и сами охотно взяли бы на себя это святое дело.
– Вот именно. Да я… – Он запнулся, вспыхнул. – Похоже, что я сам даю на себя материал.
– Я бы скорее заподозрил вас, мистер Маккуин, если бы вы стали неумеренно скорбеть по поводу кончины вашего хозяина.
– Не думаю, чтобы я смог это сделать даже под страхом смерти, – мрачно сказал Маккуин. – Если вы не сочтете мое любопытство неуместным, ответьте, пожалуйста, как вам удалось, ну это самое… установить личность Кассетти?
– По найденному в купе обрывку письма.
– А разве… Ну это самое… Неужели старик поступил так опрометчиво?…
– Как на это взглянуть, – заметил Пуаро.
Молодого человека его замечание явно озадачило. Он с недоумением посмотрел на Пуаро, пытаясь понять, что тот имеет в виду.
– Моя задача, – сказал Пуаро, – выяснить, что делали вчера все пассажиры без исключения. Никто не должен обижаться, понимаете? Это обычные формальности.
– Разумеется. Начинайте с меня, и я постараюсь, если, конечно, это удастся, очиститься от подозрений.
– Мне не нужно спрашивать номер вашего купе, – улыбнулся Пуаро, – вчера я был вашим соседом. Это купе второго класса, места номер шесть и семь. После того как я перешел в другое купе, вы остались там один.
– Совершенно верно.
– А теперь, мистер Маккуин, я прошу вас рассказать обо всем, что вы делали после того, как ушли из вагона-ресторана.
– Ничего нет проще. Я вернулся в купе, почитал, вышел погулять на перрон в Белграде, но тут же замерз и вернулся в вагон. Поговорил немного с молодой англичанкой из соседнего купе. Потом у меня завязался разговор с англичанином, полковником Арбэтнотом, кстати, вы, по-моему, прошли мимо нас. Заглянул к мистеру Рэтчетту и, как вам уже сообщил, записал кое-какие его указания относительно писем. Пожелал ему спокойной ночи и ушел. Полковник Арбэтнот еще стоял в коридоре. Ему уже постелили, поэтому я пригласил его к себе. Заказал выпивку, мы опрокинули по стаканчику. Толковали о международной политике, об Индии и о наших проблемах в связи с теперешним финансовым положением и кризисом на Уолл-стрит. Мне, как правило, не очень-то по душе англичане – уж очень они чопорные, но к полковнику я расположился.
– Вы запомнили, когда он от вас ушел?
