Том 1. Вечерний звон - [9]
Повезло сельскому пастуху, человеку смиренному и тихому: роя невдалеке от кургана ямку для костра, он извлек из земли изъеденный ржавчиной кинжал.
Весть о находке стала известна всему селу, и старики порешили, что именно этим кинжалом зарезался атаманский сын. Они уговаривали пастуха попытать счастья и тронуть курган. Пастух отказался: он не считал себя достаточно подготовленным к тому, чтобы одолеть атаманское заклятье. Им, мол, должон быть человек святой, беспорочной жизни. А такого пока не находилось.
Между тем время шло, а милости насчет большой воли царь не объявлял. Покупать землю в вечность могли только богатеи. Цены на нее росли каждый год: за двадцать лет с девятнадцати рублей за десятину цена поднялась до шестидесяти рублей. Худородные наделы между тем тощали, и если при дедах с десятины снимали пятьдесят пудов ржи, то внуки не снимали и сорока.
Была у села еще одна беда: распри с барским управляющим из-за отрезков, из-за потрав и нарушения границ улусовских владений становились все более жестокими.
Много раз на сходках умные люди уговаривали мир купить отрезки. Наконец, доведенные до крайности, мужики дали согласие.
Однако к тому времени и Улусов оценил всю драгоценность отрезков, понял, что, владея ими, он может делать с Двориками все, что его душе угодно. Управляющему был отдан приказ: отрезки не продавать.
Село приуныло, а Улусов похвалялся перед соседями:
— У меня двориковские мужики как караси на удочке. Я их отрезочками под самые жабры подцепил. Я их заставлю на меня работать, как они и крепостными, мерзавцы, не рабатывали!
Долго старики уговаривали барина пожалеть обчество. Поломавшись, Улусов согласился, но выставил условие: теснившие село отрезки он отдавал не за плату, а даром, и предложил мужикам еще две тысячи десятин в вечную аренду. Взамен мужики, — разумеется, речь шла о бедноте и крестьянах среднего достатка, — должны были обрабатывать остальную барскую землю и весь урожай с нее свозить в имение.
Сначала крестьяне ничего не поняли. Что-то уж слишком щедр князь-батюшка! Отрезки отдает даром и в аренду просит принять две тысячи десятин! Чудно… А потом уразумели. Улусов, привыкший к тому, что земля его обрабатывалась дешевыми рабочими руками, разорялся. Вольнонаемные рабочие стоили дорого, да и работали они кое-как. Вот он и вздумал обмануть мужиков и, отдав им ненужные отрезки, получить даровую рабочую силу и тем спасти хозяйство от окончательного разорения.
Мир, смекнув, что вместо одних кандалов на него надевают другие, отверг барское предложение. Тут-то и посыпались на Дворики бесконечные взыскания за неуважение к господской собственности. Выйдет куренок на отрезок — штраф, проедет мужик к своему полю по барской меже — штраф, прогонит пастух стадо к водопою через барскую землю — штраф!
Мужики платили штрафы или давали подписку заплатить долг в указанный барином срок. Приходил срок, и управляющий являлся за долгами. Мужики валились ему в ноги и просили обождать. Управляющий снисходил к ним, но долг сразу вырастал вдвое. Наступало время, снова появлялся управляющий, и долг вырастал уже в четыре раза. Да к расписке еще добавлялось, что ежели, мол, я, такой-то, не заплачу долга в срок, то и лошадь моя, и корова моя, и изба моя, и все, что в ней сыщется, поступают за неустойку. Ежели же и того не хватит для расчета — заплатит мир.
Приближался и этот день — управляющий передавал расписку в суд. Мужики жаловались барину, тот отсылал их к управляющему. А управляющий ладил одно: берите отрезки, две тысячи десятин в аренду за отработку и богатейте с богом!
Мужики продолжали упорствовать.
Улусов бесился от ярости. Сынок его, Никита Модестович, служил в гвардии и стоил так дорого, что денег, выколачиваемых из оставшейся земли, едва хватало на переводы в Питер.
Сам князек был избалован привольной барской жизнью, любил покутить, каждый год ездил на целебные воды Карлсбада и шалил с тамошними дамочками, падкими на богатых русских старичков.
Он заложил и перезаложил имение, распродал леса, часть земли, а золото уплывало из рук так же быстро, как и приплывало.
И все-таки Улусов одолел двориковских мужиков. Недоимки, долги, недороды подкосили их.
Покричав для порядка, мужики в конце концов согласились на барские условия и подписали с Модестом Петровичем договор: отрезки он отдает селу, мужики берут у него в вечную аренду (мир особенно нажимал на вечность аренды) две тысячи десятин за обработку остальной барской земли кругами. А это означало, что каждый хозяин обязан был обработать барину три десятины — пара, ярового, озимого: посеять, снять и засыпать хлеб в барские закрома.
Модест Петрович укатил в Карлсбад, оставив доверенность на ведение дел новому управляющему — Карлу Карловичу Фрешеру.
Фрешер принялся выколачивать из мужиков отработку с немецкой аккуратностью.
Забытое слово «барщина» снова появилось в обиходе двориковской голытьбы. Мужики оставляли под дождем свои скошенные хлеба, чтобы возить снопы с барских полей, оставляли не вспаханной свою землю, чтобы пахать улусовскую.
Фрешер рассуждал так: если мужик, отработав на барина, как уговорено, запустит свои поля и помрет от голода, на его место родится другой. Но прежде чем умереть, он должен обработать помещичью землю или уплатить неустойку. «Чем больше я соберу долгов, тем щедрее будет ко мне Улусов, тем чаще я буду получать наградные, тем скорее уеду в свой фатерланд и открою там большое пуговичное дело». Так рассуждал Фрешер, и мысли его не расходились с делами.
Повесть «Катастрофа» рассказывает о великой битве на Волге в 1942—1943гг., о гибели шестой германской армии и о личной душевной, катастрофе ее командующего фельдмаршала фон Паулюса.
Роман «Одиночество» рассказывает о событиях, развернувшихся на Тамбовщине в годы гражданской войны. В нем удивительным образом сочетаются драматизм и лиричность повествования, психологическая глубина характеров и жизненных ситуаций.
В повести «Кольцо Луизы» описана история подпольной группы немецких антифашистов, успешно помогавших в течение всей Второй мировой войны советским войскам и их союзникам одолеть врага.
Том составляет широко известный роман «Одиночество», посвященный событиям, развернувшимся на Тамбовщине в годы гражданской войны, борьбе крестьян за советскую власть против кулацко-эсеровской оппозиции, вошедшей в историю под названием антоновщины.
В четвертый том Собрания сочинений вошли повести и рассказы Николая Вирты, созданные писателем в 1947–1974 годы.
Роман «Закономерность» связан с вошедшими в том 1 и том 2 романами «Вечерний звон» и «Одиночество» не только тематически, но и общностью некоторых героев. Однако центр тяжести повествования переносится на рассказ о жизни и делах юношей и девушек из интеллигентских слоев губернского города Верхнереченска, об их нелегком пути в революцию.
Впервые — журн. «Новый мир», 1928, № 11. При жизни писателя включался в изд.: Недра, 11, и Гослитиздат. 1934–1936, 3. Печатается по тексту: Гослитиздат. 1934–1936, 3.
Валентин Григорьевич Кузьмин родился в 1925 году. Детство и юность его прошли в Севастополе. Потом — война: пехотное училище, фронт, госпиталь. Приехав в 1946 году в Кабардино-Балкарию, он остается здесь. «Мой дом — не крепость» — книга об «отцах и детях» нашей эпохи, о жильцах одного дома, связанных общей работой, семейными узами, дружбой, о знакомых и вовсе незнакомых друг другу людях, о взаимоотношениях между ними, подчас нелегких и сложных, о том, что мешает лучше понять близких, соседей, друзей и врагов, самого себя, открыть сердца и двери, в которые так трудно иногда достучаться.
Василий Журавлев-Печорский пишет о Севере, о природе, о рыбаках, охотниках — людях, живущих, как принято говорить, в единстве с природой. В настоящую книгу вошли повести «Летят голубаны», «Пути-дороги, Черныш», «Здравствуй, Синегория», «Федькины угодья», «Птицы возвращаются домой». Эта книга о моральных ценностях, о северной земле, ее людях, богатствах природы. Она поможет читателям узнать Север и усвоить черты бережного, совестливого отношения к природе.
В книгу известного журналиста, комсомольского организатора, прошедшего путь редактора молодежной свердловской газеты «На смену!», заместителя главного редактора «Комсомольской правды», инструктора ЦК КПСС, главного редактора журнала «Молодая гвардия», включены документальная повесть и рассказы о духовной преемственности различных поколений нашего общества, — поколений бойцов, о высокой гражданственности нашей молодежи. Книга посвящена 60-летию ВЛКСМ.
Новая книга Александра Поповского «Испытание временем» открывается романом «Мечтатель», написанным на автобиографическом материале. Вторая и третья часть — «Испытание временем» и «На переломе» — воспоминания о полувековом жизненном и творческом пути писателя. Действие романа «Мечтатель» происходит в далекие, дореволюционные годы. В нем повествуется о жизни еврейского мальчика Шимшона. Отец едва способен прокормить семью. Шимшон проходит горькую школу жизни. Поначалу он заражен сословными и религиозными предрассудками, уверен, что богатство и бедность, радости и горе ниспосланы богом.