Том 1. Через пустыню, через гарем. Робер Сюркуф - [27]

Прошло немного времени, прежде чем я увидел девушку. Она спускалась, а Исла ее поддерживал. В тот самый момент, когда девушка ступила на землю, она нечаянно толкнула лестницу. От толчка лестница качнулась и с громким шумом рухнула.

— Бегите! Быстрее к лодке! — предупредил я.

Они побежали к воротам, а я в то же самое время услышал за дверью шаги. Встревоженный шумом, Абрахим спешил к выходу. Я должен был прикрывать отход беглецов, а поэтому не очень быстро шел за ними. Египтянин заметил меня. Увидел он также рухнувшую лестницу и открытую решетку.

Он испустил такой крик, что его точно услышали все обитатели дома:

— Вор, грабитель, стой! Сюда, сюда! Эй, люди! Эй, рабы! На помощь!

С громким рыком он устремился за мной. Другие разбуженные шумом и криком обитатели дома присоединились к нему.

Египтянин догонял меня. У выходных ворот я оглянулся. Он был всего в десяти шагах, а во внутренних воротах уже показался второй преследователь.

Оказавшись за стеной, я заметил, что Исла бен Мафлей с Зеницей бегут направо, и повернул налево. Абрахим позволил себя обмануть. Он не заметил беглецов. Он видел только меня и побежал за мной. Я прыгнул за угол, находившийся от дома выше по течению реки, тогда как наша лодка ждала меня ниже дома. Я помчался вдоль берега.

— Стой, негодяй, стреляю! — раздавались сзади возгласы.

Наверное, это не пустые угрозы — он вооружен. Я побежал дальше. Если его пуля настигнет меня и даже если я не буду убит сразу, то попаду в плен, потому что за Абрахимом следовали его слуги, как я понял по крикам. Грохнул выстрел. Абрахим целился плохо — на бегу, вместо того чтобы остановиться, и пуля просвистела мимо. Но я притворился, будто она попала в меня, и бросился на землю.

Абрахим пробежал мимо, потому что теперь он заметил лодку, в которую как раз забирались Исла с Зеницей. Лишь только он миновал меня, я снова вскочил. Несколькими длинными прыжками я настиг Абрахима, обхватил его за шею и сшиб с ног.

Крик феллахов раздавался теперь почти рядом, потому что я потерял в схватке время; но я все же достиг лодки и запрыгнул в нее. Халеф немедленно оттолкнулся от берега, и, когда преследователи подбежали к воде, мы уже отплыли на расстояние в несколько корпусов лодки.

Абрахим тем временем поднялся на ноги. Он мгновенно оценил ситуацию.

— Назад, назад, эй вы, люди!.. Назад к нашей лодке! — заревел он.

Все свернули к каналу, к тому месту, где стояла их лодка. Первым добрался туда Абрахим. Яростный крик вырвался из его груди, когда он увидел, что лодка исчезла.

Тем временем мы вышли из спокойных прибрежных вод и достигли быстрины. Халеф и ютербогский цирюльник гребли. Я тоже взял одно из весел, позаимствованных в лодке Абрахима. Исла последовал моему примеру, и наша лодка устремилась вниз по течению.

За все время мы еле успели перевести дух и не произнесли ни единого слова. Наше состояние не располагало к разговорам.

Прошло уже много времени с той поры, как мы отправились в путь. Так что теперь горизонт покраснел и можно было рассмотреть освободившиеся от тумана нильские дали. Позади на берегу остался Абрахим с его людьми, столпившимися на берегу, а дальше, вверх по течению, появился парус, огнем вспыхнувший в свете утренней зари.

— Сандал! — сказал Халеф.

Да, это был сандал, одна из тех узких барок, скорость которых столь значительна, что они почти выдерживают соперничество с пароходом.

— Абрахим окликнет сандал и догонит нас на нем, — сказал Исла.

— Будем надеяться, что это купеческий сандал, капитан которого не будет его слушать!

— Если Абрахим предложит рейсу приличную сумму, тот не станет отказываться.

— Даже в этом случае преимущество будет у нас. Пока сандал пристанет и рейс договорится с Абрахимом, пройдет какое-то время. Да еще Абрахим, прежде чем ступить на борт, должен запастись всем необходимым для сравнительно дальнего путешествия, так как он не знает, каким долгим будет преследование.

Парус исчез из нашего поля зрения, а мы так усердно заработали веслами, что всего лишь через полчаса увидели дахабию, на которой должны были плыть дальше.

Старый Абу эль-Рейсан стоял на корме, облокотясь о фальшборт. Он видел, что в лодке сидит женщина, следовательно, понял, что наше предприятие удалось, по меньшей мере, на первом этапе.

— Причаливай! — крикнул он. — Спустить трап!

Мы поднялись на борт, а лодку матросы закрепили за кормой. Потом подняли парус. Корабль отвернулся бушпритом [64] от берега; ветер наполнил полотнище, и течение понесло нас. Я подошел к рейсу.

— Все прошло хорошо? — спросил он меня.

— Очень хорошо. Я расскажу тебе, но сначала разъясни мне, может ли хороший сандал догнать твой корабль?

— Мое судно очень хорошее, но добрый сандал догонит любую дахабию.

— Тогда нам только остается молиться, чтобы нас не преследовали!

Прошло часа два с момента нашего отплытия, когда я заметил позади нас парус, становившийся с каждой минутой все больше и больше. Когда стал различим корпус судна, я узнал тот сандал, который мы видели утром.

— Ты видишь корабль? — спросил я рейса.

— Он принадлежит рейсу Халиду бен Мустафе.

— Ты знаешь этого рейса?

— Да, но мы не друзья.