Только море - [23]
Он ожидал поддержки со стороны товарищей, цр произошло что-то другое, совершенно непонятное Юрию. Сначала в кубрике нависла напряженная тишина. Затем, сжимая кулаки, подошел Юлдашев и выкрикнул Юрию в лицо:
— Болтаешь языком, как шваброй!
— Ты что, белены объелся? — удивился Юрий.
— Сам ты, понимаешь, белены объелся. Не соображаешь, что говоришь…
Погодя Юрий спросил у одного из товарищей:
— Что это Юлдашев вскипятился?
— Не прав ты, — неохотно пояснил матрос. — Если хочешь знать, у Юлдашева ни отца, ни матери нет. Беспризорником рос. До призыва имел приводы в милицию за хулиганство. Брагин из него, можно сказать, человека сделал. Воспитывал. Недавно Юлдашева в комсомол приняли…
Вечером Зорин долго сидел на сигнальном мостике. Через белесые облака раскаленным пятаком просвечивал лунный диск. С надрывом, как от непосильной ноши, гудели буксиры. С берега, из парка, доносилась танцевальная музыка.
«Может быть, с Юлдашевым матросы по-своему правы, — думал Юрий. — Но для меня-то Брагин что хорошего сделал? Вот сейчас на берегу фокстроты крутят, а я не уволен по его милости. — И тотчас же останавливал себя: — А Юлдашев считает его чуть ли не отцом родным… Конечно, не без основания…»
Это чувство недоумения и задетого самолюбия не оставляло Юрия и на следующий день, и потом, позже. А время текло, как и прежде, разграфленное сеткой железного корабельного распорядка.
Однажды на занятиях по морской подготовке Зорин попал на шестерку, которой управлял капитан-лейтенант Брагин. Отошли от борта, поставили рангоут, подняли паруса и, подгоняемые свежим ветром, понеслись вдоль изъеденного бухтами и бухточками берега. Было прекрасно! Юрий смотрел на зеленую воду, стремительно проносившуюся вдоль шлюпки, и представлял себя в других широтах, на других меридианах.
«Да, конечно, море можно любить и ненавидеть, но жить без него трудно, нельзя». Так Юрий думал и раньше, но сейчас понял, что эта мысль стала ему совсем близкой.
— К повороту! — скомандовал Брагин. — Поворот через фордевинд!
Потом он подал другую команду:
— Фок к мачте!
Юрий оторвал взгляд от воды, схватился за фок-шкот и тут, цепенея от страха, заметил, что шкот захлестнуло. Захлестнуло по его вине: для облегчения он обмотал шкот вокруг утки, и вот теперь он намертво удерживал парус. Трясущимися руками Юрий пытался развязать узел, но безуспешно. А шлюпку уже рвало ветром, неудержимо клонило к воде. Мелькнули лихорадочные мысли: «Поворот через фордевинд самый опасный. Чуть зазеваешься— перевернет». Крен становился больше и больше. Мачты, казалось, уже цеплялись за верхушки волн. В глазах мелькнула береговая черта, которая виднелась снизу, перекошенные лица товарищей, гребешки волн и свои руки. А эатем Юрий увидел еще одни руки: крепкие, ловкие, мужские. Одно неуловимое, точное движение — и освободившийся фок-шкот затрепетал на ветру.
— А теперь фок к мачте, — сказал капитан-лейтенант Юрию и возвратился на свое командирское место у румпеля. Шлюпка выровнялась. Через мгновение она легла на новый галс, и тотчас ветер ударил в паруса, за кормой весело зашуршала вода, брызнуло в глаза солнце, которое на время было заслонено поднявшимся бортом.
Юрий взглянул на Брагина и наклонил голову: «Сейчас опять будет ругать и, наверное, накажет». Но капитан-лейтенант смотрел дружелюбно. Он смахнул с лица бусинки соленой воды и сказал:
— Запомните на всю жизнь: шкоты намертво крепить нельзя.
«Неужели не поругает? Неужели вот тут, перед товарищами, которых он, Юрий, из-за своей небрежности подверг опасности, капитан-лейтенант не скажет что-нибудь очень сердитое и, в сущности, справедливое?»
Нет, офицер, казалось, даже и не заметил того, что случилось, и по-прежнему четко подавал команды.
Понемногу Юрий успокоился. То ликующее ощущение радости, которое пропало в минуту опасности, вернулось к нему и стало еще более светлым.
Возвратившись на корабль и разминая после долгого» сидения в шлюпке ноги, Зорин сказал Юлдашеву:
— Ничего не понимаю. В тот раз командир наказал меня за то, что я не подмел сигнальный мостик, а сегодня, когда по моей вине чуть было не перевернулась шлюпка, он даже замечания не сделал.
— А тут и понимать нечего, — ответил Юлдашев. — В тот раз ты не выполнил приказания, а сегодня совершил ошибку по неопытности.
Юрий промолчал, а Юлдашев добавил:
— Ты еще многого не понимаешь. Кстати, будь другом, отнеси Брагину вот эти письма. Корабельный почтальон просил передать.
Юрий взял в руки увесистую пачку. Писем было много.
— Кто же ему пишет?
— Такие, как мы с тобой. Бывшие подчиненные. Он шесть лет на корабле служит, и шесть лет меняются люди. Отслужат и разъезжаются в разные концы, а командира своего помнят. Пишут. Вот письмо из Барнаула. Наш бывший моряк там сейчас секретарем райкома партии. А вот из Донецка — шахтерит радист. Еще из Липецка… Караганды… Смоленска…
Юлдашев ушел, а Юрий стоял и перебирал и перебирал письма. В глазах рябило от разноцветных конвертов, ярких марок и штемпелей* Так вот он каков, Брагин! Когда-то служили под его началом люди, давно уже разъехались по разным местам, а помнят своего командира. Значит, есть за что помнить? Разве не Брагин, порой отказываясь от желанного берега, приходит в матросский кубрик, чтобы разобраться в личных делах, ответить на волнующие вопросы? Разве не он нянчится с подчиненными, как с малыми детьми, и наказывает и поощряет? Казалось все просто: совершил проступок — получай взыскание. А на деле сложнее. Педагогом надо быть. Именно Брагин приучал всех к знаменитой флотской чистоте и порядку. И даже красивые запонки и белоснежная рубашка были в конечном счете и для Юрия, и для Юлдашева, и для других моряков, чтобы они учились аккуратности. Нет, Брагин — настоящий офицер.
Об одном из походов подводной лодки «Северянка» во время Великой Отечественной войны.
В этой, с позволения сказать, книге, рассказанной нам З. Травило, нет ничего особенного. Это не книга, а, скорее всего, бездарная запись баек и случаев, имевших место быть. Безусловно, наглость З. Травило в настойчивом предложении себя на рынок современной работорг…ой, литературы, не может не возмущать цивилизованного читателя, привыкшего к дамским детективам, дающим великолепную пищу для ума. Или писал бы, как все, эротические рассказы, все интереснее. А так ни тебе сюжета, ни слезы, одно самолюбование. Чего только отзывы (наверняка купил) стоят! Впрочем, автор и не скрывает, что задействовал связи и беззастенчивый блат для издания своих пустых россказней.
Главный герой произведения – американский юрист Джон Смит. У него есть все, что нужно для счастья – престижная работа, богатые родители, красавица-невеста. Жизнь обещает быть спокойной и безоблачной. Но неожиданно все меняется. Во время кругосветного путешествия на круизном лайнере, невеста изменяет ему, а загадочный незнакомец выкидывает за борт корабля. Главный герой выживает. Он оказывается на странном острове. Вроде бы все здесь обычно и объяснимо, но в то же время загадочно и непривычно. Жители этого острова не общаются с внешним миром, не пользуются деньгами и верят, что животные, обитающие рядом с ними, являются такими же разумными существами, как и они сами, и даже могут говорить.
«…Я развернулся и спустился обратно в каюту. В самом появлении каперов особой угрозы я не видел, но осторожность соблюдать было все же нужно. «Октавиус» отошел от причала, и я уже через несколько минут, когда корабль вышел на рейд, пожалел о своем решении: судно начало сильно валять, и я понял, что морская болезнь – весьма заразная штука, однако деваться было уже некуда, и я принял этот нелегкий жребий. Через полчаса стало совсем невыносимо, и я забрался в гамак, чтобы хоть как-то унять эту беду. Судно бросило якорь, и Ситтон приказал зажечь стояночные огни.
Молодой Годфрей Рэйнер поступает мичманом на английский военный корвет, который отправляется на поиски испанского судна, грабящего купеческие корабли и торгующего невольниками. Погоня за пиратами оборачивается началом долгой одиссеи, в которой абордажные схватки и кораблекрушения сменяются робинзонадой, полной экзотики и опасных приключений.За 30 лет своей литературной деятельности английский писатель Уильям Генри Джайлз Кингстон (1814–1880) создал более сотни романов, действие которых происходит во всех уголках земного шара.
«В бурунах» — глава из книги В. Закруткина «Кавказские записки». Эта глава посвящена боевым действиям донцов-кавалеристов гвардейского корпуса генерал-лейтенанта А. Г. Селиванова в дни боев на Кавказе в 1942 году.
Михаил Сергеевич Колесников известен читателю своими книгами «Сухэ-Батор», «Рудник Солнечный», «Повести о дружбе», «Удар, рассекающий горы» и другими.Бескрайняя сибирская тайга, ковыльные степи и знойные пустыни Монголии, Крайний Север, новый Китай — вот та обстановка, в которой живут и действуют герои его произведений. Это мир сильных, мужественных людей, непреклонно идущих к своей цели и побеждающих. Это мир, насыщенный романтикой дальних странствий.Судьба военного журналиста забрасывала М. Колесникова в самые отдаленные уголки нашей Родины; побывал он и в Монголии, и в Китае, и в далекой Индонезии, и в других местах.Сборник рассказов «Большие расстояния» посвящен людям ратного труда — солдатам, матросам и офицерам.М. Колесников — член Союза советских писателей, член редколлегии журнала «Советский воин».
На подступах к одному из городов Прикарпатья идут бои. Фашистские войска отступают. Оставляя город, эсэсовцы по приказу из Берлина увозят местного инженера-изобретателя Ростислава Крылача и чертежи его важного изобретения — аппарата, позволяющего добывать остаточную нефть, снова вводить в строй старые промыслы. В пути Крылач пытается бежать, но погибает.Прошли годы. На небольшом нефтепромысле в Прикарпатье молодой инженер Иван Бранюк продолжает дело своего погибшего дяди — Ростислава Крылача.За изобретением Ивана Бранюка и чертежами Крылача (их при отступлении немецко-фашистских войск бандит-бандеровец Коленда спрятал в тайнике на советской территории) охотятся дельцы иностранной нефтяной компании.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.