Токсины - [4]
ММ. Давайте договоримся.
ПМ. Что значит договоримся?
ММ. Вы ведь умный человек. Какой смысл в том, что вы меня убьете?
У вас будут угрызения совести до конца жизни. Зачем вам это?
Придумайте что-нибудь другое, придумайте.
ПМ. Что я должен придумать?
ММ. Не знаю, какое-нибудь наказание, что-нибудь.
ПМ. Меняешь тактику, за жизнь борешься?
Ну хорошо, придумай что-нибудь сам. Что бы ты мог сделать, чтобы искупить свою вину?
Для начала написать в тетради сто раз: Я не буду убивать велосипедистов в Горецком лесу, да? Может, какое-нибудь другое покаяние, а?
ММ. Давайте, я вам это как-то компенсирую. Ну, не знаю, деньгами или….
ПМ. И во сколько ты оцениваешь жизнь моего сына?
ММ. Я не знаю, я только так думаю.
ПМ. Плохо ты думаешь, очень плохо.
Мой сын был отличным парнем. Не баловался наркотиками, не пил, просто хотел жить. Хотел стать врачом, мечтал о том, чтобы стать хирургом. Мечтал поехать на каникулы во Францию, мечтал о мотоцикле с позолоченным топливным баком.
Он мечтал обо всем этом, потому что хотел быть нормальным человеком.
А ты, кто ты такой? Предлагаешь мне деньги за его смерть?
Ты знаешь, для чего я тебя сюда притащил? Я хотел посмотреть тебе в глаза, хотел увидеть, что в них есть.
Ничего в них нет.
Нет в тебе ни страха, ни смирения, ни сожаления.
Я бы не смог жить, если б знал, что из-за меня погиб невинный человек… А ты?
ММ. Ну тогда убей меня. Насмотрелся фильмов и думаешь, что ты благородный мститель.
Да ты просто козел. Связал меня и строишь из себя крутого. Развяжи, и давай на равных. Но ты и так сдохнешь, сдохнешь, вот и все.
Я попался на удочку, но Лукаш не попадется. Он хитрый, он хитрее тебя и разнесет тебе черепушку и за меня, и за себя. Ну давай, чего ждешь?
ПМ достает пистолет и приставляет его ко лбу ММ.
ПМ. Ну что ж, пора.
Я столько этого ждал. Ты так ничего и не понял, отморозок.
Посмотри на меня в последний раз и поздоровайся со смертью.
Видишь ее, 42-й калибр, еще новенький.
Я разнесу тебе мозги, а потом соберу.
ММ. Ну так давай, кончай прикалываться. Ты пидарас или Шварценеггер?
ПМ. Начинаем отсчет. До десяти: я вслух, а ты про себя. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять.
ММ. Нет.
ПМ. О, черт, да ты обделался. Нервы не выдержали? С этой минуты считай, будто тебя уже нет, понял?
Наслаждайся каждой секундой.
Нюхай свой страх. А может, мне было нужно именно это — почувствовать наконец запах твоего страха, а?
Мы еще позабавимся.
Я сейчас пойду проветрюсь, но вернусь. Вернусь и тогда решу, что делать дальше. Но ты ни на что особо не рассчитывай. Моли Бога, чтоб я ушел и вернулся. Это была бы самая большая удача в твоей жизни.
Хотя может статься и по-другому. Может, я решу тебя прикончить. Просто войду и выстрелю тебе в затылок, чтобы больше не видеть твоих глаз. Чем человек старше, тем больше он впадает в детство и ему труднее принять решение.
В любом случае, наслаждайся каждой секундой, потому что любая из них может стать последней. Ну пока, до встречи. (Уходит со сцены.)
Эпизод о подкупе
ПМ сидит за рабочим столом.
ПМ. Очень рад, очень рад.
Гляжу я на вас и вспоминаю начало, первый день.
Это всегда стресс. Я стараюсь совладать с ним, но не всегда получается.
Я сидел здесь и просматривал заявления и фотографии. Почти тысяча человек, тысяча человек, которые хотят работать. И вся ответственность на мне.
Как их распознать, разделить по группам?
Это большая ответственность, а я чем старше становлюсь, тем острее ее ощущаю.
Вы только подумайте: все похожи друг на друга, все подтянутые, собранные, целеустремленные.
Я просматривал заявления, письма с мотивацией, фотографии — важно было все.
Я знал: среди них мой преемник.
Я все разложил по алфавиту. Потом стал делить на кучки и раскладывать по комнате.
Первая кучка — идиоты, вторая — способные, но не креативные, третья — карьеристы и, наконец, отдельно — потенциальные кандидаты.
Из этой тысячи я отобрал шестерых, которые, как мне показалось, могут чего-то добиться.
Из этой шестерки, не прошло и часу, я выбрал вас.
Вы спросите, почему?
Опыт, интуиция, вера, вдохновение, сам не знаю что. Во всяком случае, я почувствовал, что это можете быть вы. Я говорю: «можете», потому что еще не был в этом уверен.
Я отложил в сторону вашу папку и ждал.
Фотография говорила о многом. Да еще заявление. Очень выверенное, но сквозь слова пробивалась страсть, настоящая страсть. Я это почувствовал.
Еще до начала первого собеседования я знал вашу биографию наизусть.
Несколько пунктов показались мне не совсем ясными, но так всегда бывает.
Для меня главное — честность.
Сами понимаете, мне нельзя было и виду подать. Ведь я же мог и ошибиться. Вы должны были пройти все туры самостоятельно, без моей помощи.
Нет, нет, не беспокойтесь. Даю вам слово чести: я ни разу не вмешался в процесс. Можете быть абсолютно уверены, что вы прошли честно, согласно условиям приема. Я не мог позволить себе такого, это было бы непрофессионально.
Вы спросите, коллега, возникали ли у меня сомнения?
Конечно, возникали, но ведь они и у вас были. Вы же хотели от нас уйти, хотели перейти к нашим конкурентам. Это были трудные моменты. Я начал колебаться, не ошибся ли я, может, я вас неверно оценил?
Cпектакль «Рыдания» про генетику женского одиночества, сконструирован из монологов трех женщин, представительниц одной семьи: дочери, матери и бабушки.Три поколения потерянных женщин — восемнадцатилетняя, сорокачетырехлетняя и семидесятилетняя. Они все дезориентированы, все несчастливы. Их несчастье не социальное, а внутреннее: «Они загнаны в ментальные ловушки, это их личная несвобода».
«Ужасные дети» — одно из ключевых и наиболее сложных произведений Кокто, о которых по сей день спорят литературоведы. Многослойная и многоуровневая история юных брата и сестры, отвергнувших «внешний» мир и создавших для себя странный, жестокий и прекрасный «мир Детской», существующий по собственным законам и ритуалам. Герои романа — Поль и Элизабет — с детства живут по правилам собственной игры, от которой ничто не может их отвлечь. И взрослея, они продолжают жить в своем мире, который обречен на столкновение с миром реальным…Также в сборник входит знаменитая пьеса «Адская машина».
Автор этой книги Леонгард Франк хорошо известен советским читателям по многочисленным переводам его произведений на русский язык и на языки народов Советского Союза. В нашей стране давно оценили и полюбили его как талантливого прозаика и публициста, как одного из крупнейших представителей немецкого критического реализма. Однако Л. Франк писал не только романы, повести, рассказы, публицистические статьи и очерки. Он творил и для сцены. В Германской Демократической Республике в 1959 году — в качестве дополнения к шеститомному собранию его прозаических сочинений — был выпущен однотомник пьес Леонгарда Франка. Драматические произведения Л.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Из Парижа [=Где ты?]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Четверо путешественников, в надежде на новую жизнь, уезжают в Париж. Однако, сбежав от одних проблем, герои приобретают другие.
«Иван и Сара» — пьеса о двух сумасшедших — немолодых русских актеров, — опрокинутых в новые обстоятельства жизни — в эмиграцию. В израильскую жизнь с ее древней героикой и современной эротикой смогут вписаться люди новые, полные сил, не знающие страха. Но как в нее вписаться двум немолодым репатриантам из России, мыкающимся на обочине этой чужой реальности, пронизанной солнцем и автоматными очередями? Они очень надеются, что их увидят и оценят коллеги из израильских театров. Нет денег, нечего есть и нечем платить за квартиру; сын служил в армии и куда-то исчез; они его ищут по всей стране и в чужой стране, без языка, они на дому репетируют сценки из спектаклей, в которых они когда-то играли… — несмотря ни на что.Пьеса посвящена особой, несгибаемой, вечной людской особи — Артистам.«Иван и Сара» — диалог любящих душ за мгновение до разрыва.
Сюжет пьесы основан на реальных событиях. На одном из заводов, в целях повышения производительности труда, была отключена система безопасности. В результате пресс раздавил одного из рабочих. Его молодая вдова — главный герой этой истории. Пытаясь добиться справедливости, она начинает борьбу против системы.«…Это пьеса с активной гражданской позицией, поэтому очень важен вопрос — с кем ее ставить — резонирует ли она с труппой. В нашем случае ответ — да. Чем больше мы работаем над ней со студентами, тем больше она всем нравится.В пьесе чувствуется влияние Брехта — на мой взгляд, ключевой фигуры театра 20-го века, гораздо в большей степени повлиявшей на современный театр, чем мы привыкли признавать.
В антологии собраны разные по жанру драматические произведения как известных авторов, так и дебютантов комедии и сочинения в духе античных трагедий, вполне традиционные пьесы и авангардные эксперименты; все они уже выдержали испытание сценой. Среди этих пьес не найти двух схожих по стилю, а между тем их объединяет время создания: первое десятилетие XXI века. По нарисованной в них картине можно составить представление о том, что происходит в сегодняшней Польше, где со сменой строя многое очень изменилось — не только жизненный уклад, но, главное, и сами люди, их идеалы, нравы, отношения.
Это не пьеса, это сборник текстов для пения и декламации. Все, что написано — кроме заголовков, — должно произноситься на сцене, все входит в текст.Нет здесь и четко обозначенных действующих лиц, кроме Души, мертвого Вора и Ювелира. Я понятия не имею, сколько должно быть врачей, сколько женщин, сколько бабок в хоре, сколько воров — приятелей убитого. Для меня они — голоса во мраке, во мраке ночи. Пропоют свое и замолкают. Еще должны кудахтать куры и выть собаки. Так мне это слышится.Анджей Стасюк.
Во 2-й том Антологии вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX — начале XXI века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1970–2006 годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии.
В Антологии современной британской драматургии впервые опубликованы произведения наиболее значительных авторов, живущих и творящих в наши дни, — как маститых, так и молодых, завоевавших признание буквально в последние годы. Среди них такие имена, как Кэрил Черчил, Марк Равенхил, Мартин МакДонах, Дэвид Хэроуэр, чьи пьесы уже не первый год идут в российских театрах, и новые для нашей страны имена Дэвид Грейг, Лео Батлер, Марина Карр. Антология представляет самые разные темы, жанры и стили — от черной комедии до психологической драмы, от философско-социальной антиутопии до философско-поэтической притчи.