Тоётоми Хидэёси - [178]

Шрифт
Интервал

Отношения, складывавшиеся между этими тремя историческими личностями, во многом не только определяли военно-политическую обстановку в стране в тот период, но и в значительной мере повлияли на последующее развитие Японии. Вклад каждого из них в строительство новой Японии иногда определяют таким образным изречением: Нобунага замесил тесто, Хидэёси испек из него пирог, а Иэясу съел этот пирог. Ту же мысль некоторые излагают следующими словами: Нобунага добывал на каменоломнях камни для строительства здания новой Японии, Хидэёси грубо обтесывал их, а Иэясу закладывал из этих камней фундамент[644].

При оценке характера исторической эпохи, в которой жили и действовали данные личности, иногда высказывается даже такое весьма крайнее суждение: чтобы знать историю своей страны, современному японцу, оказывается, совершенно необязательно проникать слишком далеко в глубь веков, а достаточно ограничиться рассматриваемой эпохой, ибо все то, что происходило в этой стране до этого, никакого отношения к отечественной истории не имеет. Отсюда следует вести и отсчет национальной истории. Причем говорится это так, словно речь идет о событиях, которые до этого разворачивались будто бы не на японской территории, а в каком-то другом государстве[645]. Нет необходимости доказывать всю тенденциозность и претенциозность такой точки зрения.

При всем том, если уж речь зашла об истоках современного японского государства, а точнее говоря, о формировании предпосылок создания такого государства, то в значительной мере они закладывались именно в то время. В этом смысле XVI век в истории Японии занимает особое место. Он был и бурным и решающим, став своего рода водоразделом, четко отграничив новое время от средневековья.

В ходе строительства новой Японии Тоётоми Хидэёси сыграл, несомненно, более значительную роль, чем рано сошедший с политической арены Ода Нобунага и даже Токугава Иэясу, хотя основная деятельность последнего как руководителя государства приходится уже на начало XVII века. Можно утверждать, что, по существу, Хидэёси создал токугавскую Японию, а Иэясу получил ее уже в относительно готовом виде.

Переломный момент японской истории, связанный прежде всего с именем и деятельностью Тоётоми Хидэёси, был насыщен не только ожесточенными межфеодальными войнами, острыми социальными конфликтами и крупными политическими событиями, но и глубокими социальными сдвигами, отражавшими, в сущности, переход японского феодализма от одной его стадии, или формы, к другой, более зрелой.

Вполне естественно, что личность Тоётоми Хидэёси, оставившего глубокий след в памяти своего народа, является предметом постоянных научных изысканий. Существующая в Японии литература о нем огромна. К сожалению, нередко даже в солидных исследовательских трудах Хидэёси предстает не просто как выдающаяся историческая личность, много сделавшая для прогресса своей страны, а как великий герой, чьи подвиги и дела описаны в радужно-возвышенных тонах, что, несомненно, ведет к отступлению от строго научного принципа, придерживаясь которого только и можно правильно понять, и осветить такую важную и сложную проблему исторической науки, каким является вопрос о роли личности в истории.

Сложность этой проблемы обусловлена не тем, что она трудна для исследования и понимания, а прежде всего тем, что почти всегда песет на себе печать острых идеологических наслоений. Даже те деятели, которые жили в далекие от нас времена, нередко оказываются в фокусе современной идеологической борьбы, и вокруг них разгораются острые дискуссии. Оценка исторических личностей находится подчас в прямой зависимости от политических интересов определенных классов и социальных групп.

В этом проявляется, с одной стороны, органичная связь времен, взаимодействие истории и современности, а с другой — весьма произвольное, субъективистское толкование этой проблемы, когда пытаются искусственно «приподнять» ту или иную историческую личность и использовать ее для решения современных проблем идеологии и политики.

При оценке роли личности в истории очень важно придерживаться как главного ориентира принципа историзма. В. И. Ленин подчеркивал не раз, что самое надежное и необходимое в общественной науке состоит в том, чтобы любую проблему и любое явление рассматривать исторически, т. е. непременно учитывать основную историческую связь, «смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь»[646].

Только такой методологический принцип позволяет лучше и глубже понять саму историческую личность, которая, будучи порожденной определенной эпохой и в силу этого тесно связанной со своим временем, не является статичной, а находится в процессе движения и развития, и через нее рельефнее и выразительнее представить и многообразие исторической жизни. Через историческую личность и ее эпоху отчетливее прослеживается также единая и непрерывная связь и взаимодействие прошлого, настоящего и будущего.


Рекомендуем почитать
Краткий очерк истории Крымского ханства

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Неизвестная крепость Российской Империи

Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.


Подводная война на Балтике. 1939-1945

Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.


История международных отношений и внешней политики СССР (1870-1957 гг.)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рассказы о старых книгах

Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».


Страдающий бог в религиях древнего мира

В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.