Тоётоми Хидэёси - [180]

Началась новая страница японской истории, так непохожая и в чем-то даже противоположная той эпохе и тому времени, которые связаны с деятельностью Тоётоми Хидэёси.

Эпилог

Четыре столетия отделяют современного читателя от рассказанных в этой книге исторических событий, в центре которых стояла одна из самых ярких и самобытных личностей в японской истории. О Тоётоми Хидэёси и его времени написаны целые библиотеки литературы, которую практически невозможно обозреть. И этот книжный поток непрерывно растет: из-под пера историков, писателей и публицистов выходят все новые произведения, посвященные великому полководцу и выдающемуся государственному деятелю.

Казалось бы, что может еще одно жизнеописание добавить нового к многочисленным томам, написанным на протяжении почти четырех веков о человеке с необыкновенной судьбой. Оказывается, можно, и притом весьма существенное, позволяющее на основе фактов расширить наши представления о самой исторической личности, а иногда и по-новому взглянуть на события той далекой эпохи, подвергнуть сомнению некоторые, прочно как будто утвердившиеся оценки и выводы или, наоборот, убедиться в их достоверности и надежности. К тому же время властно диктует свои требования, руководствуясь которыми исследователь или художник слова ищет свои пути и подходы, заставляющие всякий раз переосмысливать многие факты и события прошлого, заново соотносить такие понятия, как история и современность, вырабатывать определенную систему представлений об эволюции человеческой цивилизации, глубоко раскрывающую смысл и значение всегда актуальных и очень емких слов «отношение к истории».

У современного читателя может вызвать удивление то обстоятельство, что имя Тоётоми Хидэёси, пользующееся огромной популярностью у него на родине, мало кому знакомо за пределами Японии. К сожалению, нередко случается так, что довольно заурядная личность, оказавшись однажды объектом внимания талантливого исследователя или писателя, вдруг обретает широкую известность — не только национальную, но и международную. И, наоборот, даже великая историческая личность, если ее жизнь и деятельность описаны бегло, скучно или невыразительно, не вызывает особого интереса даже соотечественников, не говоря уже о зарубежном читателе.

Однако в том, что Тоётоми Хидэёси как интересная и самобытная историческая личность почти неизвестен мировому читателю, меньше всего повинны японские историки, которые создали о нем немало ярких повествований. И дело тут даже не в языковом барьере, каким является для европейцев да и других народов трудный японский язык, хотя это нельзя полностью сбрасывать со счетов. Причины кроются в другом. Главная из них связана, пожалуй, с тем, что в буржуазной историографии на протяжении длительного времени господствующие позиции занимал и занимает так называемый европоцентризм, консервативно-охранительную сущность которого в поэтической форме выразил известный английский писатель Дж. Р. Киплинг в своей «Балладе о Востоке и Западе»:

О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,

Пока не предстанет Небо с Землей на страшный господен суд.

(Пер. Е. Полонской)

Само понятие «Восток», появившееся в Европе, должно было не столько показать своеобразие стран Азии, их немалое отличие от западного мира, сколько противопоставить Запад и Восток, доказать, что они никогда не поймут друг друга, ибо между ними будто бы лежит непреодолимая пропасть. Такой взгляд на мир и историю цивилизации, основанный на ложной концепции приоритета европейского феномена как всеобщего закона движения и развития всего человеческого общества, всегда страдал односторонностью. В наши дни, когда сотни миллионов людей в Азии и Африке из объекта истории превратились в ее активного творца, подобный взгляд на всемирно-исторический процесс и подавно выглядит анахронизмом.

Сегодня мало кто отважится открыто отрицать позитивный вклад народов, живущих на всех континентах, в мировую цивилизацию. Но это вовсе не значит, что уже полностью преодолена инерция мышления и что навсегда покончено с рецидивами хронической болезни, которая все еще довольно широко распространена в западноевропейской историографии.

До сих пор во многих странах Старого Света система исторического образования, как и в прежние времена, ориентирована на откровенно предвзятый, ненаучный подход к истории стран Востока, при котором восточные общества изображаются «внеисторическими», где извечно соседствовали, дополняя друг друга, застой, социальный хаос, жесточайшее правление деспотов. И если бы в свое время «цивилизованный» Запад не вмешался в судьбу народов Востока, утверждают некоторые буржуазные историки, и не вывел их из состояния мрака и дикости, то они и теперь пребывали бы на стадии варварства, вселяя страх и ужас всему остальному миру. Неудивительно поэтому, что нередко, усвоив как главный постулат идею о всемирно-историческом процессе, в котором самодовлеющим фактором выступает европейская история, не испытавшая на себе ни в прошлом, ни в настоящем никакого влияния других цивилизаций и других народов, а лишь определявшая развитие чуть ли не всего остального мира, такой «образованный человек» нисколько не чувствует себя невежественным оттого, что не имеет понятия о важнейших событиях в исторических судьбах народов, проживающих на огромных пространствах земли, их самобытной культуре, талантливых представителях многих областей человеческой деятельности.