Затем девушка пошла прочь, испытывая смешанные чувства от данного инцидента и его значения для неё. Она становилась милой! Придётся прятать это новое качество от брата, который точно её не поймёт и вряд ли обрадуется.
Покончив с проверкой единорогов, среди которых мальчика, разумеется, не нашли, они обнаружили, что миновала большая часть года. К этому времени трио сплотилось, они стали почти товарищами, и Беата как-то поймала себя на том, что кобылица ей даже нравится. Та была искренней и надёжной, и у неё было замечательное чувство юмора, которое частенько делало их будни ярче. В первые недели Флета расстраивалась от утраты сына и недолюбливала Беату, но затем постепенно привыкла к положению, в котором они оказались и вновь стала сама собой. Её ни в коем случае нельзя было назвать глупым животным; её разум был живым и любознательным, и она воспринимала вызовы с таким же энтузиазмом, как Беата. Ей пришлись по душе Игры Протона, и она желала вернуться туда, чтобы поиграть ещё, но знала, что это невозможно. В свободное время она обучала Беату основам и правилам Игр, и они не скучали. Подражая компьютерам, девушки рисовали таблицы на земле и загадывали друг другу загадки или рассказывали истории; время летело незаметно. Больше Беата не удивлялась тому, как это ровот с Протона полюбил животное. Флета оказалась достойным любви созданием.
Обсудив продвижение поисков, они решили дальше взяться за вампиров. Идею подала Флета: — Быть может, он превратился не в птицу, а в летучую мышь! Среди вампиров он может летать и оставаться самим собой. И облик для него внове!
— Верно! — воскликнула Беата, обрадованная этим открытием. От счастья она забылась настолько, что даже обняла кобылицу, что смутило обеих. Не то чтобы прикосновения к животным вызывали у неё отвращение, такого не было; просто раньше Беата никогда не позволяла эмоциям вырваться наружу.
Но позже, обдумав свой поступок, на ум девушке пришла ещё одна мысль: Флета не отстранилась. Раньше она бы обязательно сменила обличье и проткнула её своим смертоносным рогом. Вместо этого Флета обняла её в ответ, хотя и смутилась не меньше. Кажется, она тоже начинала испытывать дружеские чувства к Беате.
Несколько дней спустя, путешествуя между стаями, когда они остались наедине, Беата высказала своё предположение вслух: — Думается мне, мы становимся друзьями.
— Мне известна твоя суть! — вспыхнула кобылица. — Что за глупостью сие было бы с моей стороны! — Но затем, после паузы, во время которой Беата продолжала ждать, она коротко признала: — Верно. — Честность тоже входила в число её достоинств.
— Я считала тебя обычным животным, но твой образ жизни невольно вызывает уважение.
— Я ненавидела тебя и весь твой род, — фыркнула Флета. — Но в последнее время ты изменилась или так оно выглядит. Ты стала мягче, щедрее и больше не обижаешь слабых.
— Тебе известно почему.
— Верно.
Дальше они тему развивать не стали. Любовь к Бэйну изменила Беату, но отношения между ними могли начаться только за счёт брошенной Агапы, и этого Флета допустить не могла. У Агапы появилось множество друзей на Фазе после того, как она побывала здесь в теле Флеты. Говорили, что благодаря ей Красный Адепт сошёлся с прекрасной вампиршей Сачеван, и в её честь они назвали своего сына. Ин, сокращённо от Иномир: комплимент, не оскорбление. Нет, любовь Беаты к Бэйну и её дружба с Флетой были несовместимы между собой — и всё же существовали. До тех пор, пока её любовь оставалась неразделённой.
Ряды вампиров тоже были чисты. Мальчик — или, вероятней всего, адепт Стайл — перехитрили всех, придумав такое место для укрытия, которое никто не мог угадать.
Поэтому поисковая группа продолжала методично прочёсывать племена разнообразных обитателей Фазы, зная, что Флаш мог набросить на себя любую личину и присоединиться к любому из племён. Тролли, огры, эльфы, гоблины, даже демоны: проверить следовало всех, неважно, чьими союзниками те себя называли.
Шли годы. Любовь Беаты к Бэйну, получая в ответ терпимость вместо взаимности, разгорелась ещё сильнее. Её больше нельзя было назвать одержимой и склонной к разрушению. Девушка радовалась тому, что находится с ним рядом, и вела себя так, как ему нравилось. Это означало прекращение частичной обнажёнки, в том числе, поскольку в его понимании так себя вели только легкодоступные девушки; жизнь на Протоне приучила его к виду нагой женской плоти. Также она перестала ложиться с ним под одно одеяло; это оказалось контрпродуктивным. Да, ему нравилось, что могла предложить Беата, но сам факт предложения вызывал в нём сопротивление вместо тяги. В самом начале она казалась ему животным: существом, которым можно пользоваться, но не любить, и пользоваться ограниченно. Поэтому Беата постоянно трудилась над тем, чтобы превратиться в его идеал женщины, и испытание это становилось всё легче. Самым тревожным было то, что она стала больше нравиться и себе.
В какой-то момент Беата осознала, что ещё происходит: Бэйн применил магию для иммунитета к её чарам. Вероятно, Ровот-Адепт накрыл общим заклинанием их обоих. Так что она проиграла — при чём ещё до того, как начала игру. Почему она раньше об этом не подумала? Да просто не хотела. Смотрела на мир сквозь розовые очки.
