Точка в памяти миров - [9]

Дальнейшее произошло само собой. Силы, которыми можно пренебречь даже на борту звездолёта, сработали быстрее моей реакции, и моё колено ударилось в поверхность корабля. Корабль тут же ушёл куда-то вверх, а я ударился о него ещё раз, теперь уже головой, и, вращаясь, стал удаляться в космос. Страховочный трос натянулся до предела… Но только с одной стороны. Очевидно, Эри Лат завис в пространстве в тот момент, когда Рон Лим отпустил один поручень и хотел взяться за другой, и таким образом трос подтянул их ко мне.

Второй конец троса был натянут по-прежнему. Я ничего не видел, кроме полос, в которые размазывались от вращения звёзды, но догадывался, что Акри тянет нас к себе. Я сделал попытку остановить вращение, но это привело к тому, что я упёрся в трос грудью, и меня отбросило назад. А сзади был тот же трос. Только я успел об этом подумать, как на меня стадом за тросовой петлёй налетели Рон Лим и Эри Лат. Столкновение было неудачным. Не успел я подумать, что вращение в направлении «ноги-голова» кончилось, как тут же оно началось в направлении «грудь-спина». Трос стал наматываться на нас троих, а Акри по-прежнему тянул нас в противоположную сторону.

Сообразив, что надо делать, я схватился за туго наткнутый трос, но было уже поздно. Пока я освобождал руку от намотавшегося на неё участка троса, Акри подтягивал нас к себе, просунув руку до локтя в оставшийся поручень. Теперь натяжение троса, усилившееся от моего рывка, превысило предел прочности ослабленного от действия космических факторов металла, и второй поручень с ужасающим треском — так мне показалось, ведь вакуум не мог передать никаких звуков — медленно отделился от поверхности корабля. Натяжение троса тут же ослабло. Фара Акри перестала освещать корабль, и он как бы растаял в пустоте космоса…»

(Кламонтов едва справился с ознобом — продолжая читать…)

«…У киборгов реакция быстрее, чем у людей — и это не раз спасало им жизнь во множестве самих разных земных и космических аварий. Вот и сейчас я, быстро оценив обстановку, не дал развиться страху. Вращались мы быстро, и с каждым оборотом лишённый звёзд участок неба все уменьшался — а на самом деле это мы, соединённые тросом, вернее, обмотанные им, медленно, уплывали от своего корабля в чёрную пустоту космоса. Я попытался протянуть руку к карману — но не пускал трос. Звездолёт уже запрашивал нас, но из-за вращения я ничего не мог разобрать. Вот тут мной стал овладевать самый настоящий ужас.

— Достаньте из моего кармана ракету, — попросил я, и тут же понял, что это было бессмысленно: и Лат, и Лим были опутаны тросом так же, как и я.

Что же делать? Акри был ещё далеко, да и сам он, конечно, не взял пистолет, надеясь на поручень. Пока он доплывёт… Надо срочно что-то придумать! Надо сделать какое-то движение… Но как его сделать, если опутан тросом? Беспорядочные конвульсии могут принести только вред… Где же Акри?

Всё это промелькнуло в моём мозгу в долю секунды. Я даже заметил, как замедлилось вращение, как звёзды из линий стали яркими точками, как медленно проплыло по корпусу корабля еле видимое световое пятно от фары Акри, как явно замедлились слова, которые говорил на борту корабля в микрофон Вин Барг, и в промежутке между помехами, вызванными вращением, я разобрал: «…чему вы не»…»

(«Эффект «ускоренного времени»! — понял Кламонтов.

«Я это и имела в виду», — услышал он ответ Ольги.)

«…И вдруг всё ускорилось. Рывок троса, толчок в спину, резко раскрылась ленточная стяжка моего кармана, а затем — прямо в то место, которое мы, казалось бы, ещё совсем недавно называли Северным полюсом мира, ударил ослепительный сноп огня. Только тут я разобрал слова, сказанные голосом Вин Барга:

— Почему не отвечаете?

— Дайте свет в шлюзовую камеру! — ответил Акри.

Яркий круг вспыхнул в черноте корпуса корабля. Но мы летели не на него, мы летели мимо корабля, и летели довольно быстро. Впопыхах Акри — бывает и такое с киборгами — дал импульс настолько неточный, насколько и…» (Тут в тексте впервые — пропуск.) «…Правда, он тут же попытался исправить свою оплошность, но поздно. Второй импульс привёл к тому, что мы врезались в борт в метре от люка. Но некогда было укорять себя за то, какие перегрузки мы создали тем, кто остался на борту. Хорошо, что киборг не чувствует боли, но и фосфенов, оставшихся в глазу от двух ярких вспышек, достаточно для секундного помрачения сознания. А у Акри они остаются ещё дольше, чем у меня…»

— Но… это же и перегрузка! На такой скорости! — прошептал Вин Барг (здесь). — Да и сам выход в открытый космос…

«…— Держи! — раздалось у люка.

Конец троса, выброшенного кем-то из наших, пролетел над налили головами и ушёл в пространство. Этот «пенальти» был уже точнее — но всё равно не в ворота…»

— Ах да, было какое-то «спортивное» сравнение! — вспомнила Ольга. — Ну, где зачёркнуто…

«…Акри попытался дотянуться до троса — но ему не хватило нескольких сантиметров.

— Пускай по тросу волну! — сказал он.

На том конце кто-то качнул трос. Вскоре волна добежала до Акри, и он дотянулся до неё, но упустил снова. Киборг на том конце, держа трос, чем-то был похож своей позой на…»