Точка в памяти миров - [10]

(Пропуск.) «…Следующую волну, посланную им, Акри поймал. В первые секунды мне показалось, что опять началось вращение. На самом деле это был результат рывка с того конца — благодаря чему центр тяжести системы, состоящей из нас, четырёх киборгов, сместился в направлении воображаемого продолжения троса. Мы все поплыли к ярко светящемуся люку. Но тут трос, опутывающий нас, начал почему-то разматываться. Я по-прежнему не мог сделать никакого движения, но видел, что мы приближались к шлюзовой камере медленнее, чем Акри, да ещё и уходили в сторону. Когда люк был совсем близко, меня повернуло к нему спиной. Только тут я догадался сделать ногой удар по вымышленному мячу (почему-то подумалось про мяч, хотя киборги играют в футбол шайбой). Правда, и это помогло не очень. В шлюзовую камеру мы не попали, хотя была она совсем рядом…»

— Но это же и у меня так! — прошептал Андрей. — Футбол с шайбой! Ладно, читаем дальше…

«…То, что я увидел следом, было так неожиданно, что я отшатнулся. Совсем рядом висел поручень, на который напрасно надеялся Акри в самом начале нашего выхода. Не знаю, к какому ещё повороту привело бы это движение, но Акри и тому, второму, лицо которого я не разглядел, удалось наконец втащить нас в шлюзокамеру. Акри подхватил висящий в пространстве поручень — и принял его на борт.

Оказывается, в шлюзовой камере, кроме Акри, был не один киборг. Легче будет сказать, кого там не было. А не было — только дежурной смены: дежурного пилота, а одновременно и сменного руководителя экспедиции, Вин Барга, дежурного бортинженера Фиар Клема и дежурного навигатора Дин Ютла. Наверно, отсутствовал и ещё кто-то, так как шлюзовая камера вряд ли вместила бы весь экипаж минус всего три киборга…»

(«Да, это же не тот «oтceк капсул», — понял Кламонтов.)

«…Только после того, как Акри завернул люк на все обороты, напряжение схлынуло — и я почувствовал некоторую усталость. Кто именно помог нам избавиться от троса, я не заметил. Наверно, все сразу.

С трудом стягивая с себя защитный комбинезон, я вспомнил свою недавнюю мысль: «Интересно, застанет ли нас новое столетие в космосе или уже на борту?» Сейчас эта мысль казалась уже очень далёкой и неестественной. А на часах было всего 9. 91. Всего семнадцать минут заняло это происшествие, включая сюда и ремонт двигателя 24 — но мне уже казалось нереальным, что и до выхода в открытый космос мы уже готовились встречать новое столетие. Нет, близкой его встреча стала лишь теперь — после того, как мы уже пережили этот свободный полёт в глухом углу Вселенной, в жуткой дали от звёзд. Наверно, то же самое думала и дежурная смена — вполне возможно, что после наших ударов о борт им пришлось ещё корректировать траекторию полёта, хотя и весим мы всего лишь по тридцать два килограмма…»

— Да, конечно, — прошептал Вин Барг (здесь). — Там же, на той скорости, любой толчок…

— Нет, но отклонить звездолёт? — усомнился уже Кламонтов. — И потом, не на космической скорости они врезались в борт…

— Но любой толчок на той скорости даже внутри звездолёта… — повторил Вин Барг. — И знаешь: раньше я об этом как-то не думал, и читать не приходилось — а подумал сейчас…

— И вправду, не хватало так встречать новый век, — добавил Кламонтов. — И что, так срочно это было с двигателем?

— Ну, не знаю, — неуверенно ответила Ольга. — Так сложилось. Представилось…

«…— Осталось мало времени, — напомнил Дуг Юмджа. — Пойдём в центральный зал.

Несмотря на то, что за все двухдневное профилактические проверки в перерывах между 299-дневными периодами анабиоза все мы привыкли к невесомости — по-прежнему употреблялось это слово «пойдём». И вот мы «пошли» — вернее, поплыли — под самым потолком в центральный зал. Конечно, он находился не в центре корабля, так как тогда он оказался бы внутри двигателя, а в центре первого этажа жилой части…»

— «Этаж»! Надо было: «ярус»! — с досадой прошептала Ольга.

«…— А почему ты в тот момент не держался за поручень? — спросил я по дороге Эри Лата.

— Сам не знаю, — ответил он. — Решил всего на одну секунду зависнуть в пространстве, а у Рона в этот момент треснул поручень.

— Как — треснул? — удивился Акри. — Неужели — пополам?

— Не совсем. Вылетела середина.

— Кто бы мог подумать до старта! — вмешался Рон Лим. — До нас ни один космический аппарат более девятнадцати лет не использовался. И то — только в районе эклиптики, и с малыми скоростями. Опять же — до нас никто не знал, чем отличается космос вблизи плоскости эклиптики от космоса вдалеке от этой плоскости.

— Приятно порассуждать об этом здесь, в уютном звездолёте, в преддверии нового столетия, — ответил Эри Лат. — Но если нам опять придётся выходить в открытый космос…

— В этом веке — не придётся, — в шутку ответил Мин Акри. Действительно — за оставшиеся восемь минут вряд ли мог понадобиться ещё один выход. — А если серьёзно — то в следующем веке будем пользоваться магнитами и приварим новые поручни.

Центральный зал был уже близко. Нам пришлось спуститься, чтобы не задеть гирлянды, крест-накрест протянутые через зал и закреплённые пневматическими присосками. Вин Барг и Фиар Клем привинчивали к столу небольшую синтетическую ёлку, украшенную люминесцентными пяти- и семиконечными звёздами всех цветов спектра и некоторыми оставшимися после ремонта деталями, которые переливались и блестели не хуже привычных на Земле ёлочных украшений…»