Ткач - [9]

— Послушай, брат Сид, зачем ты так много времени проводишь вне стен дворца? Ведь с тобой говорят сами звезды, к чему это общение с народом?

— Я провожу волю звезд в жизнь. Таково мое скромное предназначение, брат, — Сид не улыбался. Суровый взгляд зеленых глаз был устремлен в сторону от лукавого прищура Верховного магистра.

— Ты должен понять, что мы повелеваем, а не учим…

— Повелевают лишь звезды, — Сид качал головой. Только рядом с ним Адан чувствовал себя никчемным мальчишкой, хоть и был старше на много лет. — А нам стоит смириться и нести их свет тем, кто лишен его.

— Ты снова говоришь о Вороне… Как ты не поймешь, брат, что Ворон помогает нам нести свет.

— Сея тьму и мрак?

— Звезды не видны при свете солнца.

— Для всхода пшеницы солнце нужно так же, как и звезды, а пшеница народу нужнее звезд.

Сид обошел Адана и, не оборачиваясь, направился в свои покои. Верховный магистр скрипнул зубами.

Сид обмахивался краем плаща. В Эртее было холодно. Этот же эфир встретил братьев теплом, которого они еще не знали. До сих пор ни Сид, ни Фин не привыкли к жару местного лета. Зимой было проще дышать, зима напоминала о холоде родного Саосского эфира и о заключении, из которого удалось вырваться. Одно тело и две души. Иначе бы не справились с переходом.

Давным-давно они украли из отцовской библиотеки книгу, которая повествовала о создании эфиров и полотне, в котором едва не утонул Праотец. Полотно связывало эфиры воедино, заливая Пустоту, Должную Быть Заполненной. Праотец волей своей воссоздал из первозданного мрака эфиры, расположив их так, чтобы ни один из них не соприкасался с другим. Лишь Эртея стала исключением. Стены, выстроившиеся из энергий нахлёста, стали надежнейшей защитой от тех, кто спорил с Праотцом о том, каким должно быть существо эфиров. Его братья, Арифилон и Свальх, были первыми заключенными. Свальх не вынес тягот заключения, растворившись в бесчувственном ветре, Арифилон же упрямо выстоял, став оплотом тюрьмы словно бы в насмешку над самим собой. Праотец же, носивший тогда Имя, Стершееся в Вечности, единолично выстроил эфиры так, как счел нужным, но однажды длинные его волосы запутались в полотне при переходе из одного эфира в другой, и только глубочайшая сила позволила ему выскользнуть. Книга безмолствовала о существе этой силы, но близнецы так заинтересовались, что перечитали сотни легенд — и кое-что нашли. Первоначальное. Вот что важно полотну. Оно отпустит само, если Первоначальное твое достаточно сильно. Знание это братья сделали своей тайной и не пожалели, сливая свои тела и сути, чтобы увеличить силу, чтобы разрослось то самое, способное спасти их из тюрьмы Первоначальное. Они еще не понимали до конца того, что сделало их способными не затеряться в полотне, не понимали, как действует та сила, что спаяла их в одном теле, но вырвались… и оказались в эфире, который видели лишь на картах отца.

Проникающие способности одного и пропускающий дар другого позволили им обрести необходимую плотность для перехода, но оказалось, что в этом эфире разъединиться близнецам никак не возможно. Сид вздохнул, выстраивая в голове схему дальнейшего движения, Фин рассмеялся, забавляясь тем, что у них получилось.

— Я не вижу ничего смешного, брат.

— А я считаю, что мы ловко обставили всех, кто будет искать нас обоих.

— В этом, несомненно, есть свои плюсы, однако стоит подумать о том, что мы будем делать дальше.

— Ты излишне серьезен дружище. Интересно, здесь бывает снег?

— Хочешь полетать? — Сид давно смирился с безалаберностью брата. Пожалуй, она была идеальным дополнением к его серьезности и вдумчивости. Однако Сид знал и другую сторону натуры близнеца — за видимой легкостью скрывалось спокойствие, глубокое, исходящее из самой сути Фина умиротворение, которого так не хватало Сиду, вечно ищущему ответы.

— Ну один разик, разве что. Легонечко, чтобы не засекли. Кажется, здесь что-то подобное называется магией и наличествует, поэтому вряд ли уловят, — Фин смеялся, когда их тело взмыло вверх и зависло, позволяя осмотреться. Но вышло так, что осматривались не только близнецы. И полет человеческого тела не остался незамеченным — магистрат искал нового брата, Близкого звездам, по легенде способного взмывать ввысь, чтобы говорить с ночными светилами.

Близнецы были изрядно удивлены, когда целое посольство выстроилось у их шалаша следующим утром: приношения, кланяющиеся люди, карты неба. Сид, изучавший культуры эфиров, быстро разобрался в чем дело, начав отказываться, Фин же резко стал серьезным, внимательно выслушал послов сквозь невнятное «нет-нет, вы всё неправильно поняли, люди», произносимое братом, и запросто упрятал сознание близнеца, согласившись участвовать в обряде.

Семь лет прошло с тех пор, как Сид едва не спалил глаза брата, узнав, как всё обернулось, и логически выстроив картину того, во что всё это выльется. Сейчас он был одним из магистров, а Фин — глашатаем, глазами и ушами своего брата, временно уступавшего ему место в теле. Сид видел власть изнутри, Фин проникался народным духом, Сид умиротворял братьев-магистров, Фин искал тех, кто согласится с несправедливостью такого устройства страны. Сид видел Ворона, Фин только слышал о нем. Сид был женат, Фин не притрагивался к женщинам. Сид плел нити, связывающие его с Верховным магистром, Фин подрывал власть магистрата извне.