Ткач - [38]

— Нет. У нас есть дела поважнее.

— Вы не любите поэзию?!

— Любим. Ровно настолько, чтобы не слушать стихи и песни у причала, уставшими и голодными. Для поэзии должно быть свое время.

— И какое же? — полюбопытствовал Фин, с помощью Исиантарин выбираясь на помост, белый и слабо светящийся, как и их лодка. Опираясь на ладонь девушки, он отметил, что в её пальцах много силы, а еще — тепла.

— Перед рассветом. Когда дела сделаны, ужин съеден и уже не томит желудок, когда новый день только обещает новые хлопоты. В минуты расслабления поэзия лакирует нашу душу вдохновением…

— Да ты тоже поэт!

— Нет, я — встречающая.

— А кто вы, встречающие?

— Встречающие.

Исиантарин пожала плечами. Фин ненадолго задумался о том, в какой же эфир попал. Тут незаменимы были бы знания Сида, который куда более прилежно изучал строение «луковицы». Сейчас же оставалось положиться только на свою интуицию и наблюдательность. Фин не чувствовал опасности. Вообще никакой, кроме слабого шлейфа прошлого. Этот эфир, похоже, имеет в основе своей магию, только настолько древнюю, что о ней почти все забыли — или не все? Фин чувствовал потоки неизвестной силы, но не враждебной ни ему, ни кому бы то ни было еще. Скорее она была уравновешивающей. Потоки ее имели серебристый цвет и чуть нагревались, приближаясь к нему, словно нос ласкающейся к хозяину собаки. Фин снова улыбнулся. Он вовсе не отказался бы задержаться в этом эфире подольше. Кажется, здесь интересно.

— М?

Похоже, он произнес последнюю фразу вслух. Исиантарин обернулась, вопросительно приподняв бровь. Фин отрицательно покачал головой и продолжил подъем по пологой лестнице с широкими ступенями, уходя от пристани. Вскоре их лодка стала лишь светящейся точкой в темноте сгущающейся ночи, в то время как они поднимались всё выше над водой: лестница вела к верхним этажам зданий в глубине этого своеобразного острова. В порту светло было как днем, несмотря на то, что ни одного фонаря замечено не было. Должно быть, загадочный материал, который используется здесь для строительства, впитывает свет солнца, чтобы отдавать его в темноту. Фин не удержался и обвил ладонью резные перила. Это не камень, не металл, что-то совсем иное, теплое, просачивающееся сквозь его пальцы серебристым блеском. Фин не заметил, как остановилась встречающая, как смотрела, до тех пор, пока не окликнула его, по всей видимости, не один раз.

— Фин?

— А? Я что-то еще болтал? Имею, уж прости, такую привычку: стоит только задуматься, а мой язык уже пускается в пляс.

Вместо ответа девушка опустила свою руку рядом с его ладонью. Свет мягко очертил её пальцы нимбом, но не рискнул прикоснуться, в то время как рука Фина утопала в свечении. Взгляд карих глаз не стал испуганным или недоверчивым, скорее, пытливым. Невольно Фин залюбовался этим стремлением к знанию, не торопясь отнять руку от перил или что-либо объяснять. Очень уж интересно было наблюдать за тем, как выражение лица девушки выражает ход её мысли, как предположения одно за другим сменяют друг друга, как фразы пытаются сорваться с подрагивающих губ, но останавливаются усилием воли.

— Послушай, — он наконец заговорил, — я не представляю угрозы и…

— Конечно, нет, — Исиантарин уже взяла себя в руки. — Если бы это было так, я не привела бы тебя в порт.

Она резко развернулась к нему спиной и направилась дальше. Фину ничего не оставалось, кроме как последовать за ней, удивляясь, насколько здешний народ… каков? Пока определение ему не давалось. Или, может быть, только его встречающая такова? Может быть, это профессиональное? Если это вообще что-то вроде профессии.

— Расскажи мне о встречающих?

— Наш мир — вода и порты. Водных городов много, но и пространства воды между ними велики. Встречающие исследуют морские границы. Несчастные, попавшие в шторм, беглецы, океанские твари — наша забота.

— Вот как? Ты еще забыла небесных скитальцев…

— О них никто не может забыть.

Сказала, как отрезала. Фин понял, что продолжения разговора ждать не следует. Он молча следовал за Исиантарин, пока лестница не привела их ко второму городскому ярусу. Здесь движение осуществлялось по широким навесным мостам, соединяющимся с галереями домов. Внизу оставалось море, гигантские платформы и редко встречающиеся люди, совершенно не обращающие внимания на чужака в одежде, вовсе не похожей на местные светлые и легкие туники.

Фин вновь почувствовал запах роз, когда они остановились в одной из галерей, чтобы свернуть к двери, обитой чем-то похожим на серебро, хотя Фин не был уверен, что в этом мире его добывают.

— Айрими, я привела тебя к своему ритану. Дальнейшую твою судьбу будет решать он. Ему ты расскажешь, кто ты и зачем пришел к нам, — на мгновение её лицо приобрело детское, игривое выражение. — И не волнуйся насчет своего внешнего вида. После разговора тебя приведут в порядок.

Фину ничего не оставалось, кроме как развести руками и повторить её улыбку.

Исиантарин не стучала, дверь отворилась сама.

— Иди. У меня еще есть дела, айрими. Не бойся ветров.

— Не бойся ветров, — пробормотал Фин уже в кабинете.

Он окинул взглядом светлое большое помещение. Стены его были покрыты ровными рядами графики, доселе Фину неизвестной. Буквы и символы что-то смутно напоминали, но понять, что именно, было так же трудно, как вспомнить прерванный сон. Стены были изломаны неправильными углами, создавая ниши, в которые от двери заглянуть невозможно. Фин сделал шаг вперед и тут же в одной из ниш увидел кресло, в котором уютно расположился мужчина, встретивший его взглядом в упор. Фин едва не вздрогнул. Неужели здесь не принято выходить навстречу гостям?