Тихое течение - [9]
— До свидания! — говорили ученики, уходя домой. И в своей веселой ватаге посмеивались: «До свистания! До снедання!»
Эта насмешка не доходила до унтер-офицера. А Хомка то ли шутя, то ли по глупости брякнул, немного задержавшись перед самым учительским носом:
— До снедання, господин вучитель!
— Останешься до вечера! — схватил его учитель.— Бери бирку!
— За что? Я не сделал ни одной ошибки! — захныкал с испугу Хомка.
Школьники приостановились.
— Ну, иди да больше не дури! — удивил на этот раз мягким тоном унтер-офицер и отпустил Хомку.
Словно на беду, какой-то бес вселился в душу паренька. Он выбежал с товарищами со двора на улицу, а бирку отдать забыл, и вдруг водрузил ее стояком себе на лоб, скривился, удачно передразнивая унтер-офицера, и сказал словами дядьки Томаша:
— Не дай бог свинье рогов, а вахлаку — власть...
И не заметил, горемыка, что учитель был не в классе, а вышел следом проследить, как они будут расходиться. Увидев, как постылый ученик передразнивает его, он покраснел как калина, вдруг бросился к Хомке и дал ему но шее. Хомка упал лицом в снег.
— Отдавай книжки! Отдавай книжки! — хрипел учитель и вырывал книги из потрепанной торбочки.
Когда у тебя отбирают книжки, это означает, что двери в науку перед тобой навсегда захлопываются. Если о ком-нибудь говорили: «Учитель отобрал у него книжки»,— это означало, что несчастливец изгнан из школы безвозвратно.
Хомка, словно сквозь туман, понял, в какую беду он попал так неожиданно, как опозорился перед людьми и навлек на себя отцовский гнев. Сердце его замерло... И тут Хомка словно потерял разум — первый раз в жизни...
Он поднялся со снега, приставил бирку точно серединой к колену — и с яростной, как у отца, злостью — рраз! переломил ее... Швырнул обломки в разные стороны и оглянулся, ничего не видя. И снова бросился и, схватив обломок бирки, стал крошить его руками, даже зубами раскусывал,— потом бросил, поспокойнее и по-хозяйски, туда, где у сарая под крышей были сложены дрова.
Все вокруг оцепенели. Сам учитель не знал, что и сказать.
А Хомка заплакал горючими слезами и побрел домой с пустой, без книжек, торбой, сразу отделившись от всех учеников, которые тоже опечалились и не знали, чем можно было бы его утешить.
ШКОЛА ЖИЗНИ
I
Немало было в родословной героя нашей повести — от отца, деда и дальше — знатных выпивох; были своего рода и знаменитости в этом деле, прославившиеся далеко за мужицкой околицей, а стало быть, верст так за десять, за пятнадцать в радиусе, до границ других околиц, где разнеслась слава уже своих знаменитостей.
А наш герой, по общему мнению, видно, родился выродком; такие случаи бывают, с точки зрения людей сведущих. Он не выносит (правда, мал еще, непривычен) водочного духа. Его не раз передернет всего, с головы до пят, пока он стоит возле винного склада, в толпе рассчитавшихся возчиков спирта, от которых разит, как от самой поганой бочки.
О, эти железные бочки со спиритусом! Маленький Хомка испытывает к ним неодолимое отвращение — и не только, когда видит их (не так уж от этих бочек смердит, когда они хорошо закупорены), нет, ему становится не по себе от одних разговоров, что «в субботу опять повезем настанцию спирт». На душе нехорошо — от сивушного перегара изо рта возчиков и тесно — от предстоящего соседства с бочкой в маленьких, пустых, холодных санях. С какого боку ни приткнись к бочке — развалилась в санях, что корова, широко, бестолково, бревно бревном.
Закоптели красные кирпичные стены винокуренного завода,— круглый год, зимой и летом, а больше все же зимой коптит небо высоченная кирпичная труба с интересным черным проволочным колпаком. Спирт гонят из картошки и жита.
Спать бы да спать под теплым тулупом, но нужно ехать с отцом, нужно тепло обуться, одеться, идти на мороз и садиться в чужие сани (в своих, худших, поедет отец).
От дома до завода близко, и хотя после теплой хаты мороз чувствуется особенно сильно, ощущаешь его недолго — возле завода всегда можно обогреться.
Вот и винокурня. Шум, брань. Поят лошадей. Хомке нужно держать их, пока отец с мужиками не вкатят на каждые сани по бочке.
И ехать... далеко, тоскливо, холодища.
Молчит в передних санях отец. Боится Хомка, как бы не отстать или не вывалиться из саней вместе с бочкой. Так бывает часто. И в стужу, и в метель... Сиди в промозглых потемках у проклятой бочки с двумя ребристыми обручами... Как огонь обжигает застывшим железом, если к ней нечаянно дотронешься. Огромная, неуклюжая — распирает сани.
Скрип-скрип... скрип-скрип-скрип... чжик-жи-жи-шшш... хоп-чжик... скрип-скрип...— поскрипывает снег под придавленными тяжестью бочки полозьями. Жалко коня, хотя он и чужой, тяжело ему. Еще жальче свою кобылу: она слабее и боится отцовского кнута по глазам, как боится Хомочка его крика и тяжелой руки.
— Эй ты, ворона! Не зевай! — кричит на него кто-то, обгоняя: везет двоих в черном — не то господ, не то купцов.
Совсем темно, снег сыплет и сыплет в глаза.
— Не засни! — кричит спереди отец.— Слезай-ка, пробегись, ну!
Хомка выскакивает из саней и бежит рядом, то и дело проваливаясь в снег. Бежать сзади — боязно, можно отстать.
Заключительная часть трилогии о хождении по мукам белорусской интеллигенции в лице крестьянского сына Левона Задумы. Документальная повесть рассказывает о честном, открытом человеке — белорусе, которые любит свою Родину, знает ей цену. А так как Горецкий сам был участником Первой Мировой войны, в книге все очень правдиво. Это произведение ставят на один уровень с антивоенными произведениями Ремарка, Цвейга.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман представляет собой социальную эпопею, в котрой показаны судьбы четырех поколений белорусских крестьян- от прадеда, живщего при крепостном праве, до правнука Матвея Мышки, пришедшего в революцию и защищавщего советскую власть с оружием в руках. 1931–1933 гг. Роман был переведён автором на русский язык в 1933–1934 гг. под названием «Виленские воспоминания» и отправлен в 1935 г. в Москву для публикации, но не был опубликован. Рукопись романа была найдена только в 1961 г.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».