Тихий тиран - [44]

— Но вы говорили так серьезно… — Он сконфуженно улыбнулся.

— Ты на лицо мое смотрел, глазами прямо-таки изничтожить хотел, а ничего и не увидел… Ты вот приглядись к человеку, когда разговаривает с тобой, приглядись, когда смеется, когда плачет, когда спит… Поймешь, в чем суть. Две породы есть у людей. Одни, кто за наживой гонются, а другие, которые от нее убегают.

— Я никогда не гнался! — сказал Колодников.

— Сама знаю, потому и говорила с тобой так. — И внезапно, без всякого перехода спросила: — А как у тебя с Ниной-то?

— С кем? — Павел Афанасьевич опешил.

— С Боярышниковой, — прищурилась Глафира Степановна. — Да ты сиди, не вскакивай. Может, кто и не знает, а я все вижу.

— Откуда? — растерялся Колодников.

— Оттуда! — Санитарка показала пальцем на потолок. — От господи-боже-мой. С бабкой Нининой говорила. Приехала она вчера. Вредная старуха. Не люблю таких. А сам ты чего ж не мычишь, не телишься? Как бычок-малолеток, топчешься на месте, шаг сделать боишься.

— Ничего я не понимаю, Глафира Степановна… Смутно все. Не по правилам… Вот прибегаю к вам в отделение, заглядываю в палату, а она смотрит, смотрит на меня, как на убийцу. И сразу мне кровь в голову: все ее на операционном столе вижу… И красивая, как из мрамора вся, а страшно. Бежать хочется.

— Чудак ты, миленький, — мягко возразила санитарка. — Боится она. Да не тебя, нет… Боится, что играет с ней счастье просто так, как в пятнашки! А я-то знаю: все еще будет. И у тебя будет, и у нее… И дождь, и град, и радуга. Живите честно — и вам воздастся.

17

Зоя Романова знала, что у нее сморщивание обеих почек. А это означало одно — ей долго не протянуть, если не пересадят. Ей сказали, что профессору Кулагину удалось спасти несколько человек, продлить им жизнь, именно пересадив почку. Она знала и ждала. Ждала  с в о ю  почку.

Кто погибнет? Мужчина или женщина? Чужой?.. А вдруг знакомый? Ясно одно: должен погибнуть какой-то человек, не подозревающий, быть может, о существовании некоей Зойки, которой срочно нужна  е г о  почка.

Господи! Страшно-то как!.. Она с нетерпением ждет этой минуты!.. Минуты, когда к т о - т о  погибнет…

Чем чаще она думала об этом, тем невыносимее и страшнее становилось. Она старалась найти себе оправдание. Ведь она никак не причастна к тому, что должно случиться с  т е м  человеком. Какое ей дело до него? У него своя жизнь, своя судьба, у нее — своя…

Утро выдалось хмурое, с затянутыми тучами небом, с липким крупным снегом, тяжело осевшим на деревьях.

Зоя расхаживала по дорожкам институтского парка. Впереди маячила неизвестно откуда вынырнувшая мужская фигура, и Зоя подумала о муже. Он обещал прийти еще вчера, но, очевидно, опять закрутился.

И снова мысли вернулись к предстоящей операции.

«Терпение, терпение, терпение!..» — любит повторять профессор. Хорошо ему: будь она на месте Кулагина, наверное, тоже смогла бы мило улыбаться и говорить: терпение, терпение, терпение… А каково терпеть?

Однажды она сказала мужу: «Знаешь, Вася, мне кажется, что я в почках теперь разбираюсь не хуже самого Кулагина. Пожалуй, запросто смогу выступить с лекцией: «Что такое почка?»

Заметив недоумение мужа, Зоя важно надула губы и продекламировала:

— Товарищи! Почка — удивительный орган, напоминающий химический комбинат. Давайте же попробуем разобраться в сложной технологической партитуре этого комбината, давайте убедимся, как много еще загадок скрыто в ней, несмотря на тысячелетнюю мудрость человечества. И хотя почки схожи, они, как счастье и печали людские, отличны одна от другой…

Она рассмеялась и вдруг, прижавшись к плечу мужа, заплакала, а он не знал, как утешить ее.

Зоя и не догадывалась, что в то время, когда она гуляла по запорошенным снегом дорожкам институтского парка, в ординаторской происходил бурный разговор.

Вели его доцент Фатеев и ее муж — Василий Васильевич.

Когда Фатеев позвонил ему на работу и попросил срочно приехать, по возможности тайно от жены, Романов, встревоженный такими условиями, испуганно спросил Фатеева:

— Что случилось, Виктор Дмитриевич? Что-нибудь с Зоей?

— Нет, нет, — нетерпеливо оборвал Фатеев. — Давайте оставим эти телефонные угадайки. Я вас жду.

А Фатеев нервничал: новое обследование Романовой показало, что ждать консервированную почку из Москвы больше нельзя. Нужна немедленная трансплантация.

Зоя не подозревала, что смерть, о которой она старалась не думать, почти подкралась к ее двери и вот-вот собиралась без стука открыть ее.

Романов вошел в ординаторскую, бледный, с испариной на лбу, вопросительно посмотрел на Фатеева.

— Хорошо, что вы приехали так быстро, — протягивая руку, сказал Виктор Дмитриевич, — у меня через час занятия с аспирантами, а нам, Василий Васильевич, необходимо поговорить. Прошу садиться.

Романов, не спуская с Фатеева глаз, сел.

— Слушайте меня внимательно, — строго заговорил Виктор Дмитриевич, — с вашей женой дело обстоит гораздо хуже, нежели мы считали. В настоящее время…

— Как? — вспыхнул Романов. — Вы же заверяли меня!..

— Попрошу не перебивать, — повысил голос Фатеев, — в настоящее время ее может спасти только немедленная операция.

— Значит, она обречена?