Тихий друг - [22]
— Ревнует… Ну, ты даешь, Герард, — сказала Кристина голосом, полным восхищения к моим способностям. — Да таких ревнивых я вообще не встречала!
Звук ее голоса испугал меня, я вздрогнул, и непонятный образ растворился.
Наша задушевная беседа постепенно превращалась в чудесный, нежный заговор. Я должен помочь ей, дать хороший совет, и все уладится… Пусть она не думает обо мне, пусть следует голосу сердца, да-да… Единственное, что от нее требуется, если она действительно хочет моей помощи, — устроить так, чтобы я мог увидеть этого мальчика, например, для того, чтобы «психометрически» подсчитать его «кривую счастья»… Она просто должна подарить ему те несколько дней, которые он так хотел провести у нее… В крайнем случае, пусть она привезет его послезавтра вечером, почему бы и нет?.. И у нас с ней ничего не было, совершенно ничего: вот как нужно будет сыграть… Я просто приехал сюда, чтобы насладиться тишиной, немного поработать, погулять по пустому пляжу, если повезет с погодой… И одновременно присмотреть за домом… Кристина стала слегка возбуждаться от всех этих планов…
Мы еще немного посидели, выпили, болтая при этом «без умолку». Время от времени, когда в салон заходил какой-нибудь поздний клиент, Кристина оставляла меня одного, но тут же возвращалась, как воркующий голубок в гнездышко. Она приготовила поесть, «ничего особенного», «никаких проблем», «просто перекусить»… Мы даже сходили в кино и посмотрели Dial М for Murder[6] Хичкока.
В промежутке между рекламным роликом и фильмом на Кристину снизошло лирическое настроение.
— С ума сойти, — сообщила она, — у меня такое впечатление, что мы знакомы с детства. Удивительно, правда?
Да уж…
В самые напряженные моменты фильма я ласкал ее, а она находила меня озорником и очаровашкой. Она осталась довольна вечером, хотя, мне показалось, упустила самую существенную деталь фильма. Но этот мужчина, муж — она сразу поняла, что он плохой… Нет, признался я сам себе, человек не может уследить за всем на свете… А Хичкок частенько играл как раз на каком-нибудь маленьком факте, как тот ключ, что не подходил к замку…
Мы с Кристиной стали Братиком и Сестричкой, но, несмотря на это, Братик был вовсе не прочь «заняться кое-чем» с Сестричкой… ради высокой цели, как вы понимаете…
В полумраке, в ленивой роскоши постели, лицо Кристины иногда казалось невыносимо похожим на лицо «моего» Германа, если бы тот чуть отрастил волосы, ведь они у него такие же светлые… И ее рот, да, посмотрите, рот тоже… И как она будет принадлежать ему, так он будет принадлежать мне, через нее… Я протолкнул, дрожа от вожделения, свою штуковину в любовную пещерку, которая приняла в себя и услужила его жалу, его клинку страсти… Да, от нее и через нее к нему… «От Марии к Иисусу…», подумал я в полном восхищении.
— В первую очередь думай о счастье, хорошо?.. — прошептал я в заячье ушко Кристины.
Она удовлетворенно улыбнулась. Разве не так? Она привезет его для меня… его… мою судьбу, мою жизнь, мою…
«Приди, Сладкая Смерть», мелькнули слова какого-то гимна у меня в голове перед тем, как я провалился в сон.
Проснувшись на следующее утро, я сразу ощутил разницу по сравнению с прошлым визитом: как и неделю назад, вновь было субботнее утро, но в гораздо меньшей степени «беззаботное». Я чувствовал себя очень неуютно из-за тяжкого, почти удушающего осознания, как нереально и неестественно все происходящее вокруг. Мы с Кристиной сговорились, выстроили целый план, это можно назвать даже увлекательным, лукавым сговором или довольно извращенным замыслом, но, как ни крути, «что-то было не так»: какая женщина могла на такое пойти? Только та, которой один мужчина превосходно заменяет другого и так же мало значит, как его предшественник, размышлял я с необычной для меня самого критической проницательностью.
Кристина тоже явно была не в настроении потчевать меня свежим белым хлебушком, как на прошлой неделе. Я только что принял ванну и — весь из себя молодой бог — одевался, но не заметил никакого сладостного почтения к моему телу и всей моей личности.
Кристина сама сняла с кровати белье, сменила простыни, которые — на взгляд простого деревенского вьюноши — вовсе не нуждались в стирке. Я стоял полуодетый и смотрел, и никак не мог решить, должен ли я ей помочь, в то время как в голове вертелась навязчивая мысль — но я всегда и все, любую мысль довожу до крайности, — что я каждую минуту мог «получить по башке». Нет, я наверняка преувеличивал, но Кристина казалась очень напряженной и озабоченной. Может, торопилась: она еще успевала на экспресс до Дюссельдорфа, но времени оставалось немного.
И тут выяснилось, почему она сменила простыни на двуспальной кровати: я должен был провести предстоящую ночь не в большой спальне, а в маленькой комнатке в задней части дома рядом, на том же этаже — опрятной, длинной, узенькой комнатке с дверью на лестничный пролет и тем же видом на сад. Оказалось, что это даже не гостевая комната, а обычная спальня Кристины, когда она одна в доме: наверное, она чувствовала себя менее одиноко в простой, односпальной койке без пустующего места рядом, чем в огромных супружеских покоях с двуспальной кроватью. В той маленькой комнатке была раковина с туалетным столиком, у изголовья — тумбочка с мраморной столешницей, на которой стояла фотография в черной бархатной рамке: портрет мужчины в аккуратной рубашке, с аккуратно завязанным галстуком, безупречно зачесанными назад волосами и на редкость невыразительным овальным лицом. Ему могло быть 27 или 39 лет, он мог быть поверенным в делах торговой фирмы, привратником, работником музея, кондуктором в поезде или вторым заместителем директора в магазине, торгующем коврами: было в нем нечто абсолютно безличное, внешность его могла вызывать крайние чувства — или отталкивать, или сильно привлекать, потому что от него не исходило ничего индивидуального. Но кем бы он ни был, его, скорее, не было — об этом свидетельствовала чуть более широкая, чем обычно, черная бархатная окантовка. Это, наверное, тот самый «Йохан», о котором Кристина так нежно говорила, что ее до сих пор не оставляет чувство, «будто он еще здесь». Мне подумалось, что я не смогу спать в этой комнате и что «у меня не встанет» во время любовного соло, если за мной все время будет наблюдать эта глупая рожа с тумбочки: нет, я спрячу его в ящик… «Он-то мертв, а я еще нет и пока не собираюсь умирать», подумал я, не осознавая, впрочем, причины столь агрессивного отвращения к невинно почившему. Между тем я стоял и таращился на фотографию, изобразив почтение: сцепив руки за спиной и надев на лицо вытянутую, бессловесную, но полную сочувствия маску.
«Мать и сын» — исповедальный и парадоксальный роман знаменитого голландского писателя Герарда Реве (1923–2006), известного российским читателям по книгам «Милые мальчики» и «По дороге к концу». Мать — это святая Дева Мария, а сын — сам Реве. Писатель рассказывает о своем зародившемся в юности интересе к католической церкви и, в конечном итоге, о принятии крещения. По словам Реве, такой исход был неизбежен, хотя и шел вразрез с коммунистическим воспитанием и его открытой гомосексуальностью. Единственным препятствием, которое Реве пришлось преодолеть для того, чтобы быть принятым в лоно церкви, являлось его отвращение к католикам.
«Рассказ — страниц, скажем, на сорок, — означает для меня сотни четыре листов писанины, сокращений, скомканной бумаги. Собственно, в этом и есть вся литература, все искусство: победить хаос. Взять верх над хаосом и подчинить его себе. Господь создал все из ничего, будучи и в то же время не будучи отрицанием самого себя. Ни изменить этого, ни соучаствовать в этом человек не может. Но он может, словно ангел Господень, обнаружить порядок там, где прежде царила неразбериха, и тем самым явить Господа себе и другим».
В этом романе Народный писатель Герард Реве размышляет о том, каким неслыханным грешником он рожден, делится опытом проживания в туристическом лагере, рассказывает историю о плотской любви с уродливым кондитером и получении диковинных сластей, посещает гробовщика, раскрывает тайну юности, предается воспоминаниям о сношениях с братом и непростительном акте с юной пленницей, наносит визит во дворец, сообщает Королеве о смерти двух товарищей по оружию, получает из рук Ее Светлости высокую награду, но не решается поведать о непроизносимом и внезапно оказывается лицом к лицу со своим греховным прошлым.
Романы в письмах Герарда Реве (1923–2006) стали настоящей сенсацией. Никто еще из голландских писателей не решался так откровенно говорить о себе, своих страстях и тайнах. Перед выходом первой книги, «По дороге к концу» (1963) Реве публично признался в своей гомосексуальности. Второй роман в письмах, «Ближе к Тебе», сделал Реве знаменитым. За пассаж, в котором он описывает пришествие Иисуса Христа в виде серого Осла, с которым автор хотел бы совокупиться, Реве был обвинен в богохульстве, а сенатор Алгра подал на него в суд.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
«Привет, офисный планктон!» – ироничная и очень жизненная повесть о рабочих буднях сотрудников юридического отдела Корпорации «Делай то, что не делают другие!». Взаимоотношения коллег, ежедневные служебные проблемы и их решение любыми способами, смешные ситуации, невероятные совпадения, а также злоупотребление властью и закулисные интриги, – вот то, что происходит каждый день в офисных стенах, и куда автор приглашает вас заглянуть и почувствовать себя офисным клерком, проводящим большую часть жизни на работе.
Уволившись с приевшейся работы, Тамбудзай поселилась в хостеле для молодежи, и перспективы, открывшиеся перед ней, крайне туманны. Она упорно пытается выстроить свою жизнь, однако за каждым следующим поворотом ее поджидают все новые неудачи и унижения. Что станется, когда суровая реальность возобладает над тем будущим, к которому она стремилась? Это роман о том, что бывает, когда все надежды терпят крах. Сквозь жизнь и стремления одной девушки Цици Дангарембга демонстрирует судьбу целой нации. Острая и пронзительная, эта книга об обществе, будущем и настоящих ударах судьбы. Роман, история которого началась еще в 1988 году, когда вышла первая часть этой условной трилогии, в 2020 году попал в шорт-лист Букеровской премии не просто так.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга «Пустой амулет» завершает собрание рассказов Пола Боулза. Место действия — не только Марокко, но и другие страны, которые Боулз, страстный путешественник, посещал: Тайланд, Мали, Шри-Ланка.«Пустой амулет» — это сборник самых поздних рассказов писателя. Пол Боулз стал сухим и очень точным. Его тексты последних лет — это модернистские притчи с набором традиционных тем: любовь, преданность, воровство. Но появилось и что-то характерно новое — иллюзорность. Действительно, когда достигаешь точки, возврат из которой уже не возможен, в принципе-то, можно умереть.
Опубликованная в 1909 году и впервые выходящая в русском переводе знаменитая книга Гертруды Стайн ознаменовала начало эпохи смелых экспериментов с литературной формой и языком. Истории трех женщин из Бриджпойнта вдохновлены идеями художников-модернистов. В нелинейном повествовании о Доброй Анне читатель заметит влияние Сезанна, дружба Стайн с Пикассо вдохновила свободный синтаксис и открытую сексуальность повести о Меланкте, влияние Матисса ощутимо в «Тихой Лене».Книги Гертруды Стайн — это произведения не только литературы, но и живописи, слова, точно краски, ложатся на холст, все элементы которого равноправны.
Лаура (Колетт Пеньо, 1903-1938) - одна из самых ярких нонконформисток французской литературы XX столетия. Она была сексуальной рабыней берлинского садиста, любовницей лидера французских коммунистов Бориса Суварина и писателя Бориса Пильняка, с которым познакомилась, отправившись изучать коммунизм в СССР. Сблизившись с философом Жоржем Батаем, Лаура стала соучастницей необыкновенной религиозно-чувственной мистерии, сравнимой с той "божественной комедией", что разыгрывалась между Терезой Авильской и Иоанном Креста, но отличной от нее тем, что святость достигалась не умерщвлением плоти, а отчаянным низвержением в бездны сладострастия.
«Процесс Жиля де Рэ» — исторический труд, над которым французский философ Жорж Батай (1897–1962.) работал в последние годы своей жизни. Фигура, которую выбрал для изучения Батай, широко известна: маршал Франции Жиль де Рэ, соратник Жанны д'Арк, был обвинен в многочисленных убийствах детей и поклонении дьяволу и казнен в 1440 году. Судьба Жиля де Рэ стала материалом для фольклора (его считают прообразом злодея из сказок о Синей Бороде), в конце XIX века вдохновляла декадентов, однако до Батая было немного попыток исследовать ее с точки зрения исторической науки.