The Best - [45]

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Состоит...

ЖЕНЩИНА. Ну, вот видите, эти кружки — там ведь они все на учёте у полиции...

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Да за что же?..

ЖЕНЩИНА. Как за что — за революцию! Они ведь там всех призывают к насилию...

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Да помилуйте! Это ж в каких кружках-то?

ЖЕНЩИНА. В революционных!

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Ну а она-то в натурфилософском состояла!

ЖЕНЩИНА. А, вот как! А зачем же за ней тогда следили?

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Вот и она подумала, зачем? Подумала и испугалась, и теперь никуда не ходит...

ЖЕНЩИНА. Да лучше бы не задумывалась — все эти фобии только тогда и возникают, когда задумываться начинаешь!

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Верно, очень верно, я, когда думать начинаю, сразу спать ложусь, чтобы прошло! А она так-то не может!

ЖЕНЩИНА. И всё же, наверное, за ней жандарм следил, какая разница, что она в натурфилософском кружке состоит, философ в России больше, чем философ! А кружки, они все одинаковые... Вот мой Саша — тоже однажды походил, поприсутствовал в одном таком кружке... в поэтическом... Так там все только свои стихи читали, представляете, по цепочке, один за другим. Я-то думала, там только Сашу читать будут — ведь он один там из них настоящий поэт! Так нет, они и этого не оценили, что к ним в их кружок настоящий поэт ходит, и каждый, каждый сосунок вставал и декламировал свои стихи, мне Саша рассказывал...

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. А что же, ваш Саша — хорош собою?

ЖЕНЩИНА. Да, очень... Он похож на меня, от отца он мало взял, характер у него от отца вспыльчивый, а так в основном...

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Ну, что ж, приводите, приводите... вечером... Любаня, а что это аммиаком запахло? (К женщине.) Вы не чувствуете?

ЖЕНЩИНА. Селёдкой пахнет... такой, знаете, если её в уксусе замочить...

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Любаня, чего там у тебя?

ЛЮБОНЬКА. Да я ещё пару спиртовок к плюмбуму подставила, чтобы реакцию убыстрить!

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Ты это брось, Любаня, затуши, затуши, я кому сказал! И иди к нам от греха подальше!

Любаня подбегает к женщине и отцу.

ЛЮБОНЬКА. Всё, всё, всё...

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Прежде чем практикой баловаться, ты поначалу теорией овладей!

ЛЮБОНЬКА. Я овладела!

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Да? Ну-ка, пятая строка, третий период — какой элемент по моей таблице?

ЛЮБОНЬКА (сразу, не задумываясь). Плюмбум!

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Да... ты больше к моему столу не подходи!

ЖЕНЩИНА. Ну что ж, тогда мы часам к восьми?

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Да, пожалуйста, будем ждать...

ЖЕНЩИНА. Только у меня к вам просьба, вы уж будьте так любезны, изобразите, что мы с вами давно знакомы... А особенно ваша Любаня с моим Сашей!

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Ха! А зачем вам это надо? Мы что с вами, в ролевые игры играть будем? Зачем нам друг перед другом такое изображать?

ЖЕНЩИНА. Да вовсе и не друг перед другом, а перед другом моего сына! Он с нами придёт — я же вам говорила! Ну что же вы как не знаю что?!

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Не знаю... Как же это, на обман пойти придётся...

ЖЕНЩИНА. Ну, это уже наглость! Ведь это, можно сказать, мы вам одолжение сделаем, если придём, дочь вашу, с которой у вас сплошные проблемы, отвлечём от пагубных мыслей, избавим от комплексов!.. Или вы так и хотите, чтобы она с вами всю свою молодость чемоданы клеила тут, чемоданы!..

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Да нет же, нет, я ей только добра желаю! Да, Любаня?

ЛЮБОНЬКА. Да, только добра и желаете!

ЖЕНЩИНА. Ну вот, мы вам одолжение делаем, а вы не можете нам на уступку пойти!

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Да мы пойдём, пойдём, изобразим всё в лучшем виде, и долгую дружбу, и всё такое... А зачем вам это надобно?

ЖЕНЩИНА (в ярости). Ой!

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Нет, ну мне чисто по-человечески интересно!

ЖЕНЩИНА. Ну как, ну, дело в том, что у моего Сашеньки... была девушка, вот, а сейчас они в ссоре — она его бросила... Так вот, чтобы она не думала, что он переживает, мы и прикинемся, что у него другая есть, а друг этот — он ведь и её друг, — он-то ей и скажет, что так, мол, и так, цыпочка, умойся, у Сашеньки другая есть, а ты — дура ты была набитая, что его бросила!

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Лучше б я не спрашивал!.. Делайте что хотите, лишь бы это Любоньке пошло на пользу!

ЖЕНЩИНА. Да уж ей, мне кажется, уже ничего не повредит, в таком-то её положении диком...

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Почему ж диком?..

ЖЕНЩИНА. Ну, не знаю, это ваши дела, семейные, они меня не особо интересуют... Просто так сидеть сиднем и клеить... мне лично это кажется дико... и что она так наклеить себе собирается, если ни с кем не общаться?! Другие разве клеят дома в её возрасте? Какой в этом интерес, так, дикость одна...

Вдруг комнату наполняет странный звук, похожий на шипение какой-то сковородки, которую поставили на огонь и забыли про неё.

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Ты что же, Любонька, ты спиртовки-то потушила?

ЛЮБОНЬКА. Ой, забыла...

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ (срываясь с места). Живо все вон, на улицу!

Дмитрий Иванович убегает, вслед за ним — женщина и Любонька.

Сцена третья

Боблово. Веранда перед большим каменным домом. За столом сидят Дмитрий Иванович, Саша, Андрей, женщина — мать Саши. Люба держится на расстоянии от стола в дальнем углу веранды. Она периодически выглядывает оттуда на собравшихся и в этот момент очень напоминает волчонка, который зыркает из своей норки на злых охотников.