Террор в Македонии - [68]

Однако Марко не желал мириться с поражением. Он не видел своего заклятого врага, но чувствовал, что тот где-то здесь, совсем рядом. Стоя посреди остатков своего поредевшего войска, бей в неистовстве кричал:

— Трус! Бежишь?! Убийца! Ты не смеешь встретиться со мной лицом к лицу! Бьешь исподтишка, устраиваешь ловушки! Подлая христианская собака! Трус из трусов! Ты боишься меня!

Вагоны на путях горели. Там полыхал огромный костер. Высокий силуэт атамана резко выделялся на этом трагическом фоне. В тот момент Марко походил на героя из древних легенд. Его переполняли ярость и отчаяние. Потрясая саблей, он смело стоял под пулями, грозя кулаком невидимому противнику, обрушивая на него свое презрение, изрыгая проклятия, бросая ему вызов!

— Ответь мне! Покажись! Трусливый мужик, вообразивший себя солдатом! Я раздавлю тебя, как гниду, носком моего сапога! Ты никакой не борец за свободу, не патриот! Ты всего лишь жалкий трус!

— В твоих словах нет ни слова правды! — раздался молодой звонкий голос, полный возмущения.

В ту же минуту из-за бруствера на той стороне мелкой речушки метнулась тень. Из мглы на освещенное пространство выступил молодой человек в болгарском головном уборе, одетый в серое. Через плечо его был переброшен карабин, на поясе висела сабля. Спокойный и уверенный, он сделал несколько шагов по направлению к Марко. Тот сразу узнал его.

— Жоаннес!

— Да, Марко, это я! Ты, кажется, хотел встретиться со мной?

Албанцы по достоинству оценили смелый поступок юноши, храбрость всегда вызывала в них восхищение. Марко, в невероятном возбуждении, тоже смотрел на противника не отрываясь. Он не мог поверить своим глазам.

— Ты! Крестьянское отродье! Грязная скотина! Ты осмеливаешься держать себя со мной, беем Косова, на равных!

Албанец кипел от злобы и негодования. Жоаннес в ответ лишь пожал плечами и холодно ответил:

— Хватит лаяться, как собака! Угомонись! Предлагаю тебе поединок.

— Я только этого и жду! Мне давно не терпится сойтись с тобой лицом к лицу, с саблей в руке. Давай же, иди сюда!

— Встретимся на нейтральной территории. Я пройду половину расстояния между нами. Готов ли ты сделать то же самое?

— Да, если ты поклянешься, что твои голодранцы не устроят какого-нибудь предательства.

— Мои братья по оружию знают, что такое честь. Даю тебе слово.

Потом, обернувшись к своему невидимому войску, крикнул:

— Друзья! Временное перемирие. Прошу вас, более того, приказываю, не вмешиваться и ничего не предпринимать, пока не окончится моя дуэль с Марко-разбойником! Это ведь дуэль, Марко? Я правильно сказал?

— Да, дуэль, не на жизнь, а на смерть! Со своей стороны, обещаю, что мои солдаты также останутся нейтральны, пока мы будем драться. Оружие к ноге! — приказал бандит своим людям. — Чтобы никто пальцем не смел тронуть моего противника! Я требую соблюдать перемирие!

С этими словами Марко выбросил из-за пояса револьверы и кинжал и двинулся вперед, помахивая кривой турецкой саблей.

Жоаннес тоже положил на землю карабин и снял широкий кожаный пояс, чтобы не стеснял движения. Затем, вооруженный кавалерийской шашкой, спокойно двинулся навстречу рослому сопернику.

Вскоре они сошлись. Вид у Марко был воинственный. Он устрашающе вертел в руках грозное оружие и яростно выкрикивал:

— Наконец-то я до тебя добрался! Никогда не думал, что можно так ненавидеть и так желать чьей-нибудь смерти!

Однако все это, казалось, не производило на Жоаннеса, сохранявшего выдержку и хладнокровие, ни малейшего впечатления. На злобную тираду бея юноша лишь опять пожал плечами и сказал:

— Пожалуй, в первый раз я с тобой согласен и испытываю те же чувства. Вот только чья кровь прольется?

— Твоя, конечно!

— Как знать.

— Я убью тебя! Предчувствие никогда еще не обманывало меня. И мне кажется, что, убивая тебя, я как бы одновременно уничтожаю всех проклятых христиан, заклятых врагов нашего султана и нашего бога Аллаха!

— Признаться, я тоже испытываю страстное желание убить тебя и освободить наконец мою родину от бандита Марко, настоящего чудовища, в котором воплощаются для меня все жестокие и фанатичные мусульмане, безжалостные палачи нашего народа и нашей святой веры!

— Тогда защищайся!

— Я готов!

С детства приученный фехтовать на саблях, Марко предпринял яростную атаку. Он не принимал всерьез противника — тот был ниже его на целую голову — и пренебрегал даже самой элементарной предосторожностью. Бей был абсолютно уверен в своей победе.

Жоаннес, напротив, весь внутренне собрался, руку держал высоко, как положено в первой позиции. Это нельзя было назвать ни стойкой саблиста, ни стойкой шпажиста, принимая во внимание приподнятое положение острия. Скорее, странная смесь обоих видов фехтования, но она позволяла парировать удары сплеча и одновременно атаковать и отбивать удары острым концом. Однако такой способ требовал твердого тренированного запястья, исключительной ловкости и глубокого знания приемов как при схватке на саблях[136], так и на шпагах[137].

Сабля юноши была совершенно прямая. Гибкая и одновременно очень прочная, легкая, хорошо уравновешенная, с удобным эфесом[138], плотно сидящим в руке. Она могла колоть, как иголка, и резать, как бритва. Это было прекрасное оружие, носящее имя полковника Дерюе, великолепного французского фехтовальщика.