Территория отсутствия - [38]

Тут же, стуча короткими фразами, точно горох, высыпались за порог остальные. Из их реплик и восклицаний стало ясно, что в доме давно пора делать капитальный ремонт, но деньги на него разворованы, что к власти пришли жулики и лимита, а настоящие питерцы вымерли еще в блокаду, что в ванной прорвало трубу и как пострадавшим жильцам содрать с ДЭЗа деньги, известно одному только черту. Несмотря на бурю эмоций, питерские прощались с московскими радушно, шутливо выражая надежду, что следующий приезд москвичей окажется не таким подмоченным.

— Елисеев, — ахнула, не сдержавшись, Мария, когда скатился вниз последний буян, — признавайся, что ты с ними сделал? Заколдовал?

— Тайна сия велика есть, — заважничал Дмитрий и повернул голову влево. Две пары глаз столкнулись друг с другом, а третья отчетливо вдруг поняла, как пробивает током. Мгновенно. Наповал. Беспощадно.

— Может, я смогу чем-нибудь помочь? — пролепетала в дверную щель елисеевская погибель.

— Тащите ведра с тряпками, — скомандовала Мария, осознав, что судьбе противиться глупо. — Кстати, нам не мешало бы познакомиться. Я — Мария, это — Дмитрий. А вас как зовут?

— Еленой, но можно и Леной.

— Давайте-ка, Лена, все вместе займемся мелиорацией, идет?

— Да, — прорезался наконец бывалый москвич. — Это было бы неплохо.

«Неплохо было бы голову не терять, — мысленно пожелала ему Мария. Но в ее пожеланиях здесь, похоже, никто не нуждался.

… Скульптор оказался точно таким, каким его описывал Елисеев, не доставало только колечек с творогом. Он восторженно блеснул очковыми стеклами при виде московского друга, споткнулся взглядом о гостью, удивленно вытаращился на свою соседку и обрадовался, словно ребенок, всей разноперой троице.

— Как здорово, что вы здесь! А я уже подвял, честно. Народ собрался — один умнее другого. Слоняются вокруг с умными рожами и несут такую хрень, что уши вянут. Будь я проклят, если еще когда-нибудь соглашусь на это аутодафе!

— Держись, старик, — весело подбодрил творческую личность неунывающий бизнесмен. — Такова участь любого таланта: быть на виду и подвергаться пыткам. Вот, привез тебе еще одну умницу, — с гордостью указал на Марию. — Но к ее мнению, действительно, стоит прислушаться. Настоящий искусствовед, не чета твоим шарлатанам. Почти десять лет отпахала в лучшем музее Рима, — он виновато вздохнул, — правда, забыл в каком.

— Серьезно?! — восхитился доверчивый демиург и скромно представился: — Антон, Антон Леднев.

— Маша.

— Вы правда жили в Риме?

— Да.

— А где работали?

— В Национальной римской галерее.

— Здорово! А я ни разу еще в Италии не был. Но побываю, обязательно! Вот пройдет выставка, прикупит какой-нибудь новый русский пару-тройку работ, — размечтался скульптор, — и рвану весной к итальянцам, будь я проклят!

— Господи, Антон, — ужаснулась тихая Лена, — как ты можешь насылать на себя проклятия? Это же плохая примета. Сейчас каждый ребенок знает, что слово материально и влияет на судьбу человека. А ты постоянно себя проклинаешь.

— Я не верю в приметы. И мне плевать, что думает по этому поводу каждый. Я доверяю только собственной интуиции.

— А она подсказывает, что Антон Леднев прославится и заработает кучу денег, — бесцеремонно вмешался в разговор насмешливый мужской голос. — Так вот, дорогой, я тебя порадую. Если то, что знающие люди говорят мне об этой выставке, правда, лет через сто за твои шедевры будут драться лучшие музеи. Увы, истинная слава приходит всегда слишком поздно.

— Евгений Саныч, — просиял Антон, — вы все шутите!

— Никогда не был таким серьезным, — заверил «пророк», нависнув над невысоким худощавым ваятелем.

— Знакомьтесь! Мои друзья — Мария, Дмитрий, Лена. А это, — голос окрасился неподдельным почтением, — Евгений Александрович Егорин.

Человек в сером свитере грубой вязки и черных джинсах с интересом разглядывал могучую кучку. Высокий, подтянутый, с нестираемой улыбкой на тщательно выбритом загорелом лице, всего лет на десять старше Антона, уверенный в себе — от него разило успехом, как от пьяницы — алкоголем. С такими стремятся дружить мужчины и крутят романы женщины в тщетной надежде окрутить навсегда.

— Отчество прошу тут же забыть, — добавил Егорин, придавая своей улыбке максимум обаяния. — И не заражайтесь дурным примером Антона, у творцов свои причуды. Надеюсь, сегодня вечером вы, друзья, будете с нами?

— Конечно, Евгений Саныч, — поспешил ответить за всех Антон.

— Отлично, тогда до встречи, — и скрылся так же внезапно, как появился.

— Мой спонсор, — доложился обласканный талант, — классный мужик! Между прочим, тоже москвич. Крупный бизнесмен, занимается фармацевтикой. Создал с друзьями целый холдинг. Раньше их было трое, один погиб. Теперь Егорин ворочает делами на пару.

— Егорин, Егорин, — бормотала Мария, глядя задумчиво вслед удачливому фармацевту. Что-то знакомое было в этой фамилии, что-то давно забытое, из далекого детства.

— Так, сейчас ты все расскажешь Машуне об этом типе, — деловито распорядился Дмитрий, — а мы с Аленой отправляемся лицезреть твои шедевры. — Елисеев весело подмигнул Антону, виновато улыбнулся Марии и, подхватив под руку притихшую девушку, сбежал от обоих.